Родителям Денглера написали, что их сын пал смертью храбрых и его братьям по оружию будет очень его не хватать, – послание это писал пьяный до полусмерти Биверс, запивая водкой из личных запасов Мэнли. Затем Армия затаила дыхание. Полиция Бангкока не нашла Виктора Спитальны в массажных салонах «Небесный массаж» или «Королева Миссисипи», а американская военная полиция – в сточной канаве Патпонга. Полиция города Милуоки, штат Висконсин, ко всеобщему удивлению оказавшегося родиной рядового Спитальны, не обнаружила солдата, к этому времени уже обвиняемого в дезертирстве, – ни в доме его родителей, ни в доме его бывшей подружки, а также в барах «Спортивный», «У Сэма и Эгги» или «Горошек», в которых дезертир искал развлечений до поступления на военную службу. Однако никто в Бангкоке, Кэмп-Крэндалле или Вашингтоне не упоминал о маленькой окровавленной девочке, пробежавшей по Фат-Понг-роуд, никто не упомянул о криках и воплях, которые тонули в загрязненном выхлопами воздухе. Девочка та растворилась в слухах и вымыслах, а затем исчезла совсем, как и те тридцать детей в пещере Я-Тука, и в конце концов Армия, перейдя к другим делам и занявшись другими проблемами, забыла, что совсем недавно затаила дыхание. 4 Каково это было – отправиться в отпуск по восстановлению и реабилитации? Как отправиться на другую планету. Как будто ты сам прилетел с другой планеты. Почему так – будто с другой планеты? Потому что даже время казалось другим. Все двигались с несознательной медлительностью: люди разговаривали медленно, медленно улыбались и медленно думали. Ты только в этом видел отличие? Самое большое отличие было в людях – в том, что они считали для себя важным, в том, что делало их счастливыми. Только в этом ты видел отличие? Все наживают деньги, а ты – нет. Все тратят деньги, а ты – нет. У всех есть подружки. У всех сухие ноги, и все нормально питаются. Чего же не хватало тебе? Реального мира. Я скучал по Вьетнаму. Где совсем иная «горячая десятка» ценностей. «Горячая десятка»? Что-то вроде того, от чего поет душа. А душа просит песен с твоей родной планеты. Расскажешь мне о девочке? Она как бы выпорхнула из облака криков – так птицы падают-вываливаются из облаков. Первой моей мыслью было, что это призрак или мне просто почудилось, что просто так надо – чтобы я ее увидел. Ей надо было явиться мне. Она пришла из моего мира. И она была свободна. Вот так же вырвался на свободу Коко. Как ты думаешь, почему она кричала? Я думал, она кричала, страшась близости вечности. Сколько ей было лет? Лет, наверное, десять-одиннадцать. Как она выглядела, можешь ее описать? Полуголая, с головы до пояса залита кровью. Даже волосы были в крови. Она тянула перед собой руки, тоже все в крови. Девочка могла быть тайкой. Могла быть и китаянкой. А что делал ты? Я стоял на тротуаре и смотрел – она бежала мимо меня. Кто-нибудь еще видел ее? Нет. Какой-то старик озадаченно поморгал – и все. Почему ты не остановил ее? Так ведь она привиделась мне. Она была образом. Из другого мира. Остановишь ее – она умрет. А то и сам погибнешь. Я просто стоял, окруженный толпой, и смотрел, как она пробегает мимо меня. Что ты почувствовал, когда увидел ее? Что люблю ее. Я чувствовал, что вижу всю правду в лице – в ее глазах. Ничто в этом мире не здраво, не разумно, вот что я видел; ничто не безопасно, ужас и боль кроются во всем… Я думаю, что именно так видит Бог, вот только чаще всего Он не хочет, чтобы мы тоже это видели. Меня охватила паника. Я чувствовал себя так, словно она выжгла мой мозг, опалила мне глаза. Она метнулась по солнечной, полной суеты улице, показывая всему миру свои окровавленные ладони, и исчезла в одно мгновение. Па-ни-ка. Близость к вечности. Что сделал ты? Я вернулся домой и сел писать. Я вернулся домой и плакал. Потом еще немного писал. Что ты писал? Я написал историю о лейтенанте Гарри Биверсе, которую назвал «Голубая роза». 20. Телефон 1 На второй день пребывания в Бангкоке Майкл Пул и Конор Линклейтер разделились. Конор обошел с десяток баров на Патпонг-3, озадачивая своим вопросом о Тиме Андерхилле доброжелательных японских туристов, которые в ответ обычно предлагали купить ему выпить; американцев, сразу же начинавших беспокоиться и делать вид, будто не расслышали, либо вообще пропускали его вопрос мимо ушей; различных улыбчивых тайцев, предполагавших, что он ищет своего любовника, и тотчас в ответ предлагавших услуги «розанчиков» – юношей, способных мгновенно исцелить его разбитое сердце. Пачку фотографий Конор забыл в номере. Он смотрел на миниатюрных красивых мальчиков в платьях и думал о Тиме Андерхилле, одновременно желая, чтобы эти пустые легкомысленные создания были девушками, на которых так походили. Бармен в баре для трансвеститов под названием «У мамочки» заставил Конора затаить на несколько секунд дыхание: услышав имя Андерхилла, он неожиданно моргнул и стоял, поглаживая подбородок и не отрывая взгляда от Конора. В конце концов он хихикнул и проговорил: – Никогда его здесь не видел. Конор улыбнулся бармену, который выглядел так, будто у него на кончике языка таяло нечто весьма вкусненькое – кусочек шоколада, например. – А среагировали так, будто этот человек вам знаком, – заметил Конор. – Не уверен, – качнул головой бармен. Со вздохом Конор достал из кармана джинсов банкноту в двадцать батов и пустил ее по стойке. Бармен переправил деньги себе в карман и вновь огладил подбородок. – Возможно, возможно, – протянул он. – Андахилл. Тимафи Андахилл… – Он поднял глаза на Конора и покачал головой: – Простите, я ошибся. – Мелкий засранец, – словно со стороны услышал Конор свой голос. – Ты, полудурок, захапал мои деньги! Абсолютно неожиданно для себя и даже не сознавая, насколько вдруг разозлился, Конор скрежетнул зубами и потянулся через стойку. Бармен нервно захихикал и сделал шаг назад, но Конор оказался проворнее и обеими руками сгреб его за белую рубаху. – Давай отрабатывай свои бабки, черт тебя дери! Кто это был? Он приходил сюда? – Ошибка, ошибка! – закричал бармен. Несколько мужчин, выпивавших здесь, подошли к Конору и бармену, и один из них, таиландец в светло-голубом шелковом костюме, похлопал Конора по плечу, проговорив: – Успокойтесь. – «Успокойтесь», как же, – ответил Конор. – Этот говнюк взял у меня деньги, а говорить не хочет. – Вот деньги, – сказал бармен, все еще дергаясь и пытаясь вырваться из рук Конора. – Получить напиток бесплатно. Потом, пожалуйста, уходить. – Он выдернул банкноту из кармана и бросил ее на стойку. Конор отпустил его. – Не нужны мне деньги, – сказал он. – Оставь себе эту чертову бумажку. Мне просто надо было узнать хоть что-нибудь об Андерхилле. – Ищете человека по имени Тим Андерхилл? – спросил его маленький щеголеватый таиландец в голубом шелковом костюме. – Само собой, я ищу его, – ответил Конор чересчур громко. – А что еще я, по-вашему, делаю? Он мой друг. Мы не виделись четырнадцать лет. Мы с приятелем прилетели сюда, чтобы найти его, – Конор яростно тряхнул головой, будто желая смахнуть пот. – Я не хотел грубить, извините, что схватил вас так… – Вы не виделись с тем человеком четырнадцать лет и сейчас вместе с приятелем разыскиваете его? – Именно, – кивнул Конор.