Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 7 из 9 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Клейтон лежал на полу, закрыв лицо руками, и тихо всхлипывал. Люк понял, что сын научился выбираться из кроватки, когда тот навестил его в ванной. Но после того случая мальчик больше не выходил из своей комнаты, пока кто-нибудь за ним не придет. — Тебя внизу кое-кто ждет и очень хочет подружиться. Рыдания Клейтона затихли. — Пират Пит?[3] Люк вздохнул. Ну да, разве кто-то может сравниться с Питом?.. Он сел на пол рядом с ребенком. — Нет. Там мамочкина подружка. Она будет нам помогать. Клейтон размазал по лицу слезы. — Она знает мамочку? Люк ненавидел эти вопросы в настоящем времени. Будто Натали вот-вот войдет и возьмет его на руки… — Да, она знала мамочку. И она очень милая. Мы тоже будем милыми, правда? Клейтон стал на колени и утер лицо рукавом. — Я покажу ей мою игрушку! Он подбежал к кровати, порылся в одеяле и достал маленькую пиратскую фигурку в красной повязке на голове. Глаза у него засияли — давненько такого не было. И сколько времени малыш провел, закрывшись в своей раковине? — Отличная идея, малыш. Давай, запрыгивай на спину, подвезу! Ручонок Клейтона едва хватило, чтобы обнять его за шею. Люк поднялся с колен, чувствуя на щеке теплое кисловатое дыхание. Стараясь развеселить сына, он поскакал вниз по ступенькам. Мальчик рассмеялся и крепче в него вцепился. Пока добрались до кухни, оба выбились из сил: Клейтон — от смеха, Люк — от усталости. Он ссадил пассажира, убедившись, что тот встанет на ноги. Когда Клейтон заметил Джесси, малыш тут же сунул в рот палец и посерьезнел. Девушка подняла глаза от телефона и улыбнулась. Даже когда она улыбалась, глаза у нее оставались огромными. — Ты, наверное, Клейтон? — Она опустилась на колени и протянула руку. — А я Джесси. Приятно познакомиться. Клейтон вынул изо рта обслюнявленные пальцы и сунул их в ладонь Джесси. Люк передернул плечами, но девушка даже не поморщилась. — У меня для тебя подарок. — Джесси порылась в зеленом рюкзаке, набитом под завязку. Отыскав, что хотела, снова повернулась к Клейтону, держа руку в рюкзаке. Она была так близко, что Люк мог бы сосчитать веснушки у нее на носу и на щеках. — Твоя мама говорила, что ты любишь читать книжку про Пирата Пита, да? — Да, он лусе всех! — Лучше всех? Хм, может, тогда себе оставить?.. — Джесси извлекла из рюкзака красную повязку — точь-в-точь такую, как на фигурке Клейтона. Она приложила повязку ко лбу, и Клейтон восхищенно подскочил на ноги. — Это мне? Мальчик улыбался. Джесси старалась с ним подружиться, несмотря на то, что мальчик был заспанный, растрепанный и не особо в настроении. Должно быть, она искренне любила Натали. — Ладно, так и быть. Тебе пойдет больше. Она протянула повязку Клейтону, тот схватил ее, нахлобучил на голову и отскочил, как будто боялся, что Джесси ее отберет. — А где мой корабль, папа? Надо корабль! — Хорошо, иди на корабль, — рассмеялся Люк. Повязка наползала Клейтону на глаза, так что он почти ничего не видел. — Стой! Что надо сказать Джесси? — Спасибо, Джесси! — крикнул тот и помчался наверх. Люк поднял брови. — Кажется, все прошло замечательно! Он протянул руку, помогая девушке встать с пола. — Прелестный малыш. — Джесси весила, как пушинка. — Уверена, мы подружимся. — Да, он веселый. На глаза набежали слезы. Люк часто заморгал, провел рукой по гранитной столешнице, поморщившись от налипших на пальцы крошек. — Он не понимает, что происходит. И, боюсь, скоро станет совсем оранжевый из-за всех этих чипсов, которыми питается.
Джесси рассмеялась, глядя на потолок: сверху доносился грохот сброшенных на пол игрушек. — По-моему, у вас все здорово получается. Конечно, нет. Люк, наоборот, чувствовал, что поступает правильно, только когда следовал «указаниям» из писем Натали. Энни полагала, что так нельзя, но для него это было единственным способом удержаться на плаву. Его отец ускользал от реальной жизни с помощью алкоголя, Люк — с помощью вырванных из тетрадки страниц. Он решил сменить тему: — Может, тебе самой хочется о чем-нибудь спросить? — Мистер Ричардсон. — Джесси сунула письмо в задний карман и хлопнула ладонью по столешнице. — Я хочу у вас работать. Хочу помочь вашим детям. Мне самой было двенадцать, когда умерла мама. Я знаю, каково это. И я обещала Натали, что буду с ними рядом. — В ее глазах стояли слезы. — Вы разрешаете? Что тут ответишь. — Конечно! Джесси коротко пожала ему руку. Люк оторвал от рулона квадратик бумажного полотенца и передал ей. Она вытерла глаза, размазав тушь, и огляделась в поисках мусорного ведра. — Оно под раковиной. Давай выброшу. — Мистер Ричардсон, я же им нос вытирала! Я сама. Она подошла к шкафчику, откинула крючок, приделанный, чтобы дети туда не влезли, и наклонилась. Из ее заднего кармана выглядывал голубой конверт. Хлопнула входная дверь. — Папочка, я дома! Ты наверху? Из школы вернулась Мэй. — Мы здесь! — поспешно крикнул Люк, опасаясь, что она ляпнет что-нибудь эдакое, что уличит его в отсутствии должных родительских навыков. — Иди познакомься с Джесси. Мэй прибежала на кухню. Темные нечесаные кудряшки рассыпались по плечам. Она поставила рюкзак на стол — там они с Натали делали ее домашние задания, а он пытался поддерживать эту традицию. Теперь они смогут готовить уроки вместе с Джесси. Не будет больше нерешенных задач и крошек от чипсов в кровати. Натали не ошиблась. Глава 5 Незаметно подкрался День святого Валентина. Витрины запестрели сердцами и купидонами. Впрочем, в семье Ричардсонов этот праздник никогда особо не отмечали. Больше всего внимания уделялось школьным «валентинкам» — подписать и отправить по адресу, вот и вся романтика. Натали жаловалась, что это все из-за конфет. В первый год после свадьбы Люк преподнес ей ассорти из шоколадных конфет, в полной уверенности, что это жуть как романтично. Конфеты с приторной начинкой были отвратительны. Они попробовали все и в конце концов выбросили коробку. С тех пор на каждое четырнадцатое февраля Люк находил под подушкой коробку конфет, каждая из которых была надкушена. Он спустился за почтой. Среди писем обнаружился пакет. Внутри лежала коробка в форме сердца и голубой конверт. Конфеты. Коробка поместилась у него на ладони. Сбоку Люк заметил обрывок желтого скидочного ценника. Если конфеты покупала Нат, им уже больше года. Он словно услышал ее хохот, которым она заливалась, когда считала, что удачно пошутила. С последнего письма прошла неделя, и Люку страстно хотелось распечатать конверт прямо в холле. На оборотной стороне от руки было нарисовано сердечко. Натали постаралась. Люк бросил коробку конфет на стол, пошел к себе наверх и совершил привычный ритуал — ощупал конверт, пытаясь отгадать, сколько внутри страниц. Он наловчился определять это довольно точно. Сегодняшнее письмо было страницы на три или четыре. Золотой нож для писем подарила ему мать в день окончания школы. Прежде Люк им никогда не пользовался, но, изорвав первые конверты, решил, что стоит быть аккуратнее. Бумага зашуршала, сердце зашлось в нетерпении. В письме и в самом деле было четыре страницы. Петельки почерка особенно задорные, будто Натали писала в отличном настроении. Ничего себе, над каждой «i» она вместо точек нарисовала сердечки. Люк рассмеялся. Как же он ее любит!.. До сих пор. День святого Валентина Дорогой Люк, я кое-что придумала. Если ты это читаешь, значит, мы отмечаем День святого Валентина не вместе. Я отложу письма, написанные по особым случаям, и постараюсь, чтобы ты получил их вовремя. В День всех влюбленных мы с тобой не напрягаемся и не делаем друг для друга ничего особенного. Впрочем, не совсем так. Сегодня я стырила у детей из рюкзаков пару свечей и грызу леденцы, добытые оттуда же. Жаль, что Уилл сладостей домой больше не приносит. В восьмом классе уже не обмениваются «валентинками». Печалька… Так вот и дождешься, что самой себе придется леденцы покупать. Если я сегодня не валяюсь на диване, поедая леденцы, ты, наверное, по мне скучаешь. Я вот буду скучать, это точно. Захотелось напомнить тебе историю нашего знакомства. Да, я старая сентиментальная вешалка. Может, что-то и совру, но я запомнила тот день именно так. Моя жизнь навсегда изменилась. Мы переехали в дом номер 815 по Винтер-лейн за три дня до моего четырнадцатилетия. Было жарко, но после Миссисипи духота Мичигана мне не особо досаждала. Скорее, я удивилась. Все жители прибрежного Галфпорта до колик хохотали, узнав, что южане решили переехать на север. Я была уверена, что, выйдя из машины, ступлю на снег, несмотря на то, что мы приехали в августе. Но вместо снега я увидела тебя: тринадцатилетнего, светловолосого, мокрого от пота. Когда я вылезла из машины, ты уставился на меня, как будто я инопланетянка. — Привет, ты из соседнего дома? — крикнул мой папа. Он не слишком любил церемонии, правда? Не ответив, ты умчался в соседний дом — 813-й по улице Винтер-лейн. Когда хлопнула дверь, я уже не жалела о друзьях, океане и вечном лете, которые променяла на «собачий холод» Мичигана. — Натти, иди помогай! — махнула мне мама. Грузчики начали таскать мебель и коробки в горчично-желтый двухэтажный дом в колониальном стиле.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!