— Всё началось в десятом с Сеньки Китаева. Красивый сероглазый стройный Сеня познакомился с девушкой старше себя. Она была медсестрой, служила в анатомичке. Начал он с ней встречаться, и вот что из этого вышло. Такая работа, доступ к опасным вещам. Никто не знает теперь, сама девица Рая была морфинистка? Сенька из любопытства у ней морфий раздобыл? Но он однажды начал и, как в поговорке: «коготок увяз — всей птичке пропасть.» Ребята, как узнали, пробовали вмешаться. Он таял на глазах. Он нуждался в помощи. И пару раз помогала докторская дочка Сонька, опираясь на семейные связи. Но связи — это родители. Однако… Сеня у Раи стал ночевать, к тому же морфий — нет, это не для предков. В «компании» решили, что о Сеньке только на «шисе». Тут надо сделать небольшое отступление. Кто из детей не хотел бы суметь поговорить между собой так, чтобы взрослые не поняли ни шиша? И полезно, и интересно. Поэтому, вероятно, появился язык для школьных. Это было не очень сложно, но с налёту не разберёшься. В общем, так: они брали слово, и ударный слог изымали. На его место помещалось частица «ши», а сам слог ставился в конец. После этого прибавлялась ещё буква «С». Например, из слова «победа» получалось тогда «поШИдаБЕС». С односложными ещё проще. Вместо «мы», скажем, выходило «ШИмыС», вместо «кот» — «ШИкотС». Вот на этом-то школьном «шисе» говорили они про Сеньку. Китаева с сестрёнкой воспитывала одна мама. Она билась как рыба об лёд, чтобы их двоих прокормить и появлялась в своей коммуналке только под вечер. Поэтому, девка Райка матери не звонила. Она звонила ребятам. «Забирайте своего дружбана. Мне на дежурство,» — бросала она. — «Ключ под ковриком.» Это значило — надо бежать на набережную через Бородинский мост, а там откачивать Сеньку в её узкой как пенал комнатухе. Или вести его прочь на макаронных ногах, и лучше бы не домой… Как-то раз она позвонила на квартиру Гришке, где застала только малыша — брата. Бросив своё «ключ под ковриком», это стерва преспокойно слиняла. Шестилетний парнишка рассказал бы брату о странном звонке, но была суббота, и Гришка где-то шлялся. И тогда мальчишка лёг спать, предварительно сказав маме с папой, чтобы обязательно разбудили, если старший брат возвратится. Родители поцеловали ребёнка и занялись своими делами. Не сидеть же в самом деле ночь напролёт в ожиданье гулёны-Гришки? Сеня умер под утро в убогой коммунальной халупе один. Ему было восемнадцать лет. Его лёгкие светлые волосы стали за последнее время серыми и обвисли, кожа сделалось дряблой и сухой. Сейчас про такую смерть скажут — «от передозировки» и не особенно удивятся. Да, сейчас… А тогда — иначе. Трясли весь класс. Их по одиночке вызывали к следователю. Они всё рассказали, незачем уже стало скрывать! И всем врезали по первое число, так сказать, за недонесение. Попытались выгородить комсорга Лиду, но не вышло. Ей влепили строгача «с занесением в личное дело», и это было вполне серьёзно. Рассказ Миши Кима Ребята собрались у Кати дома помянуть Сеню. Катя сказала. — Трудно поверить, что его нет. Мы должны подумать о том, как друзей больше не терять. Я не считаю нас виноватыми. Мы старались, как могли что-то сделать. И потом, это мы сами вмешивались. Нас никто не просил! А ведь бывает, что помощь нужна, и человек попросил бы. Но кого? Где таких найти? А если надо скрыться? Ее спросили, скрыться? От кого? Она говорит — «от властей предержащих, от родителей, даже от ГБ!» С Сеней как дело было. Нам самим не было опасно. Мы защищались от скандала. А как? Говорили на «шисе», и это все! А ведь может быть куда хуже. Андрей засмеялся: — Любительщина, и детство! Но Катя продолжала. — В общем, я предлагаю вот что. Мы должны организовать такую пожарную команду, «службу спасения на водах». Понятно я говорю? Из тех, что посерьёзней. Кирилл поддержал: — Звучит здорово. Надо две вещи предусмотреть. Как выходить на связь и как их самих не заложить. — Давайте так сделаем, — добавила Соня. — Все мы люди живые. Если прижмут, трудно держаться. Поэтому чтобы всех не выдать, пусть каждый знает лишь одного. Лида предложила: — Выберем ребят для команды! Напишем сейчас имена на бумажках, свернём их, и кто наберёт больше голосов. Гришка обрадовался: — Толково! И мы должны откуда-то начинать. Каждый должен знать, к кому обратиться. Такова была предыстория. Они долго всё обсуждали, предлагали разные варианты и понемногу создали-таки эту свою «тимуровскую команду» на приарбатский лад. Рассказ Кирилла Это сначала была сложная система. Позади школы устроили тайник, где лежало имя дежурного на неделю. Дежурный после занятий обязан был или сидеть дома, или устроить так, чтобы его всегда можно было найти. Тот, кто в беде, звонил дежурному и объяснял проблему. Если дежурный мог, он справлялся сам, если нет, ему следовало набрать номер и сказать: «Первый пошёл. Информация у дежурного». В общем, увлеклись, конечно. Сам процесс понравился, таинственность. И тут Катерина придумала, что, «надо, мол, особый уровень еще создать — «SOS»! Я, говорит, напишу считалки и зашифрую в них имена.» Какие имена? А те, что больше всех голосов собрали. Идеи были разные. В конце концов решили, что возглавит всё Андрей. Катю выбрали замполитом. Мы в это дело долго играли. Слава богу, больше ничего не случилось. Но наших два «умывальников начальника» организовали-таки нечто из ряда вон. Рассказ Сони Идея была такая. Андрей сам выбрал штаб, и никто кроме него не знал, кого. Но не просто так, а тех, за кого больше проголосовали, и всем присвоил номера. Как уже было сказано, Катя написала считалки. Никто не знал, что первый — Кирилл. У него стих в конверте лежал. Конечно, всё это была больше игра, но они тогда так не думали. По идее приходил один с твоим именем. Это пароль. Ты должен был действовать, как он скажет, и так все четверо. Выходит, Катя всех знала? Я тогда, честно, не додумалась. Но бес-Синица втянулся капитально и спустя некоторое время сообразил, что у нас одноразовая система. Действительно, первый приходит ко второму, у которого имя третьего есть в конверте. Остаётся только четвёртый. И вот что интересно! Он однажды проверил, как это действует. Был такой Александр Галич. До поры: актёр, удачливый драматург, а потом опальный высланный поэт. За распространение его стихов, если не повезёт, могли даже посадить. Так Синица что выкинул! Он по почте задание прислал! Там стоял пароль: «Ещё не поздно» и буквы «С. К.» — Сеня Китаев. А задание такое. Десять песен Галича, перепечатанные в четырёх экземплярах. Первый, должен был один экземпляр оставить себе? а остальные послать второму, и тоже по почте. Второй, повторить процедуру и так до конца. Затем он им велел, опять-таки по почте, положить эти экземпляры в тайник. Для каждого назначил день недели и время. Всё путём. Первый приносил в понедельник, второй во вторник… Сечёшь? Итак, они проверили. Действует! Что получилось? Все четверо открыли конверты, но узнали только одного. Дальше было вот что. Катька новые стихотворные ключи написала. Они выбрали новых ребят, присвоили им номера и послали в заклеенных конвертах эти ключи. Оба — комиссар и замполит — были страшно довольны. Мы, вообще-то, Сенькиной памятью клялись, и всё такое… Как ты знаешь, Толь, а возможно НЕ знаешь, больше ничего не случилось. Рэм. Искушение Неожиданно так резко похолодало, что человеку по имени Рэм сделалось неуютно. Он встал, пошарил в шкафу, достал шерстяной тренировочный костюм и оделся. Потом немного подумал и включил электрический камин. «Через час с небольшим должна начаться трансляция из Лондона. Наши играют против португальцев. Можно успеть сбегать в гастроном, купить поесть. К примеру, пельменей. Зонтик взять? Нет, обойдётся. Вот ещё что — сколько дней до получки? А в кошельке? Ага, ну вперёд!» Рэм накинул куртку, сбежал по ступеням, пересёк двор и вышел на Якиманку. Несмотря на субботний вечер, на улице и в магазине было немноголюдно. Все попрятались от непогоды и сидели по тёплым углам. Во всяком случае, не прошло и двадцати минут, как он с пакетом полным продуктов подошёл к своему подъезду, набрал код и открыл тяжёлую дверь, придерживая её плечом. Почтовые ящики, недавно выкрашенные ядовитой зелёной краской, располагались от входа по правую руку. Рэм свой уже сегодня как всегда аккуратно опустошил. Но его глаза привычно машинально скользнули по широкой прорези в древней жестянке. Странно, вместо пустой чёрной полосы он увидел белую линию. Посмотреть? Наверное, какая-то рекламная дрянь. Люди пытаются подработать, бегают по подъездам… Э, да всё равно время есть. Он ещё успеет до передачи сварить пельмени и поставить чайку. Рэм открыл зелёную дверцу — действительно, в ящике лежал длинный белый конверт. Ни отметок, ни даже адреса… Только имя адресата. Его отчётливо напечатали крупным петитом. И абсолютно правильно, без ошибок: имя, отчество и фамилию. * * * — Слушай, Натик, не в службу, а в дружбу, посмотри мне пожалуйста «пальчики» на этой писульке, а? Кто-то напускает туману. Скорее всего, белиберда, но, чтобы спать спокойно, как ты понимаешь, надо проверить. А это тебе, девочка. Как сядете с ребятами кофе пить, я думаю, не помешает. — Вы че, товарищ майор, зачем? Спасибо, конечно, — лаборантка с удовольствием повертела в руках коробку дорогих шоколадных конфет и положила на окно. — Щас сделаем! Как управлюсь, я звякну. Будьте нате! Девушка надела привычным движением прозрачные перчатки и взяла конверт с листочком. Затем она достала специальный порошок, взяла кисточку и обработала бумагу с обеих сторон. Рутинная работа не будила у неё любопытства так же, как и скучный суровый майор по прозвищу Рэм. Ей, кстати, и не положено такие вещи запоминать, но… пусто, совершенно нет отпечатков! Это, вообще, редко бывает! Небольшой текст письма, казалось, отпечатали марсиане. Без всякого обращения на одной стороне стояло: Вы занимаетесь завещанием «Кузнеца». У нас есть для Вас очень важная и ценная информация. Будьте добры позвонить по телефону 9785. 48. 6749 из таксофона. После ответа не называйте себя, произнесите только внятно четыре первые цифры: 9785. Сделайте это лично. Никому другому абонент не ответит. Вас будут ожидать в течение двух дней с 17 до 19 часов. Лаборантка подошла к ксероксу, посомневалась минуту, а потом скопировала листок. После этого она подняла трубку и позвонила Рэму. — Товарищ майор? Абсолютно ничего. Нет, я ручаюсь! Что, конверт? Так я и его посмотрела, но опять — дупель пусто! Не записывать в журнал? Ах, Вы считаете, что мужики засмеют? Нет, не беспокойтесь, ну если бы там у вас кто из картотеки оказался, то я обязана сообщить, а так… Всего хорошего! Да ну, какой коньяк, смеётесь! До свидания, я побежала, звонит другой телефон. Рэм немного подумал, «стоит звонить, или нет.» — Его одолевало любопытство. — «Странный ход для информанта. На розыгрыш тоже непохоже. Некому его стало разыгрывать. Приятелей не осталось. Разве, сослуживцы… Тогда ставить себя в смешное положение не хотелось. Однако, если подальше от дома найти автомат? Хвоста он не приведет, не мальчик. Риск будет минимальный. Так он и поступил.» — Здравствуйте, повторите пожалуйста номер телефона, не называя себя, — ответил мужской размеренный голос. — Благодарю вас. Всё правильно, вы опознаны. Вы откликнулись на наше предложение позвонить и будете вознаграждены. В банке «Инвестиции и развитие» на предъявителя открыт счёт. С завтрашнего дня вы можете туда обратиться и получить гонорар. Сегодня в вашем ящике снова будет конверт. В нём находится магнитная карта, по её предъявлении вам будут выплачены двенадцать тысяч долларов. Внимание! Вы не называете себя. Вы после обычного приветствия произносите первые четыре цифры телефона, потом показываете карту. В конверте Вы найдёте также новый номер и указания. До свидания. — Что? Вы шутите, какие ? Да подождите! Рэм уставился на телефонную трубку, из которой донеслись короткие гудки. По крыше телефона в узком кривом переулке барабанил дождь. Он снова набрал номер, совершенно не надеясь на успех, но вдруг раздался щелчок. «Этот номер не находится в зоне связи,» — услышал Рэм. «Этот номер не находится в зоне связи, не находится в зоне связи, не находится в зоне связи…» Молодой человек в полосатом галстуке, хорошо сочетающемся с серым костюмом, вежливо кивнул. — Вашу карту, будьте любезны! Отлично, одну минуту. Он вставил карту в приёмное устройство и негромко спросил. — У Вас всего двенадцать. Будете снимать? — Нет, благодарю вас, сегодня нет. Я хотел убедиться, что всё в порядке. В таком случае в следующий раз вам достаточно только всё повторить. Не забудьте карту. Могу я быть вам чем-нибудь ещё полезен? Рэм покачал головой, поблагодарил, повернулся и вышел. — Где у нас майор? Ему надо на профилактику, и потом для него из управления пришли бумаги. В отпуске? Ах, вот оно что… Ну, похороны, понятное дело, да ещё так далеко. А где? Какой-то Саранск… В наше время даже не знаешь, это ещё Россия, или уже нет. И тогда визы и прочие удовольствия. А кто? Ах дядя! Конечно, тоже жалко! Просто, слава богу, не дети или… Да нет, я только хочу сказать, как вернётся, пошлите его ко мне! * * * — Рэмка, да у тебя новая тачка появилась? Давай хвались! Ну и пусть подержанный, но зато Форд! Да я слышал, что у тебя дядя. Прими мои… Что ты говоришь? И кроме тебя никого? Да… «поздравляю» сказать в таком случае неприлично, но в конце концов — что такого? Все мы смертны! А Деньги — что ж… С собой не возьмешь, так лучше уж оставить родным! — Здравствуйте, назовите пожалуйста… — Спасибо, Вы опознаны. Вы получите там же следующий гонорар. Он составляет двадцать две тысячи. И больше эта связь работать не будет. Не пытайтесь ею воспользоваться. Вас не примут. До свидания. * * * Потянулись месяцы ожидания. Рэм сделал ремонт, заказал новую мебель. А при виде почтового ящика каждый раз испытывал чувство удушья. Будто не хватает кислорода. Он успокаивал себя на разный манер.