— Костик твой дал, — наконец, ответил демон. И престранная ухмылка на лице Черниковой: — Стопудово нет. — Ты так уверена? — Абсолютно, — отчеканила Надя. — Любого человека можно убедить, уговорить или заставить сделать желаемое. Каким бы преданным и верным другом он ни был, — уверенно сказал мужчина, скользнув тёплым обволакивающим взглядом по фигурке девушки в маечке и трусиках. Опомнившись, Черникова метнулась к сумке, стоявшей неподалёку, вытащила новые джинсы и торопливо надела. Потом вернулась на прежнее место и, криво усмехнувшись, сказала: — Ключ тебе Костя не дал по одной причине: его у Матусевича нет. Ещё раз: как ты попал в мой дом? Дмитрий выгнул бровь. — Интересно. Из всех твоих знакомых только он попадает под определение друга. Ты не доверяешь никому? — Нет, — не стала спорить девушка. — И поэтому я в третий раз спрашиваю: как? — Надя, ваши замки для демона — детская игрушка. Чтобы открыть твой, потребовалось не больше двух минут. — А тебе не приходило в голову, что, раз квартира заперта и хозяина нет, то входить как-то не комильфо? Насмешливый взгляд лучше всего свидетельствовал, что думает демон о правилах приличия в данном конкретном случае. — Кофе стынет. Девушка прислонилась к дверному косяку, скрестив руки на груди. — Ты не уйдёшь, пока мы не поговорим. Верно? — Угу. — Ладно, давай поговорим. Что, из сказанного мной по телефону, тебе непонятно? Она испуганно выдохнула, когда демон, резко поднявшись, шагнул к ней. — С какого хера ты удрала, Надя? — Ты большой мальчик, догадайся сам. — Хочу услышать от тебя, — поза расслабленная, руки в карманах — типа я спокоен, можешь говорить смело. — Хорошо! Я признаю, что тогда в лесу обидела тебя! Ты отомстил. Всё?! Квиты?!.. — красноречивый взмах в сторону входной двери: — Разбегаемся! — Ага! Щас! — Дима, для твоего уязвлённого самолюбия мало того, что ты сделал тем вечером? Надя неосознанно вскинула руки, защищаясь, когда мужчина упёрся ладонями по обе стороны от неё, лишая возможности двинуться: — Я всего лишь сделал так, как ты говорила. — Что? — Встретились, переспали и разошлись. Никаких вопросов, претензий, голая физиология! Ты не согласна? — мужчина прищурился. — Ты хотела секс без обязательств. Я показал, как это представляю. Понравилось? — Кому в здравом уме может понравиться такое? — крикнула Надя, отводя взгляд. — А как такое можно было МНЕ предлагать? — прошипел демон и, не сдержавшись, стукнул кулаком о стену. — … У тебя глаза красные, — тихо заметила девушка. — Ты злишься. — Если бы… — устало выдохнул мужчина, отводя взгляд. — Я в бешенстве. Ты хотя бы представляешь, что я передумал за эту неделю? Несколько минут они стояли молча. Дмитрий пытался успокоиться, чтобы не навредить ни девушке, ни её жилищу. А демоническая ипостась прямо требовала что-нибудь разгромить. Надя боялась шевельнуться, чтобы ещё больше не провоцировать Демьянинова. Наконец, мужчина открыл глаза. Черникова немного расслабилась, не заметив в них опасной красноты. Мужчина чуть наклонился вперёд, всем телом касаясь девушки, чувствуя её тепло, как дрожат руки и пульсирует жилка на шее. Русая прядь, словно живая, шевелилась под его дыханием. — Ты всё правильно поняла: вечер в «Королевском жаворонке» и то, что было потом, — твоё наказание за дурость. А ещё большей дуростью было после этого свалить нахрен из города и из страны, расхерячив телефон, чтобы я не мог до тебя дозвониться. — Я не хотела тебя видеть, — призналась девушка, опуская глаза. — Представь, я догадался! — … И так совпало, что ребята ехали в Москву. — А я в тот день заказал нам столик здесь в ресторане и собирался показать, как, в отличие от тебя, вижу наши отношения. — Как? Дмитрий, вздохнув, отпрянул от девушки. Её запах проникал в лёгкие, мешая думать, чуть вздрагивающие плечи, так и просившие «прикоснись, обними», отвлекали. А им надо договорить! Всё остальное будет потом! — Нормальный секс не возможен без нормальных отношений. Понимаешь? Хотя бы симпатия должна быть и всё, что этому сопутствует. Если ты мне нравишься, я хочу и буду про это тебе говорить. И подарки буду делать, потому что мне этого хочется… — мужчина криво улыбнулся. — Ты так боишься, что я буду обманывать. Не буду, Надя. По той причине, которую назвала сама: ты — интуит, значит, почувствуешь мою ложь. Какой смысл тогда врать?.. И последнее: девочка моя, я понимаю, ты давно живёшь одна. Ты считаешь свои решения единственно правильными и не умеешь уступать, брать в расчёт мнение других. Но пока мы вместе, решать всё буду я, по той простой причине, что я мужчина. Ясно? Черникова слушала, глядя куда-то в сторону. — На меня смотри! Можно подумать, она его послушала! Мужчина, сжав зубы, приподнял её подбородок. — Надя! Тьма преисподней! Какие всё-таки у неё красивые глаза! Синие, как васильки, — странные цветы, которые растут только в этом мире. Дмитрий смотрел в них, не отрываясь, и ждал ответ. А когда из этих васильковых глаз медленно скатились две слезинки, его сердце жалобно ухнуло, и демон дрогнул: — Надя?! Он прижал её к себе, целуя волосы. Успел заметить, как мелко задрожал подбородок от едва сдерживаемых рыданий, подхватил девушку на руки и отнёс на диван в гостиной. Усадил себе на колени, поглаживая спину: — Тш-ш-ш, моя хорошая! Не плачь! Мысленно выругался: неужели пережал? Она так и не ответила ему, и сейчас сидела, сжавшись в комочек, но не прильнула к нему в поисках утешения. Вот же упёртая! И словно в подтверждение его мыслей… — Дима, можно я побуду одна? — тихо попросила Черникова. — Не хочется оставлять тебя в таком состоянии, — поразмыслив, признался мужчина. — Давай, я посижу рядом. — Мне надо подумать, — стояла на своём Надя. Дмитрий грустно улыбнулся, но ссадил её со своих колен и поднялся: — Обычно это не сулит мне ничего хорошего. Ладно, но обещай, что позвонишь, — он принёс чёрную коробочку. — Это твой новый телефон, сим-карта уже внутри. Мой номер забит в контакты. — Хорошо, — слишком быстро согласилась Черникова. «Что угодно, только уйди!» — билось в голове. Нестерпимо хотелось… нет, не заплакать, а зареветь, громко, некрасиво. И она так и сделает, как только за демоном закроется дверь. Ощущения были как у котёнка, которого ткнули носом в собственную лужу. Дикая обида, нестерпимое унижение — и вроде понимаешь, что за дело. * * * Матусевич, если и удивился приходу Нади, то вида не подал: — ЗдорОво, блудная дочь! — Привет! — Черникова заметила, что Костик одет в куртку. — Куда собираешься? — Вообще-то хотел в магазин сходить: в холодильнике хоть шаром покати. Девушка задумалась ненадолго: — А давай я с тобой? — Да без проблем! Пошли! Во дворе была обычная субботняя суета. Кто-то выбивал ковры, кто-то гулял с собакой, радуясь теплу, весело кричали дети. Матусевич глянул на девушку: