— Вы не знаете, почему нас до сих пор не выпускают, — обратилась к стюардессе Юлии Оксана. — Да, сделайте же что-нибудь. Мы уже 35 минут сидим и никаких изменений, похоже, не предвидится, — Олег раздраженно постучал по циферблату дорогих часов. Юлия, поправив блузку на груди, улыбнулась Олегу. — Сожалею, но всем нам придется набраться ещё немного терпения. От имени нашей авиакомпании я приношу свои извинения. По лайнеру прокатился недовольный гул голосов. — И это у вас называется бизнес-класс, — возмутился Андрей Борисович Климов. Напряжение среди пассажиров возрастало в геометрической прогрессии. Всем хотелось размять затекшие в долгом полете ноги и немного подышать свежим воздухом на террасе терминала. Максим включил айфон и начал искать информацию. — Так, без паники, граждане, Мы сейчас все узнаем, не в первобытные времена с вами живем. Посмотрим, что нам сейчас расскажет наш всезнающий You Tube. Ага, вот, — Максим сделал звук погромче, в салоне самолета моментально повисла полнейшая гробовая тишина. Если бы в лайнер случайно залетела муха, то было бы слышно, как она машет крыльями, если бы не взволнованный голос диктора. «Во Франкфурте-на-Майне, деловой столице Германии, сегодня вспыхнули массовые беспорядки. В городе открывается новая штаб-квартира Европейского Центробанка, и в связи с этим там собрались тысячи манифестантов, которые недовольны финансовой политикой Евросоюза. По некоторым данным выразить недовольство финансовой политикой вышли более десяти тысяч человек. Уже известно, что есть десятки пострадавших, задержано около трехсот пятидесяти участников. Напряженность во Франкфурте сохраняется, полиция применила слезоточивый газ, целый ряд демонстрантов были арестованы за поджоги и иные правонарушения». — Ничего себе, и это благополучная Германия, — Максим пробежался еще по нескольким видео, чтобы вникнуть в суть происходящих тревожных событий. Пассажиры наперебой включали свои телефоны и планшеты, слушали новости, обсуждали и приходили к единодушному мнению, что в Европе полный бардак. — Нужно что-то делать! Тома, я пойду, узнаю у ребят, что происходит. — Давай, дерзай, а я займусь людьми, — сквозь натянутую улыбку процедила девушка, выходя снова в салон бизнес-класса, — пока они тут все не разнесли к чертовой матери. — Уважаемые пассажиры, я попрошу всех занять свои места, трап еще не подан. Пожалуйста, соблюдайте спокойствие, — Тамара Измайлова успокаивала взволнованных пассажиров. Юлия зашла за ширму и постучалась в кабину к пилотам. — Парни, ну, что, есть новости, долго нас немцы будут еще мариновать? Пассажиры волнуются, что нам им ответить? — Просто постарайся успокоить их. Пока ничего непонятно, снова просьба оставаться на своих местах и ждать дальнейших указаний диспетчера, — ответил Юлии командир Владимир Мальцев. Стюардесса озадаченно посмотрела на пилотов и терпеливо ждала, надеясь, что вот сейчас будет дана новая информация. — Тихо! Вот наконец-то, говорят, что наш рейс будет стыковочным, экстренная дозаправка произойдет без выгрузки пассажиров. У них в аэропорту ЧС. Есть подозрение о минировании здания, оно оцеплено, срочно вызваны саперы с собаками. Планируют повторный досмотр всех подозрительных лиц. Нас заправят, догрузят необходимым и выдворят в небо без догрузки пассажиров с другого борта. Позже им предоставят другой самолет, за счет страховых компаний, после того как всё успокоится и войдет в норму. — Однако друзья, мы родились под счастливой звездой! Повезло, что не успели выйти в здание на отдых. Представляю, что у них сейчас там творится, — Владимир посмотрел на второго пилота, — нужно поскорее отсюда убираться. В этой Европе полный хаос после того, как пустили сюда беженцев, а они еще нас ругают. Со своими бы проблемами сначала разобрались, а потом бы у нас соринку в глазу искали. — Вон заправщик в нашу сторону катится, двадцать пять минут еще по регламенту и даем отсюда деру, пока что-нибудь не случилось в этом Франкфурте-на-Майне, мать его за ногу. Развели толерантность, цивилизованная Европа приняла вынужденных переселенцев, теперь у них кругом митинги и беспорядки. А они ни-ни, притеснять не имеют права. Женевская конвенция о статусе беженцев, — резюмировал второй пилот Илья Савельев. — Девушки, обрадуйте пассажиров, летим по курсу дальше, — отдал команду командир. — Эх, жаль, я так хотела в Duty Free заскочить, надеялась стильную сумочку маме прикупить, у нее день рождения через неделю, — с сожалением в голосе сказала Славская. — Какая сумочка, Юленька, уносим ноги, пока целы! Думаю, что мама предпочтет видеть тебя без покупки, но живой и здоровой. Как считаешь? — Что правда, то правда! А подарок маме найдется другой, куплю ей что-нибудь на Майорке. Глава 34 Людмила Аверина выкатила огромный розовый чемодан с яркими наклейками и принялась ждать. «Чёрте что и сбоку бантик! Почему их до сих пор не приглашают на регистрацию? Ещё этот досмотр повторный с пристрастием. Куда подевался Тамерлан», — Людмиле надоело быть в обществе его невыносимого младшего братца, приставленного к ней в качестве охраны. При взгляде на вечно хмурого Магомеда, Людмиле казалось, что тот хочет ее убить, причем обязательно каким-нибудь особо жестоким и изощренным способом. Возможно, даже несколько раз, чтобы уже точно наверняка. Вдобавок он все время словесно поддевал девушку, не стесняясь в крепких выражениях. Людмила тоже не оставалась в долгу, но делала это тонко и изящно, пользуясь не матерными словами, а иронией и сарказмом, отчего Магомед багровел и здорово смешил своего брата Тамерлана. *** Магомед смотрел на Люду волком, он все никак не мог простить ей именное блюдо из итальянского фарфора, которое она швырнула в него. Да и не был он в восторге от того, что старший брат симпатизирует этой легкодоступной блондинке, с характером стервозной дряни. То, что она легкодоступная дрянь, Магомед даже не сомневался и собирался при удобном случае доказать это брату. Пусть только случай представится. Тамерлана в последнее время как подменили. Слушает эту бестию, при этом смотрит на нее вприщур, как голодный ягуар на дикую и молодую лань. Таким его давно никто не видел. Неужели влюбился?! Нашел в кого, она просто девка, моделька, а они известно какие оторвы. От них не жди добра… Да и вообще, Магомед считал, что женщины менее ценны в человеческой популяции, чем мужчины. Будь его воля, он бы закрыл весь женский пол в гаремах и использовал чисто для удовлетворения мужских потребностей. Так сказать, по их прямому назначению. Да еще, пожалуй, для продолжения рода человеческого, раз уж без них никак нельзя обойтись. То, что эта девица умна и планомерно охмуряет Тамика, было понятно, не понятно было Магомеду, что ему с этим всем делать. *** В зал ожидания вошел довольный Тамерлан, и Людмила облегченно выдохнула. — Все, я договорился, сейчас объявят посадку, ну, что, ты довольна? — с улыбкой в голосе сказал Тамерлан. — О да, более чем, — Аверина победоносно вздернула подбородок вверх. — Спасибо, ты умеешь решать вопросы. Настоящий мужчина, — Аверина вложила в эти слова все свое обаяние. Людмила нашла слабую точку в характере Тамерлана и льстила ему при любом удобном случае. Сначала мужчина вел себя с ней вежливо, но довольно холодно и плохо поддавался на все ее женские уловки, спустя пару дней начал проявлять первую легкую симпатию. Тамерлан Вечканов был высокообразованным человеком. В отличие от своих братьев, говорил без акцента, хорошо знал английский язык, поскольку занимался бизнесом, причем делал это легально. Он был на голову выше своих братьев, с нехарактерной для южанина светлой кожей и желто-карими глазами, напоминающими глаза Амурского тигра. От крепкой поджарой фигуры веяло скрытой силой, Тамерлан обладал умом и врожденной харизмой, но все перечеркивал его закрытый и сложный характер. Чего только стоило Людмиле уговорить Тамерлана полететь на Майорку. Она была почти убедительна в своем праведном гневе, когда рассказывала Тамерлану о том, как подло обошелся с ней Максим Климов. Заламывая руки, она в красках и с множеством ярких эпитетов выдала на суд братьев Вечкановых свою версию произошедшего. Она, конечно же, несчастная жертва жестокого и беспринципного мужчины, она пострадавшая сторона. Он негодяй и подонок, бросивший влюбленную в него девушку только лишь потому, что она не соответствовала ему по статусу. И поэтому Людмила нуждается в отмщении. Тамерлан, слушая рассказ девушки, задумчиво смотрел на нее, и по его непроницаемому лицу сложно было понять, верит он ей или нет. Не получив желаемого эмоционального отклика, Людмила решила сменить тактику и включила деловой подход. Два дня Людмила потратила на то, чтобы убедить Тамерлана не ждать с моря погоды, а начать активно действовать. — Послушайте меня, я хорошо знаю Максима, чем больше времени проходит, тем меньше он думает о том, чтобы вернуть мне деньги, а вам долги. Нужно лететь вслед за Климовым и любым путем забрать у него причитающееся. Думаю, что сейчас самый подходящий момент. Климов назначен заместителем генерального директора и имеет полный доступ к счетам своего отца. Если не получится сделать это в лобовую, я готова использовать всевозможные уловки и все равно получить свои деньги плюс компенсацию за мои унижения. — Я понял тебя, но не нужно пороть горячку, повторяю, сейчас не девяностые, и я не готов рисковать своим положением. Давай сделаем так, я принимаю твое предложение по поводу поездки, но перед тем, как действовать, я предлагаю хорошенько изучить и проанализировать действия твоего бывшего жениха. Говоришь, он хороший шахматист, так вот я думаю, что и здесь он хорошо просчитал каждый свой шаг. И нам не мешало бы сделать то же самое, а не действовать на эмоциях. Ты ведь хочешь ему отомстить? Так вот, месть — это блюдо, которое подают холодным. Людмила согласилась с Тамерланом, но, находясь в аэропорту Питера, кипела от негодования. Ей хотелось во что бы то ни стало попасть на тот же самый борт, которым летел Климов и припереть его к стенке. По заключенному с ней договору Максим не выплатил причитающиеся Людмиле деньги. Вот их она и потребует, плюс выплату неустойки за расторжение договора раньше положенного срока без веской на то причины. Кн иг ое д . н е т Во Франкфурт прилетели без особых проблем. Тамерлан ее даже немного удивил, когда он не поскупился и взял билеты на чартерный рейс. У Вечканова оказался очень влиятельный друг в Германии, Людмила так и не поняла, где тот работает, но их встретили в аэропорту с такими почестями, словно они как минимум послы доброй воли ООН. По прилету подали эскорт прямо к трапу самолета. К Тамерлану подошел мужчина около тридцати пяти лет в дорогом сером костюме, протянул руку для крепкого рукопожатия, после чего друзья обнялись. — Здорово, брат, ну, ты и почести мне организовал, мне прямо неловко стало. Право, не стоило так беспокоиться. — Тамик, для такого дорогого гостя мне ничего не жалко. Я тебе жизнью обязан и никогда этого не забуду. Это самое малое, что я могу для тебя сделать. У нас здесь неспокойно, беспорядки в городе, поэтому никаких гостиниц, переночуешь у меня, тем более что на сегодня все рейсы отменены. Возражения не принимаются. — Спасибо, брат, буду рад остановиться у тебя. — Познакомь же меня со своей спутницей. Красивая, ты наконец-то решил жениться? Тамерлан ответил на вопрос лишь частично, представив девушку и друга коротко по имени. — Людмила, моя… эм… хорошая знакомая. А это мой старый друг, — гм…, — стушевался Тамерлан, не зная, как дальше продолжить и можно ли называть имя. — Ну, не такой уж я и старый, — перебил незнакомец. — Я всего лишь на три года старше тебя! Аверина, вышагивала по красной ковровой дорожке и думала о превратностях судьбы. Еще несколько дней назад она не знала, как и на что ей жить дальше, обзванивала модельные агентства, напрашивалась на встречи с известными фотографами и снимала квартиру не в самом лучшем районе Питера. Чувствовала себя использованной и очень хотела отомстить Максиму Андреевичу Климову. Вот уж точно говорят, что от ненависти до любви один шаг, и обратно столько же. Три дня назад она, сидя в темном гараже и дрожа от страха, молилась, чтобы ее оставили в живых. В случае, если бог услышит ее молитвы, Людмила собиралась начать жизнь с чистого листа и позабыть все обиды. Сегодня она одета в шикарное платье от Версаче яркого красного цвета и такого же оттенка шляпу с широкими полями, идет под руку с интересным мужчиной и, видит бог, она не собирается отказываться от мести бывшему жениху. Все это действо происходит в Германии, она здесь, чтобы пересесть на другой лайнер, который летит на Майорку. Чудеса, да и только! Впрочем, на этом приятности закончились. Да, они нагнали Макса, прилетев во Франкфурт чуть раньше него. Людмила готовилась устроить скандал с криками и воплями на радость прессе и фотографам. Но вот незадача, на борт, которым летел Климов, не было ни одного билета. Кроме того, не было шансов даже приблизиться к Максиму. Лайнер дозаправили, и он взмыл в воздух. Людмиле осталось только помахать ему в след рукой. После чего из-за беспорядков в городе аэропорт перекрыли, многие рейсы перенесли или вовсе отменили, большинство пассажиров томились в залах ожидания, не имея никакой информации. Сидя в машине на заднем сидении рядом с Людмилой, Тамерлан разоткровенничался и ударился в воспоминаниях. Видимо, это произошло от нахлынувших ностальгических чувств. — Мой друг не такой суровый, каким кажется. В девяностые годы мы с ним плечом к плечу в таких разборках участвовали, что мама не горюй, как только живы тогда остались. Я его здорово выручил, можно сказать, что грудью закрыл от пули. На мне броник был, а он полез на рожон, будучи не прикрытым. Тогда были разборки на каждом шагу, передел собственности, рейдерские захваты прокатились по стране. Теперь мы с ним как братья, поэтому любая моя просьба выполняется им с широкой улыбкой. Тем более, ему это ничего не стоит, в таких высоких кругах, в каких летает мой друг, мне и во сне не побывать. — Даже так, — Людмила с интересом посмотрела на сидящего на переднем сидении мужчину. «Не красавец, — подумала Аверина, разглядывая незнакомца, мужчину явно с примесью восточной крови, которую выдавали раскосые черные глаза, удлиненная форма лица и смуглый цвет кожи. — Не красавец, но что-то в нем есть». — Остановимся в доме моего друга, только веди себя так, словно ничего не происходит. Мой друг не любит всех этих восторгов и поклонений, он скромный, в отличие от меня.