– И настолько разволновались, что угрожали бармену насилием? – Да ладно, просто на меня так накатило… И мне очень жаль, я правда никому здесь не угрожал, во всяком случае пока, – сунув руки в карманы джинсов, Конор начал отступать от стойки. – Но знаете, обидно, ищешь, ищешь парня, а его никто не знает… Ладно, может когда увидимся… – Да вы не так понять! – воскликнул таиландец. – Американца вечно торопиться. К огромному неудовольствию Конора, все от души рассмеялись. – Я хотел сказать, что мы могли бы помочь вам. – Да я сразу понял, что этот говнюк слышал о нем, – Конор впился взглядом в бармена, который поднял руки, пытаясь успокоить его. – Не обзывайте его, он хочет быть вашим другом, – сказал таиландец. – Разве не так? Бармен заговорил по-тайски: торопливый поток звуков, которые слух Конора воспринимал как «кумкват крэп кроп крэп кумкват крэп крап». – Кроп кумкват телефон крэп кроп ди-и крэп, – ответил мужчина в голубом костюме. – Але, – взмолился Конор, – он что, умер или как? Бармен пожал плечами и отошел в сторону. Закурив сигарету, он наблюдал за человеком в голубом костюме. – Мы оба думаем, что, возможно, знаем этого парня, – сказал Голубой Костюм. Он взял со стойки двадцатку Конора и держал ее вертикально, как свечку. – Крэп кроп крэп кроп, – бросил бармен, отворачиваясь. – Наш друг смущен. Он думает, это ошибка. Я думаю, что нет, – он сунул купюру себе в карман. Бармен сказал: – Крэп кроп кроп. – Андерхилл живет в Бангкоке, – сообщил Голубой Костюм. – Я уверен, он все еще живет здесь. Бармен пожал плечами. – Раньше приходил сюда. И в «Розовую кошечку» тоже. И в «Бронко» приходил, – Голубой Костюм рассмеялся, показав все зубы. – Он знаком с моим другом по имени Чам, – он улыбнулся еще шире. – Чам плохой парень. Очень плохой. Знаешь телефон? Чам любит телефон. Он знал его, – мужчина постучал по стойке длинным холеным ногтем, покрытым блестящим лаком. – Хочу встретиться с этим вашим Чамом, – сказал Конор. – Невозможно. – Очень даже возможно, – возразил Конор. – Особенно если на этом можно заработать. Где этот парень тусуется? Я схожу туда. Телефон у него есть? Какой номер? – Мы идем несколько баров, – сказал Конору его новый друг. – Я забочусь о вас, видите ли. Я здесь знаю все. – И Андерхилла знали? Голубой Костюм кивнул, скорчив комичную гримаску всезнайки: – Знаю очень хорошо, да. Хотите доказательств? – Хочу! Давайте ваши доказательства, – сказал Конор, гадая, каким же будет следующий шаг Голубого Костюма. Маленький таиландец резко приблизил лицо к лицу Конора, обдав его мощной волной запаха аниса. В уголках его глаз белели тоненькие морщинки-рубцы, похожие на застаревшие бритвенные порезы. – «Цветочки», – произнес он и рассмеялся. – Точно! – сказал Конор. – Теперь верю. – Сначала надо выпить, – заявил Голубой Костюм. – Надо подготовиться. 2 Пока готовились, они немного выпили. Франтоватый маленький таиландец достал из внутреннего кармана пиджака конверт и авторучку и заявил, что сначала нужно составить список мест, где бывал Андерхилл, а также список барменов и завсегдатаев, которые в курсе, где его можно найти. Список получился длинным: бары на Патпонг-3, бары в квартале под названием Сой Ковбой за Сукхумвит-роуд, бары в отелях, бары в Кланг-Той, в порту Бангкока, китайские «чайные домики» на Яоварой-роуд и две кофейни – «Термае» и та, что в отеле «Грейс». Андерхилла прежде знали во всех этих заведениях, а в некоторых, возможно, помнят до сих пор. – На все это понадобятся деньги, – заметил Конору его новый друг, убирая конверт в боковой карман пиджака. – Ну, на несколько баров моих денег хватит. – Заметив на лице Голубого Костюма выражение нервной настороженности, Конор добавил: – Ну, и кое-что сверх того – для вас. – Сверх того! Очень хорошо, – воскликнул таиландец. – Я брать свою долю сейчас – выдай «сверх того»! Едва Конор достал из кармана пачку смятых банкнот, как Голубой Костюм выхватил из нее фиолетовую купюру в пятьсот батов. – Идем прямо сейчас, – объявил он. Они обошли каждый бар из оставшихся на Патпонг-3, однако новый друг Конора не увидел там ничего, что могло бы его порадовать. – Берем такси, – решил маленький таиландец. – Объездить весь город, найти лучшие заведения, самый интересный, – мы найдем его именно там! Они вышли на людную улицу и остановили такси. Конор забрался на заднее сиденье, пока маленький таиландец что-то долго втолковывал водителю, жестикулируя и улыбаясь. – Крэп кроп катой крэп кроп крэп бахт маи крэп, – проговорил он в конце и передал водителю несколько банкнот. – Он сделает все как надо, – объявил Голубой Костюм и уселся рядом с Конором. – Я даже не знаю, как тебя зовут, – Конор протянул ему ладонь. Его спутник улыбнулся и тряхнул его руку: – Меня зовут Чам. Благодарю. – Я думал, что так зовут твоего друга. Того, который знал Тима. – Его зовут Чам, и я Чам. Может, и нашего доброго водителя тоже зовут Чам. Но мой друг очень плохой. Очень-очень плохой, – он снова хихикнул. – А что значит «катой»? – спросил Конор о слове, которое не раз слышал в разговорах местных и которое не казалось ему похожим на «сортирную» шутку. – Катой, – с улыбкой объяснил маленький таиландец, – это мальчик, который одет как девочка. Понимаешь? Я не поведу тебя по ложный след, – он на секунду положил руку на колено Конора. «Вот зараза», – подумал Конор, но просто отодвинулся от него еще на дюйм или два. – А что ты там плел про телефон? – спросил он. – Плел? Про что? – В настроении Чама что-то едва уловимо изменилось: его ослепительная улыбка стала натянутой и больше похожей на оскал. Они быстро продвигались в потоке машин, тряслись на трамвайных путях и уже не на одну милю отдалились от центра города – так, во всяком случае, казалось Конору. – Про телефон. Ты что-то сказал об этом «У мамочки». – А, да-да. – Чам будто вновь стал прежним. – Телефон. Думал, ты сказать другое слово. Тебе не надо беспокоиться. «Телефон» это такое бангкокское слово. Много-много значений. – Он искоса глянул на Конора. – Одно значение – сосать. Понимаешь? Телефон. – Он похлопал маленькими ладошками и зажмурил глаза, будто бы от удовольствия. Следующие два часа Конора и Чама прошли в барах, полных девушек с призывно-голодными взглядами и гламурных, ищущих сексуальных партнеров юношей; Чам вел долгие, полные восклицаний и смеха беседы с дюжиной барменов, но кроме обмена купюрами ничего не происходило. Поначалу Конор выпивал с осторожностью, понемногу, но когда понял, что из-за волнения от предполагаемого приближения к Андерхиллу алкоголь почти не действует на него, стал пить так, как обычно делал это «У Донована». – Он здесь давно не появлялся, – повернувшись к Конору с радостной улыбкой, сообщил Чам. Конор вновь обратил внимание на крошечные белые точки-шрамики вокруг его глаз и рта. Такое впечатление, будто врач удалил Чаму истинное лицо и заменил его маской с гладкой мальчишеской кожей. Положив свою аккуратную, песочного цвета ладонь на плечо Конору, Чам проговорил: – Не волнуйся. Скоро мы найдем его. Выпьешь еще водка? – Да, черт возьми! – ответил Конор. – Только в следующем заведении. Они вышли в сгущающиеся сумерки, рука Чама грела спину Конора между лопаток. «Не позвонить ли в отель Майклу?» – подумал Конор, а затем встал как вкопанный на тротуаре: ему показалось, что на другой стороне улицы у залитого огнями входа в бар «Занзибар» в такси садится Майкл. – Эй, Майк! – заорал он. Мужчина на той стороне пригнулся и нырнул в такси. – Майки! Я здесь! Чам коснулся его губ кончиками пальцев: – Давай поедим? – Я только что видел своего друга. Вон там. – Он тоже ищет Тима Андерхилла? Конор кивнул. – Тогда нет смысла оставаться в Сой Ковбой.