К утру она забылась тяжелым сном, а когда проснулась оттого, что по крыше топали сороки, то увидела, что пес выпил всю воду и пытается подняться на дрожащих лапах. Это определенно был хороший знак, и Аня дала ему остатки вчерашней пиццы, причем пришлось покрошить ее на мелкие кусочки и кормить с рук. Днем вышло солнышко, пес самостоятельно выполз на поляну и очень оживился, когда хозяин принес из леса дичь. На этот раз была водяная крыса, то есть ондатра. После еды пес дремал на солнышке, а Аня, найдя в кармане куртки расческу, пыталась расчесать его свалявшуюся шерсть. Получалось плохо, но она упорно продолжала свое занятие и достигла успехов. Пес оказался породистым, а еще на нем был дорогой ошейник, на котором было написано имя Нерон. И номер телефона. – Вот как, значит, ты потерялся. Выскочил из машины или тебя бросили… Нерон… – Аня почесала пса за ухом, – наверно, тебя называли Ронни, так? Пушистый хвост два раза постучал по полу. Тут Аня заметила, что хозяин хижины стоит рядом и смотрит на них единственным глазом, в котором отражается вполне человеческое чувство. В руке у него… Аня не поверила своим глазам, поскольку в руке у него был второй ее ботинок – буквально наполненный грязью, но все же ботинок, не чета этим жутким галошам. – Ты его нашел? – Она вскочила так быстро, что он невольно отшатнулся. Аня взяла себя в руки – тут ведь как с собакой, нельзя делать резких движений, а то спугнешь… – Спасибо тебе, – сказала она, видя, как этот несчастный положил ботинок на землю и отошел, отворачиваясь. – А у нас вот тут Нерончик поправился, лапа скоро совсем заживет. Пес подтвердил ее слова бодрым лаем. На этот раз хозяин хижины принес упаковку сосисок и два гамбургера, а также мешок сухарей. Аня обрадовалась сухарям с маком, с детства их любила. Вечером вместо подозрительных тушек животных жарили на костре сосиски. Ботинок высох у костра, и хоть ужасно скукожился, его можно было носить. Когда Аня пошла к ручью, чтобы вымыть котелок и две стеклянные банки, используемые вместо чашек, пес увязался за ней, он вообще теперь старался не оставлять ее одну. Он сдернул повязку, зализал лапу и ходил теперь хоть и прихрамывая, но вполне неплохо. Говорят же, что заживет как на собаке. У ручья пес спугнул любопытную ондатру, погнался за ней, провалился в ручей, потом долго отряхивался, забрызгал Аню… в общем, они весело провели время. А когда возвращались, пес вдруг заскулил и стал жаться к ее ногам. – Что там? – забеспокоилась Аня. – Кто там, чужие? Тихо! – Она дернула собаку за ошейник. Они подошли тихонько, так что ни одна ветка не хрустнула. Впрочем, предосторожности были излишни, на поляне происходило такое, что до них никому не было дела. Хозяин хижины лежал на земле лицом вниз, на нем сидел здоровенный амбал. Двое других, ростом поменьше, отирались рядом. Один деловито резал спальный мешок на мелкие кусочки, второй щекотал несчастного за шею длинным ножом и приговаривал: – Покажи личико, ну покажи личико! При этом все трое громко ржали и матерились, наблюдая, как несчастный хозяин хижины пытается отвернуться. Внезапно Аня поняла, что он не может выносить, чтобы кто-то смотрел на его лицо, и ощутила всю его боль и ужас. И еще она поняла, что три подонка прекрасно про это знают и мучают его нарочно. И что так же они мучали раньше и собаку, не зря Ронни сейчас боится. У нее самой сильны были воспоминания о жестких руках, которые сжимали ее шею, о чужом нечеловеческом голосе, что говорил ей в ухо ужасные слова, о своем страхе… Наверно, поэтому она поняла боль другого человека. Аня сама не помнила, как выскочила на поляну, с размаху запустив тяжелым котелком в ближайшего хулигана. Котелок попал ему по плечу, он выронил ножницы, которыми резал спальник, и повернулся в удивлении. Аня успела еще заметить совершенно юное, безусое лицо – ну да, им всем было не больше шестнадцати, даже тому здоровенному амбалу. Второй подонок, тот, что развлекался с ножом, вскочил на ноги и с воплем «Ты еще кто такая?» бросился на Аню. Но тут к нему подскочил лохматый клубок весьма приличных размеров и молча вцепился в ногу. Парень взвыл и попытался оттащить пса. Не тут-то было, хватка у пса отказалась чисто бульдожья. Аня в это время обежала поляну и выхватила из костра догоравшее полено. Как раз сбоку можно было схватиться голыми руками. Не зря в народе говорят – велика фигура да дура. До амбала все доходило медленно, поэтому он только успел подняться, как Аня ткнула ему в лицо горящей головней. Он отскочил, споткнулся о корень и плюхнулся задом в костер. Опять-таки дошло медленно, так что штаны прогорели качественно, и не только штаны. Поляну огласил оглушительный рев, которому вторили крики того, в чью икру вцепился пес. Не тратя времени даром, Аня устремилась к последнему подонку, невредимому, если не считать удара котелком по плечу. Тот оказался трусом, увидев прямо перед собой разъяренную Аню с головней наперевес, он тоненько взвизгнул и бросился наутек. Аня бросила ему вслед полено и попала по голове. Особого урона не нанесла, разве только моральный. Второй тип исхитрился, схватил нож и пытался ранить собаку. Аня подоспела как раз вовремя, чтобы двинуть его поленом, теперь уже не из костра, и отобрать нож. Пес наконец отпустил ненавистную икру, и парень похромал за своими приятелями. Аня с удовлетворением увидела, что штанина его была мокрой от крови. Зрелище было отличное. Один хромал, второй держал голову на сторону, амбал жалобно подвывал, поскольку его зад, видно, сильно обгорел. – Только посмейте еще его тронуть! – крикнула им вслед Аня. – Тогда вообще убью! Когда все стихло, Аня повернулась, но не нашла никого возле хижины, кроме Ронни, усиленно лизавшего лапу. Хозяин хижины исчез. Аня вздохнула и пожала плечами. Утро выдалось чудесное, как будто не конец октября, а самое настоящее лето. Конечно, ночь была холодная, зато небо голубело над поляной и солнце просвечивало сквозь ветви деревьев. Аня умылась, прибрала следы вчерашней битвы, отдала Ронни сосиски, валявшиеся на траве. Хозяина хижины не было, зато где-то через час она услышала приближающийся треск мотоцикла. Сначала хотела затаиться в хижине, потом решила, что лучше оставить себе свободу маневра – мало ли, вдруг понадобится уносить ноги. Села под навесом и положила нож так, чтобы можно было быстро взять. Мотоцикл затих, и через некоторое время на поляне появился человек. Немолодой, коренастый, он ступал твердо и уверенно, поглядывая по сторонам. Подошел к хижине, открыл было дверь, но тут пес не выдержал и зарычал. Человек повернулся и посмотрел сверху вниз на собаку, нисколечко не испугавшись рыка. – Привет! – сказал он. – Что ж плохо дом охраняешь? Я ведь почти вошел. – А что же вы у хозяев разрешения не спрашиваете? – Аня поднялась с места. – О! Тут новая хозяйка, оказывается, есть! – незваный гость повернулся и внимательно окинул взглядом Аню. Показалось ей или нет, что в глазах его мелькнула насмешка? И то верно, если посмотреть на нее его глазами, то получается, что перед ним стоит форменное чучело в одежде явно с чужого плеча, с давно не мытыми волосами и с шишкой на лбу. Однако Аня ничуть не смутилась, она очень рассердилась. Вот чего он приперся? Его не звали. – Ты кто ж такая будешь? – спросил мужчина, усевшись на обрубок дерева, используемый вместо табуретки. – А вам зачем? – огрызнулась Аня. – Вы сами-то кто и зачем сюда явились? – А я – местный участковый… из Негодуева. – Как? – против воли Аня прыснула. – Село такое, Негодуево, – охотно объяснил мужчина, – я там на службе состою. Он порылся в кармане и показал из своих рук Ане удостоверение. – Романов Петр Алексеевич, – прочитала она. – Ну да, – усмехнулся участковый, – прямо как царь. – И чему, Петр Алексеевич, обязана тем, что вижу вас? – спросила Аня голосом, которым разговаривала с рассерженными родителями Васьки Броненосцева, когда он, чтобы сорвать контрольную, устроил короткое замыкание, оставив всю школу без света на полдня. Причем мамаша Броненосцева всегда стояла за своего сына горой и ни в какие его преступления не верила. – Ага, – оживился участковый, услышав такой оборот, – а могу я в свою очередь поинтересоваться, с кем разговариваю? Документики у вас имеются? – Вот чего нет, того нет, – вздохнула Аня, – а вы у всех документы спрашиваете, кого в лесу встретите? Или разбираться пришли, небось вам эти уроды пожаловались. Ага, деточек несовершеннолетних обидели, как же! А что они втроем над несчастным беспомощным человеком издеваются, так это вам все равно! – Вот кстати, сам-то он где? – спокойно спросил участковый. – Не знаю, ушел, как вчера устроили тут эти… – Аня показала на клочья спальника, сваленные в углу, – так его не видела… – Ну, эти трое в нашем краю известны, – в свою очередь вздохнул участковый, – плачут от них селяне. Воруют, хулиганят, гадят, в общем, по мелочи. Отцов ни у кого нет, у этого здорового Пашки Ложкина вообще одна бабка. Ждет не дождется, когда его в армию заберут. Да только вроде не возьмут, недоразвитый он, на учете состоит в психдиспансере. Я тебе скажу, раньше они сюда не ходили, потому как от села километров пять досюда будет. И то если напрямки по лесу, а по дороге так и все семь. А вчера вечером увели они у одного тут… фермер, в общем, человек не бедный по нашим меркам. Так украли они у него квадроцикл. Ну и решили сюда съездить, Тютюню проведать. – Тютюню? – А это его так на селе прозвали. Появился он года полтора назад у магазина, ну, тетки его пожалели, дали еды какой-то. – Уже такой был? – Ну да… Пробовали расспрашивать, он не говорит, а я так думаю, что и соображает плохо. Одно скажу: не от рождения у него это, либо в аварию попал, либо… кто-то его разодрал так сильно. – И никому дела нету, может, его ищут? – А что тут сделаешь? – участковый пожал плечами. – Он безобидный, никого не трогает. А в больницу его определять – возня, да и не возьмут, пока он… – Пока он не помрет тут от голода и холода! – А ты знаешь, сколько таких по земле болтается? За всеми не уследишь… Короче, вчера ночью приползли эти трое, у нас больничка маленькая, на пять коек. Разбудили докторицу Алену – она прямо руками всплеснула. У одного нога прокушена до кости, у другого от зада одни лохмотья остались.