– С бумагами все в порядке. По крайней мере пока. Но у короля есть серьезный козырь. – Какой? – Тара, – ответила я и посмотрела мужу в глаза. Его лицо потемнело. Во взгляде проскользнула смесь боли и разочарования. Он нахмурил брови, а затем закрыл лицо руками. – Видит Бог, как я хотел, чтобы мои предположения не оправдались. Я молился, чтобы этого не случилось, но все же оказался прав. – Ты знал? – спросила я. – Нет. Но я должен был просчитать все возможные ходы Филиппа. Я знал, что он будет пытаться найти кого-то из моего окружения, кого-то, кто предаст меня. И поэтому я подстраховался. – Слава богу! – вырвалось у меня. – Глупое дитя… – обреченно произнес герцог, – она здесь? Тебе известно, какие показания она собирается дать? – Она прибудет в Донатос завтра, после обеда. Я слышала разговор короля и маркиза Пилара. Судя по всему, они уговорили ее наплести всяких небылиц о твоих якобы связях с дьяволом и нечистой силой. – Она не скажет этого, – уверенно заявил Альваро, – не волнуйся. – Еще как скажет! Обиженная девушка способна жестоко отомстить! – А на что, по-твоему, способна прощенная матерью дочь? – спросил герцог. Я недоуменно склонила голову набок и пристально посмотрела на него. Очевидно было, что и на эту ловушку короля у него есть готовый ответ. – Приша никогда не простит ее, – я закачала головой, – ты сам видел… – Приша утром будет здесь, – сказал Альваро, расплываясь в довольной улыбке. – А теперь, дорогая женушка, я хочу, наконец, крепко сжать тебя в своих объятиях! Глава 34 – Иди сюда, – прошептал Альваро, протянув ко мне руки. Я прислушалась – шаги Джонса за дверью стихли, до нас больше не доносилось ни звука. Только трескотня сверчков за слегка приоткрытым окном нарушала тишину. Мой взгляд встретился с его взглядом, и мы будто за один миг станцевали танго, полное страсти и жажды любви. Я порывисто поднялась с кресла и бросилась мужу на шею, уткнулась носом во впадинку возле ключицы, жадно вобрав в себя родной запах. – Я и не думал, что так сильно соскучусь по тебе всего за несколько часов разлуки, – тихонько сказал он, целуя мочку уха. – Скоро все закончится, – ответила я, еще крепче сжимая любимого в объятиях. – Дай-ка я посмотрю на тебя! Герцог аккуратно отстранился, обхватил мое лицо ладонями и с нежностью посмотрел в глаза, заставляя меня трепетать от любви к нему. Я привстала на цыпочки и потянулась губами к его лицу. – Сними маску, – попросила я, коснувшись его губ, – пожалуйста… Мне нужно увидеть твое лицо, нужно запомнить его, чтобы видеть тебя в своих снах… – Фике, – прошептал Альваро, убирая руки за голову, чтобы развязать веревочки, поддерживающие маску, – прошу, не говори так! У меня разрывается сердце, когда я понимаю, каким испытаниям подвергаю наш брак. Но уже послезавтра все должно закончиться! – Тс-с-с-с… – Я прижалась губами к его бледной щеке, а затем начала покрывать поцелуями каждый миллиметр его лица. В какой-то момент губы Альваро поймали мои. Он начал целовать меня страстно, дерзко, прижимая меня к себе так крепко, что я чувствовала толчки в его груди – так сильно билось его сердце. Я обвила его шею руками и играла с его волосами. Они скользили между пальцев, точно шелковый платок. Тяжелые ладони мужа легли мне на плечи. Одна рука медленно спустилась ниже, на грудь. Он нащупал большие пуговицы мундира и принялся их расстегивать. Под гвардейским камзолом на мне ничего не было. Когда верхняя часть одеяния была сброшена на пол, в приоткрытое окно ворвался поток прохладного ночного бриза, и моя обнаженная кожа мгновенно покрылась мурашками. Я схватила руками рубашку мужа и с силой рванула ее в стороны. Несколько пуговиц упали на пол и покатились по нему, как горошины. Желание захлестнуло нас. Я не заметила, как мы оказались на полу, на мягком ворсе ковра в объятиях друг друга. Я позволила себе забыться и полностью отдаться в нежные руки любимого мужчины. Тишину пронзало только наше неровное дыхание и влажные звуки долгих поцелуев. – Любимая женушка… – прошептал Альваро мне на ухо, когда все закончилось. – Каждый раз я влюбляюсь в тебя еще сильнее… Он помог мне подняться, после чего мы долго стояли просто обнявшись. Полоска лунного света падала на наши сплетенные тела, точно луч от прожектора. Все тот же морской бриз ласкал кожу, но теперь мне не было холодно. Жар, исходивший от Альваро, мог растопить даже айсберг. – Мне нужно возвращаться, – с обидой в голосе сказала я. Это было правдой. Мне действительно нужно было возвращаться во дворец, но эта мысль ужасно злила меня. Хотелось хотя бы на минуту стать капризной девчонкой, топнуть ногой и, высунув язык, заявить «не хочу, не буду!», а потом уснуть в одной постели с любимым, уложив голову ему на грудь, чтобы услышать перед сном, как бьется его сердце. – Я знаю, – ответил герцог, высвобождаясь из моих объятий, – я провожу тебя. Придется устроить еще одно представление. – Ты придумал, как мне попасть обратно в королевскую спальню? – Кажется, да, – он улыбнулся мне, поднял с пола испорченную рубаху и бросил на меня укоризненный взгляд. – Ты должна мне новую сорочку! – Вот еще! – засмеялась я, выхватив рубашку у него из рук. – Нет преступления – нет и наказания! Я распахнула окно и выбросила сорочку во двор. Поутру ее найдут слуги и, конечно, перемоют нам косточки, но я не сомневалась, что сделают они это без зла и зависти. Альваро расхохотался, по достоинству оценив мою выходку. Так прекрасны были эти минуты! На время мы оба забыли о нашем плане, о короле и предстоящем суде и просто стали молодоженами, немного сумасбродными, немного смешными, но по-настоящему счастливыми. Первые рассветные лучи, пробивавшиеся из-за линии горизонта, заставили меня вернуться к неприглядной действительности. – Нужно спешить! Я достала из комода одно из своих платьев и туфли. Герцог помог зашнуровать корсет, а затем оделся сам. Мундир гвардейца он сложил и засунул себе под мышку. – Идем! – скомандовал он и первым вышел из комнаты. Альваро остановился подле двери Джонса, а затем решительно постучал: – Джонс! Нам нужна твоя помощь! Нужно незаметно вернуть герцогиню во дворец! – Мне как раз не спалось. – Дверь через пару минут открылась, и в образовавшемся проеме появилось его раскрасневшееся лицо. Я заметила, что на нем надеты только панталоны, а на мощную грудь накинута распахнутая сорочка. Пытливым взглядом заглянула ему через плечо и увидела разобранную постель и изящную женскую ножку – смуглую, как у… – Зола? – окликнула я неизвестную гостью капитана, и нога тут же скрылась под белой простыней. – Как истинный джентльмен ты теперь обязан будешь жениться, – с улыбкой сказал герцог, похлопав Джонса по плечу, – но об этом позже. Мы ждем тебя внизу. Не задерживайся и прихвати с собой бутылку рома! – Будет исполнено! – радостно ответил Джонс, и, как мне показалось, причиной радости в его голосе был вовсе не ром, а заявление Альваро о грядущей женитьбе. Спустя полчаса мы бежали по спящему еще Донатосу в сторону дворца. С каждой минутой на улице становилось все светлее, а шансов на удачный исход дела все меньше. Когда впереди показались ворота королевской резиденции, герцог кивнул Джонсу: – Иди и разыграй там знатное представление. – Наслаждайтесь спектаклем, ваше сиятельство! – ответил Джонс, а затем развязной походкой вывалился из нашего укрытия на улицу и, распевая пиратские песни, направился прямо к часовым, размахивая при этом наполовину опустошенной бутылкой рома. – Эй, ты! – встрепенулся один из гвардейцев. – Шагай отсюда! А не то угодишь в каземат! – Ты мне не угрожай, сынок! – ответил Джонс, после чего звучно рыгнул. – Перед тобой гроза морей! Что мне твоя темница? Пусти меня, я хочу погулять по этому прекрасному саду! И, не обращая внимания на крики часовых, капитан прямой наводкой двинулся к воротам. Я с удивлением смотрела, как этого великана, словно мухи, облепили хилые солдатики, пытаясь оттащить его назад. Сил часовых явно не хватало, и они призвали на помощь дозорных. Этого момента мы и ждали. Пока капитан боролся со стаей королевских гвардейцев, раскидывая их в стороны, словно щепки, мы пулей пробежали мимо пустых ворот. Лицо герцога скривилось от боли, но, к моему удивлению, он продемонстрировал невероятную прыть. – Тебе очень больно? – спросила я, когда мы оказались за воротами. – Прости. Это все из-за меня. Мне не стоило совершать этот побег. – Для настоящего мужчины боль – это возможность стать сильнее и выносливее. Не думай об этом. – Надеюсь, бедняга все еще под деревом и жив, – сказала я, увлекая мужа в сторону того самого дуба, под которым оставила пьяницу Жозе. Как оказалось, мужчина крепко спал, зарывшись в мох и листья. Я стыдливо отвернулась, пока герцог аккуратно складывал возле него мундир. Подхватив с дерева мое платье, мы поспешили к центральному входу во дворец. Спрятавшись между яблоней и высоким кустарником, мы оценили обстановку. Вход охраняли гвардейцы. Они стояли, словно восковые фигуры, и даже не моргали. Пройти мимо них незаметно было невозможно. Герцог осмотрелся, а затем поднял с земли яблоко. Через секунду фрукт приземлился на голову одного из гвардейцев. Тот встрепенулся и опустил глаза вниз, чтобы посмотреть, что за штука прилетела ему в голову. – Что это было? – спросил его напарник. – Яблоко, – ответил пострадавший, потирая ушибленный лоб.