Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 6 из 9 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Февраль Глава 4 Через две недели Люк набрался храбрости и позвал студентку Джесси посидеть с детьми. Вообще-то ему нравилось работать по полдня, возвращаться домой и заваливаться в постель вместе с Клейтоном. Он разрешил старшим есть разогретую пиццу и жевательный мармелад. Натали не одобрила бы, но разве нельзя ему вволю пострадать? А потом пришло напечатанное письмо. Бумага для принтера казалась непривычно жесткой на ощупь. Вместо успокоения в душе зародилась паника. Значит, письма скоро закончатся? Завтра у почтовой щели будет пусто?.. Люк провел пальцами по высохшему влажному пятну — буквы расплылись на паре строчек. Слеза? День 34 Дорогой Люк, это не обычное письмо. У меня больше нет сил писать от руки. Я знаю правду — долго мне не протянуть. Ты не захочешь об этом слушать. Смешно, ведь ты не веришь в чудеса… Я чувствую, что умру. Хочу облегчить тебе жизнь, когда меня не станет. Писать обо всех делах я не буду, слишком долго, но о Джесси Фрага надо рассказать подробней. Надеюсь, это имя тебе уже знакомо, и ты в курсе, чего я от тебя хочу. Ты даже не представляешь, каково это — понимать, что скоро оставишь собственных детей, пусть и не по своей воле. Единственное успокоение — знать, что есть люди, которые попытаются заполнить образовавшуюся пустоту. Джесси — одна из них. Мы познакомились год назад, когда я вернулась к учебе. Она училась на последнем курсе факультета начального образования. Мы облюбовали один и тот же уголок в библиотеке. Ни разу не видела ее без наушников, а одевалась она в футболки с какими-то странными принтами. Я думала, что Джесси занимается театром, но однажды заметила у нее в руках пособие по обучению математике и спросила, неужели она тоже на педагогическом. Мы сразу подружились. Джесси — обычная двадцатилетняя девушка, но ей многое довелось пережить. Она знает, как может предать собственное тело. У нее проблемы с почками, хроническая болезнь с детства. Думаю, Джесси станет для наших детей прекрасным примером, как нужно бороться, несмотря ни на что. Надо бы рассказать о ней побольше, но пока скажу только, что она для меня очень важна. Она поможет детям с домашними заданиями и покормит обедом. Пожалуйста, послушай меня хотя бы в этом — возьми ее на работу. Она особенная. Я люблю тебя. Как мне жаль, что все закончится именно так… Натали Злополучная Джесси должна была явиться с минуты на минуту. Если «собеседование» пройдет успешно, в три часа дня она будет забирать Клейтона от Энни и отводить домой. Посидит с ним, пока Люк не вернется с работы. Зазвенел дверной звонок. Ровно три. Что ж, к ее чести, пришла вовремя, хотя Люку не помешали бы еще минут десять, чтобы навести порядок. У него было на это два часа, но он провел их за чтением писем Натали — время пролетело незаметно… Он часто попадал в эту ловушку. Люк подскочил с постели, положил напечатанное письмо к стопке прочих на прикроватную тумбочку и расправил мятую футболку. На цыпочках прокрался мимо комнаты Клейтона в надежде, что звонок не потревожил дневной сон малыша. Спустившись с лестницы, наступил на детскую пижаму с Человеком-Пауком, которая валялась на полу. Чертыхнулся, подобрал ее и зашвырнул в подвал, где стояла стиральная машинка, мысленно наказав себе не забыть о стирке. Работать и следить за детьми не так легко, как уверяла Натали. Может, у нее было больше опыта в таких делах, а может, она обманывала себя, уверяя, что жизнь без нее будет сносной… «Только не звони больше», — беззвучно умолял Люк. Слегка запыхавшись, он распахнул дверь. На пороге стояла невысокая девушка. Невысокая — неточное слово. Совсем крохотная, ростом футов пять, а весила никак не больше Мэй. Длинные темные волосы были забраны в высокий конский хвост, что странно смотрелось при таком-то росте. Темные ресницы оттеняли ярко-синие глаза. — Здравствуйте! Вы мистер Ричардсон? Мы с вами по телефону договаривались. — Она взмахнула голубым конвертом. — Я знала вашу жену. Улыбка у нее была такая же широкая, несоразмерная, как и конский хвост. Люк не сводил глаз с конверта, будто кот, увидевший канарейку. Девушка похлопала им по ладони. — Ох, да входите же! — Люк распахнул дверь и отступил назад, чтобы она не разглядела складки на мятой после сна футболке. — Разуться? — Джесси бросила взгляд на загроможденную подставку для обуви. Через несколько дней после похорон Люк снова затащил ее в холл. — Дети у нас разуваются, а вы как хотите. Джесси сбросила балетки, оставшись в тонких черных подследниках. Со своим рюкзаком она смотрелась совсем девчонкой. Через десять лет Мэй вырастет и станет юной девушкой, как Джесси. Натали никогда этого не увидит. Как его жена справлялась с такими мыслями?.. Люк вдруг осознал, что молча таращится на гостью. Надо поосторожнее, а то быстро убежит от угрюмца, который разучился разговаривать с людьми. — Что ж, давайте присядем и поговорим. Он собирался пригласить ее на кухню, но вспомнил о горе немытой посуды в раковине. Вполне можно поговорить в гостиной. Мебель там хорошая, детям не разрешали играть на ковре, так что он чистый; да только ведь Натали умерла именно там. Лучше тогда кухня и посуда. Все равно она увидит бардак рано или поздно; пусть уж решает, имея на руках все данные. В холле Джесси остановилась перед фотографиями на стене, вывешенными пирамидой: верхняя со свадьбы Люка и Натали, ниже — три детские. — Какая Натали красавица! И оба вы такие молодые! Она права. Они оба выглядят молодо. Впрочем, они и были молоды. Темные волосы Натали уложены в высокую прическу, на ней белое платье с открытыми плечами. На снимке не видно, что лиф расшит тысячами крошечных бусин, которые то и дело отрывались. Люк с Натали танцевали первый танец и хохотали — с каждым поворотом на паркетный пол летели гроздья бисера. Люк с фотографии на несколько дюймов выше своей невесты, волосы выгорели на солнце, у глаз лучатся счастливые морщинки. Разве мог он представить, что похоронит женщину, стоявшую рядом, не отметив двадцатого юбилея совместной жизни?
— Сколько вам тут? — По двадцати одному. Мы познакомились еще в школе, а потом я уехал поступать в колледж, и мы встретились спустя несколько лет. На последнем курсе я перевелся в Мичиганский университет. Натолкнулся на нее в первую же неделю, она что-то зубрила. Я сразу все понял про нас. В ту же секунду. — Чудесная история. Хорошо, что вы нашли друг друга так рано. Мне вот уже двадцать один, а парня до сих пор нет. Ох!.. Простите, мистер Ричардсон, я веду себя ужасно. Папа говорит, я сперва говорю, потом думаю. Все болтаю и болтаю про Натали, а вам, должно быть, нелегко… — Все нормально. — Не хочется, чтобы она чувствовала себя виноватой. Да и что она знает о потерях? — Пойдемте на кухню. Люк устремился вперед, сдвинул в сторону бумаги — письма, тетрадки Мэй, — расчищая место на столе. Джесси бросила сумку на пол и вскарабкалась на стул. Даже если она и обратила внимание на бардак, то виду не подала, — просто выложила перед собой конверт, надписанный рукой Натали. — Что ж, расскажите о себе. — Люк не знал, стоило ли спрашивать. Натали все устроила. Если Джесси захочет сидеть с детьми — так тому и быть. Теперешняя встреча нужна была, чтобы познакомиться, и уж никак не походила на настоящее собеседование. Джесси нервно провела пальцами по щеке, и из-под рукава выглянул серебристый медицинский браслет. — Рассказывать особо нечего. Буду учительницей начальных классов. Мне нравится. — Ее плечи под дутой ярко-зеленой курткой дернулись вверх-вниз. — Натали сказала, что вы дружили. — Люк водрузил локти на гранитную столешницу. Камень холодил кожу через тонкую ткань. Неловко поднимать всю эту медицинскую тему. — Да, не знаю почему, но мы как-то сразу сблизились, несмотря на возраст. — Джесси стянула куртку и повесила ее на спинку стула. Без верхней одежды она выглядела еще моложе. На ней была свободная черная футболка со знакомым лицом. «Бетт» — гласила подпись. — Это у вас Бетт Мидлер? — спросил Люк, гордясь собственной осведомленностью. Мамаша Фостер из приемной семьи номер три просто обожала «На пляже». Теперь он всякий раз переключал канал, заслышав «Ветер под моими крыльями»[2]. — Ага. — Ее глаза загорелись. — А вам нравится? Люк интересовался мюзиклами примерно так же, как абстрактным искусством XX века, — никак. — Увы, нет. А вы фанатка? — О да! Огромная! — Увлекшись, Джесси накрыла ладонь Люка своей. Его позабавила такая горячность. — Езжу на все концерты в радиусе пятисот миль — это папа мне такое ограничение поставил. Если устроюсь на работу, буду ездить за тысячу! — По-моему, вы слишком молоды для фанатки Бетт Мидлер. — Так ведь и Бетт не стареет. Вы давно ее видели? Дело не только в ней, я вообще обожаю мюзиклы. У моей мамы был прекрасный голос. Когда я болела, она мне пела все известные песни. — Слово «болела» прозвучало в ее устах очень обыденно. Люк знал, в чем дело. — Она меня на них и подсадила. — Понятно, — протянул Люк. Ему не хотелось бередить в душе Джесси воспоминания о матери — он не знал, давно ли та умерла. — А вы сами никогда в театре не играли? — С таким темпераментом ей точно место на сцене. — Нет-нет. Если б у меня была хоть толика таланта Бетт Мидлер, я бы пошла на сцену, но я даже мизинца ее не стою. Знаете, я ведь пыталась обратить Натали в свою веру. В апреле мы собирались съездить на Бродвей посмотреть мюзикл «В лесу» и обязательно взять у Бетт автограф, пусть и пришлось бы постоять у служебного входа. Теперь, наверное, с папой поеду. Похоже на Натали. Она легко обзаводилась друзьями. У Люка так никогда не получалось. — Простите, что я опять о Натали. Знаете, она была прирожденным учителем, любила детей, даже самых капризных… Ее пример так вдохновлял меня в прошлом году, когда я сессию сдавала! На психологии мы разбирали случаи издевательств над детьми, так Натали ревела каждый раз. — Охотно верю. Нат все принимала очень близко к сердцу. Когда-то она делала доклад о девочке, которая пропала… Как же ее звали? Уитлинг, что ли… Так вот, пока Нат собирала материал, у нее чуть крыша не поехала. Полгода никуда не отпускала Мэй одну. — Не помню такую… Хотя моя мама наверняка знала. У нее такой же пунктик был. Если я пыталась куда-то отпроситься, она сразу выдавала мне кучу историй о пропавших детях. Люк рассмеялся. Разговаривать с Джесси оказалось намного легче, чем он представлял, — будто со старым другом, с которым давно не виделись. — А ты единственный ребенок в семье? Чем больше детей, тем меньше над ними трясешься… — Я много болела. Мамочка слегка пережимала. Но я ее не виню… Джесси рассеянно покрутила браслет. Люк понимал, что она права. Чересчур заботливый родитель — далеко не худшее из зол. Он покосился на конверт. Наверняка внутри подробное досье на каждого из детей. — Натали тебе рассказывала о детях? И тут сверху раздался оглушительный крик Клейтона. Проснулся, значит. — А вот и Клейтон. Хочешь познакомиться? — Конечно. Мне с вами подняться? Люк решил, что не очень удобно тянуть студентку в захламленную спальню Клейтона, и покачал головой. — Не надо, он очень хмурый спросонья. Я скоро вернусь. Клейтон всегда плохо спал, однако с тех пор, как умерла Натали, стало еще хуже. Засыпал он нормально, но, просыпаясь, с криками звал мамочку. Люк часами не мог его успокоить. Хитрость заключалась в том, чтобы подхватить его на руки, как только начался плач. Джесси откинулась на спинку стула, и он поспешил наверх, крича на ходу: — Иду-иду, малыш!
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!