— Можно вызвать медсестру? — с трудом произнес Лео. Я решила, что ему плохо, и порывисто нажала на звонок. — Что такое, Лео? Можешь сказать, где у тебя болит? Лео отвернулся к двери. По его лицу скользнуло облегчение, когда в дверях появился другой человек… медбрат. Я тоже обрадовалась, так как Эдмондо прекрасно говорил по-английски. Он принес Лео болеутоляющее и большой стакан воды. — Извините, что замешкался, мистер Стефенс. Мы должны были разобраться с врачом, можно ли вам начать принимать жидкости орально. У вас все хорошо? — Да, спасибо… пожалуйста… — Лео взглянул на меня и откашлялся.?— Могу я поговорить с ним наедине? Я понимала, что это не лишено смысла, а еще напомнила себе, что Лео имеет право на личное пространство, вот только прочитанная самой себе лекция не помогала. Обида не ушла, зато росло раздражение. Я почти две недели просидела у его постели, Лео очнулся и сразу же попросил меня уйти. Неблагодарный! — Хорошо,?— поднимаясь, произнесла я. Но, прежде чем сделать хотя бы шаг, я бросила на Лео убийственный взгляд на случай, если он каким-то образом не обратил внимание на мой резкий тон. Когда я дошла до двери, Эдмондо удивленно посмотрел на меня. Хотела бы я знать, что он обо всем этом думает, насколько странным ему кажется происходящее. Меня смущало то, что наши личные отношения могут в самом ближайшем будущем стать достоянием персонала больницы. Лео сказал бы, что все это чушь, что я страдаю от хронической потребности в одобрении. Он, пожалуй, прав: я стыжусь неясно вырисовывающегося неодобрения медперсонала, хотя они еще даже не знают правду о нас. Я вышла из палаты, но остановилась невдалеке от двери так, чтобы слышать их разговор. Лео, быть может, хочет побыть наедине, но он перенес серьезную травму головы и, нравится это ему или нет, я до сих пор являюсь его женой и его единственной опорой и поддержкой в Риме. Пока я не удостоверюсь, что с ним все будет в порядке, я никуда не улечу. — Как вы себя чувствуете, мистер Стефенс? Я услышала звуки шагов, зажужжал моторчик — это медбрат менял угол наклона койки. — Нормально… Воцарилась тишина. Послышался плеск воды, которую пил Лео. — Сколько я уже здесь лежу? — Почти две недели,?— ответил Эдмондо. Послышался стук пальцев по клавишам. По-видимому, медбрат набирал на компьютере свежую информацию о состоянии больного. — У меня черепно-мозговая травма? — У вас в черепной коробке — трещина. — У меня поэтому болит горло? — Это из-за аппарата искусственного дыхания. Со временем вам станет легче. — Мне трудно говорить. — Вы попали в очень серьезную передрягу, мистер Стефенс. Я удивлен, что вы вообще в состоянии разговаривать. — Молли… Она здесь давно? Я прикусила губу. Сколько же холодности в голосе Лео! Как же до такого дошло? Я пролетела полмира, чтобы быть рядом с ним. Ведь я заслужила хотя бы немного тепла! — С самого начала, сэр. Она прилетела на следующий день после того, как доставили вас. — И… вы не знаете, зачем ей это? — Что, мистер Стефенс? — Почему она здесь? — спросил Лео. В его голосе звучало нетерпение. Я нахмурилась и ближе придвинулась к двери, не уверенная, правильно ли я все расслышала. Уж что-что, а понять, почему я прилетела, Лео должен. Как бы там ни было, а я-то знала, что, случись со мной подобное, муж так же моментально примчался бы. — Вы знаете, кто она? — спросил Эдмондо. — Разумеется. Ее зовут Молли Торрингтон,?— ответил Лео. Я заметила, что он уже избавился от «Стефенс», и покраснела. Бедный Эдмондо! Мне бы следовало, по крайней мере, его предупредить. — Я знаю, кто она, но не понимаю, почему она здесь. — Назовите, пожалуйста, свое имя, мистер Стефенс. — Я знаю, как меня зовут. — Сделайте мне одолжение, сэр. — Леонардо Дэвид Стефенс. — А когда вы родились? — 10 марта 1975 года. — Вы знаете, какой сегодня день? — Сколько времени я пробыл в коме? — Полторы недели, сэр. Лео не колебался и ответил на вопрос медбрата вполне уверенно: — Сейчас февраль. Заслышав ответ, я едва сама не засомневалась. Я, конечно, очень устала и немного сбилась со счета дней, но сейчас уж точно не мог быть февраль. — А год? Запало молчание, и, чем дольше оно становилось, тем большее волнение я испытывала. А потом Эдмондо мягко пояснил свой интерес: — Пожалуйста, окажите мне любезность, мистер Стефенс. Я просто следую заведенному порядку в случае, если кто-то получил серьезную травму. — Сейчас 2011 год,?— нетерпеливо вздохнув, произнес Лео. Я ждала, что Эдмондо его поправит, но медбрат лишь продолжал стучать пальцами по клавишам. Затем скрипнула панель клавиатуры. По-видимому, Эдмондо вернул клавиатуру на место под компьютер. — Почему бы вам сейчас не отдохнуть? — предложил Эдмондо.?— Скоро вас навестит доктор. — Я, признаться, не знаю, что и думать,?— произнес Лео.?— Я ее почти не знаю. Она свободно говорит о моей семье. Все это как-то неправильно. — Я попрошу ее подождать снаружи, пока мы разберемся, в чем дело. Мое сердце забилось чаще. Я услышала звук приближающихся к двери шагов Эдмондо. Ко времени, когда он вышел в коридор, меня всю трясло. — Слышали? — тихо принялся вычитывать меня медбрат, прикрыв за собой дверь. — Что такое? О чем он говорит? — Он перенес сильнейшую травму и сейчас ничего не понимает. Это нормально. — Нормально? — не веря собственным ушам, произнесла я. — Ну, возможно, не вполне нормально,?— задумчиво произнес Эдмондо,?— но ничего неожиданного в этом нет. Врач его осмотрит. Спокойствие Эдмондо раздражало. Я не могла спокойно стоять на одном месте. Я ощущала напряжение от макушки до самых кончиков пальцев ног. — Можно провести осмотр быстрее? — По-моему, Крейг Уокер сейчас в больнице, Молли. Я попрошу его визуально осмотреть больного, как только он сможет. Ладно? Лео сейчас не совсем отдает отчет в том, что происходит, поэтому будет лучше, если вы подождете в коридоре. Крейг Уокер был американским специалистом, работавшим в отделении интенсивной терапии. Для меня он был даром богов, так как часто приходил осматривать Лео. Иногда, по окончании своей смены, Крейг задерживался, чтобы объяснить, что же происходит. Я нервно расхаживала в коридоре, поджидая его, когда ко мне подошел Крейг и поздоровался так, словно я была родственница, с которой он не виделся очень давно. — Эдмондо все вам рассказал? — Да,?— ответил он. Подмышкой у него была зажата папка-планшет. Врач показал мне опросный лист, прикрепленный к ней зажимом. — Сейчас я произведу визуальный осмотр Лео, а вы прогуляйтесь, подышите свежим воздухом, купите себе что-нибудь поесть. Это займет некоторое время.