Я бросаюсь к ней, падаю на колени. Она дрожит, словно сейчас развалится на куски. — Кэмерон, все хорошо. Я детектив, я пришла помочь тебе. Я давно тебя ищу. — Где он? — голос ломкий, испуганный. — Мы еще его ищем, но ты в безопасности, обещаю. Никто больше не причинит тебе вреда. Я им не позволю. — Я хочу к маме… — Что-то глубоко у нее внутри ломается и выходит наружу. — Я хочу домой. Я не успеваю ответить, когда слышу, как сзади нас на поляне шуршат и хрустят листья и ветки. Кто-то идет сюда. Я разворачиваюсь навстречу звукам, готовая сражаться насмерть, если придется. Но это не Калеб. Это Гектор. Я даже вообразить не могу, как он сюда попал. Возможно, последовал за поисковой группой из города, не желая оставлять все на власти. Или просто материализовался здесь по волшебству? Как бы то ни было, сейчас он выглядит так, словно узрел воскрешение из мертвых. Фонарик в его руке дрожит, свет прыгает по его мокрому лицу и одежде. Все это невозможно. Это благодать. Он бросает включенный фонарь и бежит к нам, подхватывает Кэмерон на руки. Сейчас она, наверное, почти ничего не весит, но я вижу, что ему не важна тяжесть ноши. Он все равно понесет сестру. Я прижимаю кнопку на рации. — Мы нашли ее. Она жива, прием. Треск, затем голос Уилла: — Анна? Ох, слава богу… А где Калеб? — Его здесь нет. — Ты знаешь, где вы? — Думаю, да. У меня тут есть помощь. — Бросаю взгляд на Гектора, оставляя объяснения на потом. — Мы собираемся выйти к дороге, оттуда я свяжусь с тобой. Подгони «скорую», ладно? И никаких журналистов. По крайней мере, пока. — Хорошо. Принято. В наступившей тишине я говорю Кэмерон, что ей не нужно бояться. Что Гектор безопасен, он друг. Потом вывожу нас с поляны, держа по фонарику в каждой руке. Низина под ногами заросшая и чернильная, а мое сердце настолько счастливо, что, кажется, я могла бы взлететь. Вдалеке я слышу шум Биг-ривер, набухшей после дождя, бурной. Веду нас туда, подсвечивая путь фонариками, слышу за спиной хриплое дыхание Гектора, его тяжелые шаги. Но ни звука от Кэмерон. Может, она потеряла сознание, а может, действительно поверила, что в руках Гектора она в безопасности… Для нее он просто один из спасателей, крепкий мужчина, у которого хватает сил ее нести. Она не знает, что он ее брат, и от того все становится вдвойне прекраснее. Глава 65 Мы спешно везем Кэмерон в больницу в Форт-Брэгге, где уже ждут в машине Эмили и Трой. Я сказала Уиллу не сообщать репортерам, но каналы все равно почуяли, откуда дует ветер. Парковка за боксом «скорой» усеяна фургонами, стойками камер и переносными прожекторами. Эмили приходится пробиваться сквозь них, чтобы добраться до палаты в крыле неотложной помощи, куда поместили Кэмерон, но она справляется. — Я понимаю, что вам хочется как можно скорее увидеть дочь. — Я отвела их в укромную комнатку для отчета. — И вы ее увидите. Но сейчас вам нужно не мешать врачам заниматься делом. А потом нам придется снять с нее показания. Она жива и в безопасности. Это главное. — Этот монстр, который держал ее у себя, все еще где-то там, на свободе, — с нажимом произносит Трой, словно вовсе меня не слышал. — Вы его упустили. Это потрясающая некомпетентность. — Его ищет наш шериф вместе с ФБР. Уже повсюду разосланы ориентировки, на юг и на север, за пределы штата, на Луну, если потребуется. Мы его найдем. Лицо Троя становится сиреневым, он собирается с силами. Я вижу, что ему нужно кого-то обвинить, но с меня уже хватит. — Если вы не можете держать себя в руках, вам придется остаться на улице. Я не шучу. Ваша дочь прошла через ад. Вы это понимаете? Его лицо вспыхивает надменностью. — Да как вы смеете?!. — Трой. — Голос Эмили неожиданно тверд. Он стискивает челюсти, полные узлов, которые могут никогда не развязаться. Его не находящее выхода чувство вины. Все поступки, которые он совершил, но за которые никогда не попросит прощения. В конце концов неохотно он отступает и прекращает ссору. * * * Когда приходит время для моей первой беседы с Кэмерон, я оставляю Кёртисов на одного из помощников Уилла, способного ответить на любые вопросы, и иду к палате. По пути вижу, как Гектор спорит с медсестрой, пытаясь узнать что-нибудь о Кэмерон. Его ботинки все еще заляпаны грязью; на лицо, стиснутое множеством эмоций, страшно смотреть. — Все в порядке, — говорю я сестре, дав знать, что понимаю ситуацию. — Где она? — спрашивает Гектор, как только сестра уходит. — Присядь на минутку. Взгляд Гектора мечется мне за спину, сканирует коридор, как будто он не может ухватить ни одной мысли, кроме Кэмерон. Он принес сестру сюда, нес ее, пока руки не начали отваливаться от усталости, а теперь он снова посторонний. Никто не знает, кто он, кроме меня. — Гектор, как ты оказался в лесу? Ты меня тогда здорово потряс. — Я стал сходить с ума, не знал, как помочь. Я сидел в машине около офиса шерифа, когда увидел, как все патрульные машины погнали из города. И я поехал за ними. Наверное, это не очень клево, но обернулось все хорошо, правда? Я вовремя до нее добрался. — Да, — говорю я, понимая, как много значат эти слова. — Ей пришлось нелегко, но могло быть намного хуже. У нее все ребра в синяках, и порвана связка в плече. Ей потребуется помощь хирурга, но я уверена, что она полностью поправится. Она настоящий боец, верно? Гектор кивает, потом его зрачки сжимаются в точки. — Он… она еще как-то пострадала? По нажиму, с которым он произносит «пострадала», по тому, как не может заставить себя сказать то, что имеет в виду, я понимаю, о чем он спрашивает. Была ли Кэмерон изнасилована? Хотела бы я, чтобы его можно было как-то уберечь от правды, но для этого слишком поздно. Я могу только медленно кивнуть, пока его лицо дергается. Обнаженная боль становится яростью, потом отчаянием. — Что я могу для нее сделать? — Ох, Гектор… Мне очень жаль. Прямо сейчас нам нужно дать врачам позаботиться о ней. Тебе придется потерпеть, если сможешь. Процесс выздоровления будет непростым. Но если ты действительно любишь сестру — а я знаю, что это так, — то не будешь ей мешать или вываливать на нее свои чувства. Но со временем ей нужно будет узнать, кто ты такой. Ты хранишь все те воспоминания. Ты можешь вернуть ей ту часть ее жизни. Его глаза стекленеют, он с трудом сглатывает. — Этот мужик, который схватил ее, он все еще на свободе… — Да. Но мы его поймаем. — Вы же не ждете, что я буду просто сидеть здесь? — Гектор так сильно сжимает кулаки, что костяшки белеют. — Если он может оказаться здесь, или еще кого-нибудь схватит… — До Кэмерон он не доберется. Мы поставим у ее палаты вооруженных полицейских, и она ни на минуту не останется без защиты. Я обещаю. Гектор сидит там, но кажется, у него зудит все тело. Я понимаю, что с ним сейчас, вижу, что он взорвется, если не предпримет хоть что-нибудь. — Послушай, ты не мог бы оказать мне услугу? Моя собака в офисе шерифа в Мендосино. Может, ты съездишь туда, накормишь ее, а потом привезешь сюда, ко мне? — О… — Какая-то тяжесть уходит из его взгляда, он выпрямляется. — Ага. Это я точно могу. * * * Когда я открываю дверь, все жалюзи и ширмы в палате задвинуты. Кэмерон сидит в кровати, опираясь на подушки и подтянув колени к животу, словно пытаясь стать меньше, пока медсестра очищает порезы на ее ладонях и запястьях. Правая скула и подбородок отмечены хирургическим пластырем — там накладывали швы. И при всем этом — ранах и синяках, невидимых и видимых, — она прекрасна. Она жива. Кэмерон смотрит на меня. — Вас зовут Анна, — слабо произносит она. — Верно. — Я подхожу ближе. — Анна Харт. Она закрывает глаза, потом снова открывает. — Вы спасли мне жизнь. Сестра смотрит на наши лица — и понимает. — Я выйду на минутку. Скоро вернусь. Когда она уходит, я сажусь на ее стул, всего в паре дюймов от изголовья кровати, от безликих белых простыней.