– Я итак каждый раз это испытываю, – перебил я, – Я имею ввиду то, что я не помню её. Ну, ты в курсе, – постучав указательным пальцем по виску, я усмехнулся. – Да. Я слышал о твоей утраченной памяти, – Калле кивнул, – Но это всего лишь состояние твоей души в данном отрезке времени. Удивлённо вскинув брови, я сложил руки на коленях и наклонился вперёд. – Что ты имеешь ввиду? Он тяжело вздыхает, закрыв глаза и продолжает молча сидеть с лицом блаженного. Молчит минуту, две, три. Снова вздыхает, а потом медленно произносит, словно подбирая слова: – Ты никогда не задумывался над тем, что есть человек? Что им движет, что руководит его поступками и управляет его жизнью? – Инстинкты. Эмоции, – я пожимаю плечами, хотя он и не может этого видеть. – Ты не задумывался, – Калле улыбается одной из своих покровительственных улыбок, которые так меня бесят, – Эмоции и инстинкты тоже на поверхности. И ими тоже что–то движет. – Я тебя не понимаю. – Ты и не поймёшь, пока смотришь в игольное ушко, – усмешка трогает его губы, а потом он открывает один глаз, и тут же его захлопывает обратно, – Попробуй подумать. Расширить горизонты. Ты потерял память, но продолжаешь жить прошлым, хотя даже не помнишь его. Ты продолжаешь жить в рамках, которые ты поставил себе когда–то, причём ты сам не помнишь, когда и при каких обстоятельствах это сделал. Подумай, может быть твоё беспамятство – это ничто иное, как очищение. Что хорошего было в твоей прежней жизни, если от неё не осталось ничего? Пока он говорил, я наклонялся ближе и ближе, и на последних его словах я чуть не рухнул на пол. Он рассказывает мне то, о чём я действительно никогда не задумывался, и с каждым звуком, вылетающим из его рта я чувствую, словно мои глаза открываются. Я ведь и правда продолжаю жить прошлым. Делаю вид, что я в порядке, но это не так. Делаю вид, что хочу... – Ты изо всех сил пытаешься вспомнить, но ты не вспомнишь, пока истинно не захочешь этого, – тихо говорит Калле. Я делаю вид, что хочу вспомнить. Но, на самом деле, я не хочу. В этом вся проблема. Я просто не хочу вспоминать. Мне это не нужно. Всё, что связано с воспоминаниями – люди, места, эмоции и их полное отсутствие... Даже, если это и было, теперь этого нет. И, если этого нет, то это – не важно. Что я испытываю по–настоящему? Чем я живу все эти два года в забвении? Ответ долго прячется где–то внутри, пока я колешу по городу. Я пытаюсь ухватить его, выдернуть из дремучих зарослей подсознания, и даже не замечаю, как на улицы спускаются сумерки. Я не нахожу его ни в одной витрине и вывеске, ни в одном лице, встреченном на моём пути в свете фонарей. Я не нахожу его и в особняке, который должен быть моим домом, но он им не является. Не нахожу его в постели со спящей женщиной, к которой так и не смог привыкнуть за эти два года. И только когда я спускаюсь в сад и сажусь на ступеньки веранды, я улавливаю его. Сначала запах – свежий и сладковатый. Я подскакиваю на ноги и иду на этот аромат, изо всех сил вглядываясь в темноту. Очертания большого кустарника выглядят зловещим, но я не боюсь. Страха, как и моего прошлого больше нет. Прикоснувшись рукой к гладким листьям, я наощупь ищу ветви с цветами и улыбаюсь, когда дотрагиваюсь кончиками пальцев до соцветий с четырьмя лепестками. Сирень. Она любит сирень. Я помню это. И почему–то сейчас именно это кажется важным. ГЛАВА 8 We're born to be higher Lighter We're born to be higher We're paperlight We're paperlight in the sky Loreen «Paper light (Highter)» Утро для меня было добрым. Не обращая внимания на косые взгляды Анжелы и её недоумение, я схватил с кухни ножницы и приволок на обеденный стол несколько веток душистых цветов. Глотая крепкий чёрный кофе, я улыбался, глядя на букет и стучал кончиком указательного пальца по чашке. Анжела молча пила свой коктейль из овсянки, ягод и ещё какой–то «полезной» и «питательной» хрени и косилась на меня растерянным взглядом. – Анжела, – начал я с улыбкой, и она встрепенулась, улыбнувшись в ответ, – Я думаю, что нам надо отменить свадьбу. Краски на её лице словно смыли потоком воды. Она резко побледнела и поставила свой стакан на стол, громко стукнув стеклом о стекло. – То есть, снова откладываем? – хрипло уточнила она, судорожно сглотнув, но продолжая натянуто улыбаться, изображая понимание или ещё какую–то эмоцию, которая у неё из рук вон плохо получается. – Я сказал – отменить, а не отложить, – спокойно повторил я, – Я не хочу на тебе жениться. Пожав плечами, я допил свой кофе и поднялся из–за стола. Обойдя его, я прошёл на кухню и поставил чашку в посудомойку, а затем вышел в арку и посмотрел на поникшие плечи моей невесты. Бывшей невесты. Вздохнув, я подошёл к ней и положил руку на её плечо. Наклонился и поцеловал в макушку, от чего она всхлипнула. Я увидел сверху, как слёзы потекли по её лицу, но... Они меня не волнуют. Ни капельки. Я ничего не чувствую к этой женщине. Я не знаю её. И я поступаю правильно. – Прости, – произнёс я ровно, – Можешь оставаться в этом доме столько, сколько хочешь. – Глеб... – прошептала она. – Анжела, мне правда жаль, – солгал я, – Но наша свадьба будет ошибкой. Наша жизнь с тобой – ошибка. Она уронила голову и спрятала лицо в ладонях. На её пальце сверкнуло кольцо с переплетением металлических нитей и россыпью алмазной крошки. Она говорила, что я сам сделал его для неё. Но я этого не помню. Подхватив букет сирени со стола, я вышел из столовой и немного поморщился, услышав её завывания. Тихо прикрыл за собой дверь и глубоко вдохнул свежий воздух. С цветами в руках я зашагал широкими шагами навстречу новой жизни. БудущееГЛАВА 9 I woke up at six a.m. My eyes were closed but my mind was awake Pretended I was breathing in a deep sleep pace Elina Born feat. Stig Rдsta «Goodbye to Yesterday» Снять квартиру Проверить банковские счета Взяться за фирму Сабина Я понял, почему мне не нравился особняк: я городской житель. Только сидя на полу у панорамного окна, глядя на мелькающие огни и гаснущий свет в окнах зданий я это осознал. Мне нравится наблюдать за движением – в нём чувствуется жизнь. Мне нравится, что у соседей внизу сегодня какой–то праздник, и я слышу громкую музыку. Я не чувствую себя одиноким, зная, что кто–то рядом со мной веселится; и, оказывается, я на самом деле не люблю тишину. Сначала я пожил в гостинице. Неделю или чуть больше. А затем снял квартиру–студию в центре, один из немногих приличных вариантов, который в данный момент мне по карману. Без мебели, так что пришлось купить матрас и битый час заталкивать его в лифт, а потом и в комнату. И постельное бельё. Не белого цвета, нет, а что–то цветастое – с яркими абстрактными пятнами.