Мужчины дружно посмотрели вниз, туда, где на мраморном крыльце лежал расплющенный от удара плод. – Отлично, – сказал герцог, потирая ладони. – Сейчас я отвлеку их, а ты в это время проскользни внутрь. Я кивнула, а герцог набрал в руки яблок и принялся обстреливать противника из нашего укрытия. Часовые недоумевали. На их лицах читалась растерянность и настороженность. Они приняли оборонительную стойку, выбросив вперед штыки, и взглядами прочесывали местность в поисках места запуска вражеских снарядов. Альваро начал плавно передвигаться, продолжая подбирать с земли плоды и забрасывать ими стражу. Те постепенно спускались со ступеней, а через пару минут и вовсе оказались в нескольких шагах от кустарника. Путь был свободен. Муж бросил на меня прощальный взгляд и послал воздушный поцелуй, после чего начал отступление к воротам. Гвардейцы же разделились и осматривали парк, заглядывая за каждое дерево. Медлить было нельзя. Я осторожно обогнула кусты и рысью бросилась ко входу. Сердце билось, как у кролика, а потом ухнуло прямо в пятки от страха. Пот выступил на висках. В ушах звенело. Я прижалась к прохладной каменной стене в холле первого этажа и только теперь смогла выровнять дыхание. Внутрь я попала, но был еще проклятый камердинер, который, как цепной пес, сторожил дверь королевской спальни. Идей не было никаких, и я решила импровизировать. Будь что будет. Поднявшись на третий этаж, я глубоко подышала, а затем преодолела последнюю ступень и спокойно вошла в коридор. Камердинер дремал, оперевшись на трость. Его длинная бородка подрагивала на выдохе, а на вдохе пространство сотрясал такой храп, что все внутри меня переворачивалось. Я подошла к нему и начала трепать за плечо. – Сеньор! Проснитесь! Немедленно проснитесь! Как вам не стыдно спать, когда король приказал вам охранять мой покой! «Нападение – лучшая тактика защиты», – подумала я, продолжая кричать у него над ухом и теребить за все выступающие части тела. Наконец, мужчина открыл глаза и с недоумением уставился на меня. – Герцогиня? – спросил он, потирая веки. – Но как вы вышли? Что вы здесь делаете? Прошу прощения… Я… – Ты спал! – рявкнула я. – А если бы мой муж-тиран решил меня выкрасть? Что было бы тогда? Ты бы и глазом не моргнул! Я все расскажу королю! Все! – Тише, сеньора герцогиня, умоляю вас, тише! Простите меня! – Мужчина рухнул на колени, а его глаза наполнились слезами. – Я стар, силы покидают меня, потому и уснул! Если король узнает – он вышлет меня или казнит! Сжальтесь надо мной! Уверяю вас, такого больше не повторится! Я смерила его скептичным взглядом, скривила рот в ухмылке, а затем нехотя кивнула: – Ладно! Но смотри, это в последний раз. Теперь я вернусь в спальню и отдохну, а ты надежно охраняй эту дверь! Я подняла на шее шнурок, на который перед побегом предусмотрительно повесила ключ от королевской спальни, сняла его и открыла дверь. Из распахнутого окна донеслись отдаленные голоса. Я на секунду замерла, а затем испуганно прошептала: – Обход часовых… Эта фраза привела меня в чувство. Я бросилась к окну и быстро затащила свой импровизированный спусковой канат. И сделала это весьма вовремя. Из-за угла показались фигуры гвардейцев. Я опустилась на пол и обхватила себя за голову. Только теперь я поняла, какое безрассудство совершила. Это все могло закончиться очень плохо! И все же воспоминания о жаркой встрече с мужем заставили меня улыбнуться. Признаться, несмотря ни на какие трудности и опасности, мне определенно нравилась эта новая Фике – рисковая, страстная и по-настоящему живая. Глава 35 Я долго лежала на кровати, рассматривая устройство балдахина, пока усталость не взяла свое и меня не сморило. Такого быстрого погружения в царство Морфея я и не припомню на своем веку – сон навалился на меня тяжелой каменной плитой, придавил, вырубил, точно боксер, правым хуком. Я летела куда-то вниз, в темную беспросветную пропасть, в надежде, что в конце этой пропасти мелькнет спасительный огонек свечи из нашей с Альваро спальни. Чья-то рука легла мне на лоб. Я машинально схватила ее и застонала: – Альваро… – Сеньора Федерика, проснитесь! – раздался над ухом противный голос. – Альваро, это не твой голос… – пролепетала я сквозь сон. – Герцогиня, проснитесь! – скомандовал голос, и я резко открыла глаза. Надо мной склонилось озабоченное лицо Филиппа. Его ладонь все еще лежала у меня на лбу. Он нахмурил брови и несколько раз провел рукой влево-вправо, проверяя, нет ли у меня жара. – Что-то случилось, ваше величество? – испуганно промямлила я, протирая глаза. – Вы слишком долго спите, сеньора Федерика, – недовольно ответил король, – уже полдень. Вы не спустились к завтраку, и я забеспокоился. Вы бредили… – Да? И что именно я говорила? – с наигранным любопытством спросила я, поморгав для пущей убедительности ресницами. – Вы произносили имя герцога Альба. – О боже! – Я обхватила лицо руками. – Наверное, мне снилось, как он мучает меня. Ваше величество! – взмолилась я, вцепившись пальцами в подол его камзола. – Прошу вас, не покидайте меня! Я очень боюсь, что он придет, чтобы забрать меня! – Он уже приходил, – сердито буркнул король. – Когда? – Я округлила глаза, а сердце сжалось от ужаса – неужели его поймали? – На рассвете. Он пытался пробраться во дворец, глупец, – король усмехнулся, – но мои гвардейцы вынудили его бежать. Он убегал от них, как трусливая собака, волоча больную ногу, точно палку! Я исподлобья посмотрела на Филиппа, мысленно представив, как держу его ехидную физиономию под водой и наблюдаю, как из-за страха скорой смерти чернеют и расширяются его зрачки. – Я так боюсь… – На глаза сами собой навернулись слезы. Конечно, причиной этих слез был вовсе не страх перед возможным похищением собственным мужем, а самая настоящая тревога за любимого. При мысли о том, каких сил ему стоила эта рассветная вылазка, как больно ему было, все внутри меня сжалось, завязалось в тугие узелки. Чувство вины закралось в душу. – Приведите себя в порядок, – скомандовал Филипп, неожиданно быстро поднявшись с постели, – я буду ждать вас в малиновой гостиной. Раз уж вы пропустили завтрак – то, надеюсь, хотя бы составите мне компанию за обедом и игрой в покер. У меня сегодня дурное настроение. «Это я уже поняла», – подумала я, наблюдая за его мимикой. Он хмурился, сводил к переносице брови, закусывал губу и задумчиво щурился. Стало ясно, что он чего-то боится, а может быть, и заподозрил что-то неладное. Ах, Альваро! Зачем же я так подвела тебя! Не попадись ты на глаза гвардейцам, у Филиппа не было бы этих сомнений! Не удостоив меня прощального взгляда, король вышел из спальни. На сердце сразу стало неспокойно. Если я потеряю его доверие, весь план может провалиться. Я встала с постели и подошла к окну. Кое-как повешенная на место штора уныло смотрела на меня зияющими дырками в ткани в тех местах, куда раньше крепились крючки. Слава богу, Филиппу было не до осмотра своей опочивальни, и он не обратил на это внимания, иначе мне несдобровать. Как бы я объяснила эти дырки? Сказала бы, что я лунатик и во сне превращаюсь в маленькую обезьянку, которая проказничает и висит на шторах? Господи, когда же закончится этот цирк?! Я подошла к двери, открыла ее и позвала камердинера, который на этот раз стоял по стойке смирно: – Немедленно пришлите ко мне служанку с горячей водой! Король хочет видеть меня за обедом! Через полчаса я лежала в большой лохани, которую установили прямо в королевской спальне, и вдыхала аромат лавандового масла, которое добавили в воду для купания. – Сеньора Федерика, а правда говорят, что у герцога козлиный хвост, который он прячет в своих широких ренгравах? – спросила Лаура, молодая фрейлина покойной королевы-матери, которую мне прислали помочь со сборами. Я закатила глаза. Этот вопрос был уже пятым или шестым по счету и, как и предыдущие, не отличался разумностью или хотя бы логикой. – Вовсе нет, Лаура, – ответила я на выдохе, надеясь, что на этот раз она поймет, что подобные вопросы не доставляют мне удовольствия. Но очевидно, что корень ее интереса был не в простом любопытстве. – А правда ли, что у герцога есть лаборатория, в которой он разрезает на части лягушек и летучих мышей, чтобы потом выпить их кровь? – Нет, – строго отрезала я, но девушка не унималась. – Говорят, герцог имеет недюжинную мужскую силу и сводит женщин с ума дьявольскими приворотами. – Герцог ничем подобным не занимается, дорогуша. – Тогда почему же вы скрываетесь от него? Я не понимаю, сеньора герцогиня! Если все, что о нем говорят, ложь, то, кроме его хромоты и уродства, которое он скрывает под маской, в нем нет ничего ужасного. – Тебе и не нужно ничего понимать, глупая твоя голова! – не выдержала я, резко обернувшись к ней. Моему терпению пришел конец. Это же надо быть такой невеждой! Хотя чему я удивляюсь? Кажется, я позволила себе забыть, в какое время я попала. – Прошу прощения. – Девушка стушевалась и понуро опустила голову. – Просто помолчи, хорошо? – Слушаюсь, – кивнула она. Я вновь опустилась в остывшую воду и закрыла глаза. Чутье подсказывало мне, что неспроста она задает все эти вопросы. Вовсе неспроста. Здесь дело было не в обычном человеческом любопытстве. Если бы так – она бы замолчала уже после первого вопроса про то, что вместо сердца у Альваро философский камень. И откуда только в ее светлой белокурой головке взялись все эти нелепости? Уж наверняка кто-то сильно постарался, чтобы вложить их ей в голову. Вот только кто? Пилар? Король? А может, и сам главный инквизитор, который, по слухам, прибыл ко двору и был принят королем. – В котором часу прибудет гостья короля из приюта Святой Себастьяны? – спросила я уверенным тоном, чтобы у нее не возникло сомнений. Пусть думает, что я в курсе событий. – Я… я… – залепетала Лаура. – Ты можешь сказать. Король лично мне все поведал. Я слегка повернула голову, чтобы посмотреть ей в лицо. Лаура закусила губу, раздумывая – говорить мне или нет, тогда я немного подлила масла в огонь: