— То есть как? — Вот так. Осипов после побега своего дружка получал за двоих. И от детдомовцев, и от воспитателей. — Элаиза говорила, что поддерживала с Константином отношения, — я снова воспользовался своей суперпамятью, вспомнив разговор, который состоялся между нами с Эл полгода назад. — Он вернулся не в привычном понимании этого слова. Несколько лет спустя сторож обнаружил его у того портала. Но с тех пор мальчик вел себя очень странно. Как будто это был он и не он одновременно, понимаешь? Меня как будто прошибло током. Потому что я понимал. Мне известно только одно непопулярное объяснение почему человек может вести себя так. Когда он из другого, мать его, мира. Тамара Николаевна сделала еще одну попытку открыть дверь в архив. На этот раз я не препятствовал. — Вот. Эта коробка, — кошмарница указала мне на полку. Я достал ящик и отыскал в нем личное дело Константина Бухарина. Все, как и рассказывала бабушка. Его подбросили в детский дом, когда он был совсем младенцем. Дали имя и фамилию. За это отвечала предыдущая заведующая. Когда мальчику исполнилось одиннадцать он пропал. В тысяча девятьсот семидесятом. Вернулся через четыре года. В семдесят четвертом. И сколько бы его не спрашивали о том, где он был все это время, мой отец не отвечал. Спустя год его посадили в колонию для несовершеннолетних одаренных. За убийство девушки, тело которой обнаружили у того портала. Константин Бухарин находился рядом. — Разбираться сильно не стали, — подытожила рассказ Тамара Николаевна. — Все в детдоме немного побаивались Бухарина после его возвращения. Поэтому зацепились за возможность избавиться от него. Подтасовали нужные карты, и парень уехал в ссылку. — К личному делу прикреплены какие-то рисунки… — я взял альбомный лист и повернулся к свету. — Что это за символы? Кошмарница пожала плечами. — Не против, если я заберу? — Хоть все, — махнула рукой старуха. Я благодарно кивнул и направился к выходу. Меня преследовало ощущение, что я на правильном пути, но также не отпускала мысль о том, что я что-то упускаю. И я не мог понять что. — А что стало со Славой? — спросил я. — После исчезновения Константина, как я и сказала, на него повесили всех собак. Местные дети издевались над Осиповым. А он и так был очень странным парнем. В общем, через год после того, как Бухарин пропал без вести, его перевели в другой детский дом. Подальше от греха. Боялись, как бы не наложил на себя руки. Кажется вот я и нашел Санитара. Мальчик, над которым издевались. Которому сломали жизнь. И произошло это все после того, как мой отец пропал. Бросил его. Наверняка они спорили. Может быть один хотел остановить другого. Не знаю, что там в итоге произошло между двумя друзьями, но именно за это и может мстить Санитар. — Вячеслав Осипов, — пробормотал я. — У? — задумавшаяся старуха встрепенулась и посмотрела на меня. — Не знаете, что сейчас с другом моего отца? — Нет, — женщина пожала плечами. — Скорее всего он именно тот, кто мне нужен, — я озвучил мысли вслух. Полдня ушло у Нокиа на то, чтобы узнать адрес лучшего друга детства моего отца. Ясно, что история Серого о Санитаре не имела ничего общего с реальностью. Очередная страшная история от Глобуса, пересказанная его братом. Никто и никогда не держал его в тюрьме, поэтому несудимый Вячеслав Осипов, которого я собирался навестить этим вечером все еще мог быть Санитаром. Я приготовился к бою. Под пальто надел удобный костюм. Взял свой старый тамагочи и напитал его энергией. Нарисовал на руках несколько полезных Знаков. Написал письмо Нокиа. На всякий случай. Черт знает, чем закончится наша сходка, если этот мужик окажется Санитаром. Звонок в дверь прозвучал прямо перед тем, когда я собирался выйти из дома. Я замер. Бесшумно повернулся на пятках и заглянул в глазок. Клаус. Черт. Звонок повторился. Девочка, в расстегнутом пуховике держала в руках шапку и шмыгала носом. Надеюсь, от холода. — Я видела свет в твоем окне, — сказала аристократка. Я вздохнул. Глупо было надеяться, что все мои друзья забудут обо мне, когда я просто попрощаюсь с ними. Тем более Клаус знала адрес второй квартиры. В отличие от парней, которые сюда никогда не приходили. — Я не уйду пока ты со мной не поговоришь, — сказала она. Я молчал. — Костя, мой отец… — она прервалась. — Он… Он… — Что? — я распахнул дверь своей квартиры. Глава 20 Выбор предвестника — Что случилось, Жанна? — я стоял на пороге своей квартиры и испепелял взглядом бывшую одноклассницу. Та замерла в исступлении. Смотрела на меня испуганными глазами. Либо потому что с ее отцом случилось что-то страшное, либо потому, что она не могла поверить, что перед ней тот самый Константин Ракицкий. А скорее всего и то, и другое. Я присел, чтобы заглянуть девочке в мокрые глаза. Молчал. Не давил. Позволил пережить шок. Когда аристократка разглядела меня во взрослом парне и свыклась с этой мыслью я развел руки в стороны. Девочка бросилась мне на шею и крепко-крепко обняла. Я ответил. С этажа выше спустилась на улицу старушка, которую я просил когда-то приглядывать за моей квартирой. Еще один полный сосед с одышкой с пятого этажа тоже прошел мимо. И никто из них не сказал ни слова. Все как будто понимали, что сейчас это лишнее. — Папа попал в аварию, — шепнула девочка, как только ее дыхание восстановилось Затем Клаус снова задохнулась в истерике. Прошло еще некоторое время. — Где он? — спросил я, когда понял, что аристократка успокоилась. — В больнице. Сказали, что состояние тяжелое. — Кто сказал? — Позвонили на домашний. Из больницы. Рассказали. Спросили есть ли дома кто-нибудь взрослый. — И что ты ответила? — Солгала. Сказала, что есть и все передам. — Клаус, — я схватил девочку за плечи, отодвинул от себя и посмотрел ей в глаза. — Так нельзя. За тобой должен кто-то приглядеть пока твой отец в больнице. — Осталась только бабушка. — И? — Я не хочу, чтобы она приезжала. — Иногда нужно делать то, что правильно, а не то, что хочешь, — поучительным тоном произнес я. — Я так и сделала, — твердо ответила Жанна, глядя мне прямо в глаза. — Правильно было прийти к тебе. Чтобы не свихнуться в одном помещении с той, что бросила нас с отцом после смерти матери. Можно продолжать спорить, но это не то, что нужно девочке сейчас. Я сдался. — Ладно. Есть хочешь? — спросил я как будто мы пришли к какому-то компромиссу. Жанна застыла на пару секунд, а потом робко кивнула. — Заходи. Я проводил аристократку на кухню и поставил перед ней порцию макарон с жареными котлетами. Все это время мы не разговаривали. Слишком много я написал в том письме, слишком сильно девочку потрясло сегодняшнее событие. В таких случаях необходимо время на то, чтобы собраться с мыслями. — Что еще сказали врачи? — я вернулся из комнаты и встал в дверном проеме, навалившись на косяк. — Сначала ничего. — Сначала?