– Да зачем, птица как птица, чего в ней такого? – Юбер разглядывал записку. – Ну, что там, что? – «Завтра, в девять утра», – прочитал по слогам конюх. – В девять утра, – прошептал Фабьен, – в девять утра… – Так это вам или нет? – Конюх ткнул птицей в лицо хозяина. – Тьфу ты, чтоб тебя!.. Убери от меня эту дохлую дрянь. Убери её с кухни. И ступай, ступай давай… Юбер засунул тушку в карман и вышел как ни в чём не бывало, будто каждый день засовывал дохлых птиц в карманы своего пиджака. Фабьен вытер пот с покрасневшего лба. На лестнице послышались шаги, дверь в комнату сына захлопнулась. Он пошёл наверх. Ирен одарила Фабьена презрительным взглядом – собственно, другого он и не видел – и ушла в свою комнату. – Как Жоэль? – только и успел спросить Фабьен, но жена, ничего не ответив, закрылась у себя. «Что будет, если она узнает всё, – думал Фабьен, – её же хватит удар…» Неожиданно по его лицу расплылась широкая редкозубая улыбка но тут же скукожилась обратно в морщинистый урюк под седыми патлами, которые он называл усами. Фабьен похлопал себя по карманам и решил, что просто так он никуда не пойдёт – мало ли что, надо защитить себя… Он поплёлся в кабинет; там в ящике письменного стола лежал револьвер. Открыл барабан – ни патрона. Фабьен шарил руками в столе, нашёл коробку – пуста. Это он, идиот, полгода назад стрелял в лесу по чёртовым птицам. Какой же болван… Ну ничего, эти крылатые мрази сегодня сполна отплатили ему. Нужно ехать в город. Без оружия ни на какую встречу он не пойдёт. «Они думают, я так прост, – думал Фабьен, – но я не прост. Они воспользовались моей слабостью, моей зависимостью, а теперь хотят отобрать у меня всё… Не выйдет, – бормотал он, спускаясь по лестнице, – не выйдет, – пыхтел он, надевая пальто, – не выйдет!» – Юбер, запрягай! – крикнул доктор, выйдя во двор. 19 глава Гости уже расходились. Это был скучный приём. Ребекка никогда не любила приёмы – все делают вид, что им весело, а потом что им надо идти, и уезжают по одному. Ребекка ходила по дому, искоса смотря на каждого, надеясь, что так они быстрее уйдут. Но мало кто понимал её взгляд. – Эти дети вечно всем недовольны, – сказала тётя Кларис её матери, когда увидела надутую Бекки. – У неё противнейший характер, – Ирен и не посмотрела на дочь. – Я бы сказала, что она вся в отца, если бы Фабьен был её отцом. Удивительно, как они похожи, удивительно, как они могут раздражать… – Ох, ваш Жоэль совершенно другой. – Тётя Кларис причмокнула сморщенными губами. – Да, на него все надежды, – согласилась Ирен. – Как он сегодня играл… – У него замечательный слух. Ребекка не слушала дальше. Она ненавидела Жоэля – с тех самых дней, когда он родился, с тех самых дней, когда она стала нянькой для него. Кстати, где он?.. Ребекка оглядела гостей. Прошлась по двум залам, заглянула под все столы. Этого мелкого гадёныша нигде не было. Опять, наверное, засел в её комнате и разворошил всё в шкафу… Теперь все её платья будут на полу, а шарфы завязаны в узел. Ребекка взбежала по лестнице, поднялась на второй этаж, забежала в комнату с криком: «Выходи отсюда, Жоэль!..» Но никого в комнате не было – ни в шкафу, ни за шторами, ни под кроватью. Ребекка вышла и затворила дверь. Где-то всё ещё шумели гости, смеясь и что-то громко обсуждая. Она пошла на шум. Из дальней комнаты Фабьена были слышны голоса, сменявшиеся прокуренным мужским гоготом. Месье Лоран опять играл. – Ещё одна партия, и ты останешься без штанов, Фабьен, – кто-то заливался смехом. – Раздавай! – крикнул месье Лоран и звучно ударил по столу. Ребекка приоткрыла дверь. Комната Фабьена пропахла сигаретным дымом и терпким запахом спирта. Она поморщилась, ибо не любила такие запахи и боялась таких людей. Дружки отца шлёпали по столу картами и протяжно вздыхали, причмокивали влажными губами, толстыми и тонкими, выпускали из них клубы отвратного дыма, тушили огрызки сигар в горках серого пепла, обрезали новые, закуривали опять. Их было четверо; самым пьяным был Фабьен. Под карточным столом, в сигарном тумане сидел Жоэль. Ребекка цыкнула на него и позвала к себе. Мальчик осторожно пролез между стульями и на карачках добежал до сестры. Ребекка схватила его за руку и вывела за дверь. – Что ты там делал? – спросила она. – Ждал, когда папа закончит. Он обещал поиграть, – насупился мальчик. – Хочешь, я поиграю с тобой? – улыбнулась Ребекка. – А во что? – Жоэль прищурился. – В пиратов. Будешь искать сокровища? – Буду! – крикнул мальчик и захлопал в ладоши. – Тогда иди со мной, только тихо, – она приставила палец к губам, – вот так. Мальчик тоже шикнул в ладошку и на цыпочках последовал за сестрой. Они незаметно покинули дом. К матери с тёткой Кларис присоединился какой-то месье с моноклем, что вылетал из глаза то и дело. – А я вам говорю, что медицина зашла далеко вперёд, – говорил месье, – и то, что невозможно сейчас, станет… Что там станет, Ребекка не услышала. Она выскользнула с Жоэлем за дверь, огляделась по сторонам – во дворе никого. Впереди только лес и дорога, широкая и проезженная – каждую субботу кто-то к ним приезжал. Они тоже часто ездили в город, до последней поездки. Это было месяц назад, тогда Фабьен как под землю провалился. Они с Юбером искали его целый день, пока не нашли в одном из кабаков, с вывернутыми карманами и запиской в нагрудном, с суммой долга и сроком выплаты. Тогда он поклялся, что за карточный стол больше не сядет. Но уже не раз за ним сидел. Ребекка раздвигала густые ветви, чтобы те не задели Жоэля. Этот сопляк может напороться на куст и завопить раньше времени, а потом побежит жаловаться матери – Ребекка оглянулась в сторону дома, – и ведь добежит, недалеко они ушли… – Не наступи на муравейник, Жоэль, – говорила она, отводя ребёнка от шевелящийся чёрной кучи. – Я их боюсь, – запищал Жоэль. – Потому и говорю: не наступи! Они заходили дальше и дальше, всё глубже погружаясь в лес. Ребекка хорошо знала дорогу, она и с закрытыми глазами дошла бы до дома – но только не Жоэль. Один раз он потерялся в саду, а там, кроме цветов, и не было ничего; а этот малявка разнылся, как девчонка. Тогда наказали Ребекку – её всегда наказывали за него. – Ну где же сокровища, Ребекка? – заныл Жоэль и зачесал коленки. – Меня комары искусали! – Искатели сокровищ не боятся комаров, – сказала Ребекка. Она крепко взяла его за руку и потащила за собой. Сейчас, если он раскричится, никто его не услышит. Никто не придёт за ним. – Сокровища были где-то там, Жоэль, в той чаще леса, – она указала ещё дальше. – А ты знаешь, как вернуться домой? – Конечно, знаю, дурачок, – она усмехнулась. – Разве кто-то приходит в лес, не зная, как выйти обратно? Впереди были густые заросли. Ребекка наступила на что-то мокрое. – Похоже на болото, – сказала она. – В болоте сокровищ не бывает, – ворчал Жоэль. – В море бывает, а в болоте нет? – Ребекка ещё сильнее сжала его руку. Мальчик только хмыкнул в ответ. Вскоре они остановились. – Вон там, – Ребекка указала на высокий папоротник, – в тех кустах. – А ты будешь искать со мной? – Жоэль посмотрел на неё. – Тогда это будут мои сокровища, – она улыбнулась. Мальчик задумался, отпустил руку сестры и побежал к высокой траве. Вскоре он скрылся в ней с головой. Ребекка отступала назад, медленно, чтобы не услышал Жоэль. Спряталась за ближайшее дерево, потом за другое, за третье, и так пока не потеряла кустарник из виду. Она бежала по лесу, не оглянувшись ни разу; внутри неё всё дрожало, дрожь перешла в руки. Ребекка услышала своё имя и раздражающий плач – и ринулась стремглав в сторону дома. Через четверть часа она уже была на пороге. В доме всё осталось как прежде, ничего не изменило свой вид. Ребекка поднялась в свою комнату – из кабинета Фабьена слышался тот же гогот, – посмотрела вниз; её мать стояла с той же тёткой Кларис. – На него все надежды, – передразнила Ребекка мать, зашла к себе и закрыла дверь. Дверь скрипнула протяжным скрежетом. Ребекка открыла глаза. Опять этот сон… Она вытерла слёзы. Каждую ночь она жила в том кошмаре. Каждую ночь её звал Жоэль. Ей будто не разрешали забыть, или она себе не разрешала… Ребекка нащупала домашние тапки, вдела в них холодные ноги и вышла за дверь. Жоэль спал очень тихо, лишь изредка глаза его шевелились под веками. Ребекка погладила его по волосам и поцеловала в щёку. В ушах всё ещё стоял его голос, а перед глазами – он, убегающий в тенистые заросли высоких кустов. Ребекке казалось, что-то разрывается в её груди, не даёт вздохнуть, не даёт думать ни о чём. Она ещё раз посмотрела на Жоэля, убрала упавшую на переносицу прядь его соломенных волос, поправила одеяло и пошла к себе.