Надя робко кивнула, облизав пересохшие губы. Расюкевич заметил это: — Пей чай! — и лишь когда увидел, что она послушала его, продолжил: — Наш технический мир вытягивает магию из них, потому что первоначально она появилась именно здесь, и наш мир в ней нуждается, чтобы нормально развиваться и существовать. А мне не по душе, что наш мир Изначальный — вдумайся в это слово! — остался без волшебства, без той невероятной силы, которую дарит магия. Мы столько смогли бы достичь, будь у нас эти возможности. А самое обидное — мы добровольно отказались и отказываемся от них! Когда-то здесь жили драконы, эльфы, феи, гоблины — всех и не упомнишь! Даже умертвия… А потом наши глупые предки объявили их вне закона!.. Организовали Светлую стражу, уничтожавшую магию под корень! Какое варварство! Я читал мемуары первых стражей… Как они кичились количеством убитых волхвов, ведьм или эльфов! Глупцы! И знаешь, что произошло?.. Волшебники перестали рождаться. А те, что оставались, долго терпели, прячась, скрываясь, утаивая свои способности. Последней каплей стали драконы. — Драконы? — переспросила девушка. Следить за мыслью хранителя становилось всё труднее. — Да. В одной рукописи говорилось, что к эльфийскому владыке Кахарону пришли последние уцелевшие драконы с просьбой о помощи и защите. Именно тогда и прозвучала идея о переселении в другой мир. А люди, словно почувствовав, устроили настоящий геноцид, говоря современным языком. Отлавливали ведьм и колдунов, как диких зверей, жгли, топили. Эльфов сажали в клетки и возили по городам да весям на потеху народу. Оборотни ушли в непроходимую глушь, оставляя свои деревни. А некоторые не успели: невры были уничтожены полностью. В лес Мирквид — королевство эльфов — бежали маги, оборотни, гномы с троллями — все нелюди, чтобы спастись. Они согласились уйти в новый мир… где нет людей. Надя тяжело дышала, словно воочию представляла давно минувшие события. — Кто предложил это переселение? — Величайший колдун последней магической эпохи Земли — Володар Радомирович. Он вместе со своим прадедом эльфом Лунхаром смогли найти и запустить древний артефакт — колесо Сварога. — Большое космическое колесо? — силилась вспомнить ведьма. — Я читала про колесо Сварога, но не знала, что это портал. Расюкевич фыркнул: — Это не портал, девочка. Это дверь во все миры, во все времена… Надо только найти ключ. Надя, погружённая в свои мысли, не заметила, как странно смотрел на неё «профессор». Она не удержалась от улыбки: — Колесо Сварога — это Машина времени? — Упрощённо — да. Нет описаний, как оно выглядит. Знаю лишь, что даже в наши дни находились счастливчики, видевшие его… Девушка вздрогнула: что-то такое было в голосе Расюкевича. Но она ничего не успела сказать, провалившись в странный сон. * * * Черникова очнулась от боли. Перед глазами всё плыло. В полумраке ничего нельзя было разглядеть, лишь оранжевое пятно света вверху от электрической лампочки. В нём появился смутный силуэт, потом ещё один. — Игнат? — позвала девушка. Из тени выступил Хранитель, спокойный, сосредоточенный. — Игнат? — голос сорвался на хрип. — Тихо, всё хорошо. Надя не поверила, её интуиция вопила от ужаса. Девушка опустила взгляд — от вида шприца с длинной иглой по спине пробежали мурашки. Рванулась, понимая, что бесполезно. Руки и ноги, надёжно зафиксированные ремнями, не давали пошевелиться. Жалобно всхлипнула, когда игла вошла в вену. — Зачем тебе моя кровь? — Сожми локоть, — велел Хранитель, даже не собираясь что-то объяснять. Она наивно решила, что на этом всё. Но потом потребовалась ещё одна порция крови, потом ещё. …Руки болели от уколов. Голова кружилась, скорее всего, от кровопотери. И голоса… — Ну? — Это она! Надя завыла от ужаса, когда над ней зависла тень. Она не могла рассмотреть, кто это, но внутри всё колотилось от панического ужаса. Не человек! Надя тихонько выла, не в силах рассмотреть того, кто стоял за спиной. Кожу словно кололо иголочками. Тень коснулась раз, другой и метнулась прочь. — Абсолютная защита! — Откуда? — в голосе Расюкевича отчётливо прозвучало изумление. И короткий приказ: — Убей! Надя вжалась в стул, не сводя глаз с мужчины. Успела заметить замах — и резкая боль пронзившая грудь. Сердце трепыхнулось, словно не понимая, что мешает работать… раз, другой — и остановилось. Темнота затопила сознание. И шелест, словно кто-то перелистывал страницы книги. Надя стояла, держась за всё ещё болящую грудь. Боль отступала, а впереди расступалась тьма. Девушка облегчённо перевела дух, собираясь идти на свет. Но грудь снова пронзила боль, и сердце вновь сжалось, проталкивая по сосудам новую порцию крови. — …Очнулась? — голос принадлежал Расюкевичу, но был пропитан такой злобой, что девушка сжалась в комочек. — Это серьги… Праексит, — от нечеловеческого шёпота, напоминающего металлический скрежет, у ведьмы перехватило дыхание. — Сними их! Надя едва успела заметить мужской силуэт над собой и заорала от раздирающей боли. На плечи капала тёплая кровь. А на ладонях Хранителя лежали серьги, вырванные из ушей. Руки Расюкевича почернели и дымились, но он словно не чувствовал боли, не сводя торжествующего взгляда с ведьмы. Что-то серебристо-металлическое окутало девушку, впиваясь в кожу, проникая в нос, рот. И не увернуться, не спрятаться! Дмитрий устало перебирал сводки, сидя на работе. То и дело поглядывал на часы: рабочий день давно закончился, но во дворец идти не хотелось. И вдруг схватился за грудь, скорчившись от тупой боли. Отпустило быстро. Демон медленно поднялся, сглатывая горькую слюну. Защитный артефакт сработал в полную силу, спасая Надю от смерти. Кто-то пытался убить, да что там! Кто-то убил её! И из Граней Надю вернул праексит, напоенный его кровью! Единственное, что радовало: теперь демон мог отследить, откуда пришёл сигнал. Он торопливо открыл переход. Огляделся, выставив защитные чары, прошёлся по пустынным комнатам, уловив тихий стон. Надя? Мужчина спустился в подвал и выругался… Спустя десять минут дом Расюкевича был полон народа. Виктор Наумов торопливо что-то объяснял Баратову. Врач склонился над неподвижной фигурой на диване и изредка кивал головой. Светлые стражи ошеломлённо прохаживались по подвалу, переоборудованному в минилабораторию. Костя Матусевич, словно окаменел, глядя на пробирки с кровью. Рядом замер Пирогов: — Такое ощущение, будто к Йозефу Менгеле попали. Матусевич рассеянно кивнул, рассматривая закорючки на пробирках и силясь понять их значение. А Пирогов потрясённо уставился на стену напротив, завешенную записками, фотографиями. — Вы сюда гляньте. Здесь же все наши женщины: Настя, Маша, Люба… — А это… Алёна? — Матусевич поднял взгляд в указанном направлении и застыл перед большим снимком, полускрытым какой-то распечаткой. Светлые стражи замерли, глядя на перечёркнутый снимок Ясеневой. Недобрые предчувствия посетили всех. В подвал спустился Сергей Хваль: — Демоны пробуют найти Черникову с помощью магии, я дал разрешение. Что у вас? Подошёл к самодельной фотогаллерее и матюгнулся. Сбоку шевельнулся Вова Лопатко: — Какие странные рисунки. Мужчины дружно перевели взгляды на пару листов, исчёрканных маркером. Райский пригляделся: — Другая бумага. И, никого не спрашивая, подколупнул ногтем один уголок… Листы отклеивались на удивление легко. Послышались вздохи и маты. Под рисунками был снимок Нади Черниковой, и в отличие от других, он был обведён красным. Филипп коснулся контура: — Кровь. — Что это значит? — спросил кто-то из стражей. Но ответа не знал никто. Разве что… Сергей Хваль повернулся к дивану. — Он пришёл в себя? — спросил врача. Баратов отрицательно качнул головой: — Думаю, что и не придёт. Проклятие сожрало руки уже выше локтевого сустава. У Расюкевича шок. Хваль переглянулся с Наумовым. А Баратов кивнул на тёмные пятна засохшей крови вокруг: — Это не его кровь. Могу стопроцентно утверждать — это кровь Черниковой. Лопатко потрогал заляпанный стул. — Кто-то выкачивал из неё кровь? — Похоже на то, — Баратов подошёл к столу, покрутил использованные пробирки. — Зачем? — не выдержал Наумов. — Откуда я знаю! — Баратов прошёлся по лаборатории. — Здесь образцы крови всех женщин-стражей. Больше всего пробирок с Надиной кровью. И все свежие, от силы часа два назад брали. Матусевич побелел: — Где же она?