– Я и так не дошёл. – Я не был бы столь категоричен. Понимаете, в чём дело, мой друг… – Никакой я вам не друг! – А вы не сдаётесь, – Норах усмехнулся. – Понимаете, в чем дело, мой дорогой друг, вы можете переставлять фигуры как вам угодно, но убирать их с доски нельзя. С этой работой они справляются сами. Вы чуть не убили доктора, и Фабьен, знаете ли, без вас был бы более сговорчивым, но вы решили рискнуть и его жизнью тоже… Как вы представляете себе игру без пешек? – Что тогда требуется от меня? – Дойти до конца. – Я это уже слышал. – Тогда почему вы спрашиваете? Вы думаете, я отвечу вам что-то другое? В таком случае вы не дойдёте, мой друг. – Что вы знаете про доктора? – А что с ним не так? – Он не тот, за кого себя выдаёт. – Разве он не лечит мальчика? – Вы же знаете, что нет! Что мне нужно сделать, чтобы предотвратить это? – Я лишь могу сказать, что вам делать не нужно. – Он встал и начал расхаживать по комнате. – Например, вам не нужно растрачивать своё время на всевозможную беготню. Вы не выйдете из леса, пока не наступит тот день. – Какой день? Какой? – В который всё решится. Но есть вероятность, что и тогда вы дойти не успеете. – Почему? – Всем правит случайность. Даже роком. – О чём вы говорите? – Этот колокол не пускает к себе, не правда ли? – Вы знали, что я не дойду. – Знал. – Так зачем же вы поместили меня сюда? – Я поместил? Вы же сами хотели увидеть свою Маргарет. Ещё немного, и я вцепился бы ему в глотку. Его спокойствие, его невозмутимое благородство были хуже любого злодейства. – Так зачем я здесь? – Мои кулаки сжались. – Ну уж точно не для того, чтобы разгуливать по лесу. Вы должны быть здесь, в этом доме, до положенного дня. Не волнуйтесь, вам недолго осталось. – Недолго осталось? Что это значит? В дверь постучали. Я обернулся. – Мадам, – это была Люсинда, – мне накрывать на стол? – Да, нет… я… я ещё не готов, не готова, я ещё не готова, Люсинда, ступай. За дверью пренебрежительно хмыкнули и ушли. Норах тоже ушёл, только я опять не заметил куда. На стуле лежало пышное платье мадам Лоран, под ним – пара юбок и прозрачный корсет. Боже, самый страшный сон не был так страшен, как этот вот кошмар. Даже вчера, с пушкой во рту, я не чувствовал себя так некомфортно. Если этот Норах решил унизить меня, у него отлично получилось. Кое-как разобравшись с юбками, я решил, что обойдусь и без корсета; застегнув на груди все пуговицы и завязав под шеей непонятный бант, я уже еле дышал. На часах был без малого полдень. Ирен Лоран, как обычно, проспала полдня. Времени у меня оставалось немного. Нужно разобраться с доктором, понять, чего он хочет и что это за заметки, которые нужно постоянно стирать. С кухни пахло обедом, слышалось неторопливое чавканье – это Фабьен, должно быть, пережёвывал стряпню Люсинды. Я вышел в коридор. Как бы много сейчас я отдал за обычные мужские ботинки! В кабинете доктора всё было тихо; я прислушался, приоткрыл дверь – никого. Должно быть, он у Жоэля. Саквояж с лекарствами так же, как и тогда, стоял на окне. Пахло спиртом и химией. Керосиновая лампа была на последнем издыхании – должно быть, доктор работал всю ночь. Я кинулся к саквояжу, чуть не запутался в юбках, еле держась на каблуках. Ужасные туфли со всех сторон сдавливали ноги; хорошо, что меня ещё никто не видел. Осанка у мадам Лоран была королевской, я же скрючился в этом во всём и никак не мог распрямиться. Сердце Ирен стучало так быстро, что, будь мы в засаде, сдало бы нас тут же. Я засунул руку в склянки, нащупал боковой карман – ничего; кинулся к столу, открыл ящик – пусто. Где же эти записи? Под перинами только клубы пыли и парочка сонных клопов. Ирен вскрикнула, я закрыл себе рот. Не хватало ещё орать из-за этих кусачих тварей. Я не брезговал ничем, в отличие от этого тела – оно всё дрожало от омерзения. «Какая мерзость, мерзость…» – крутилось у меня в голове. Успокойтесь, мадам Лоран, клопы не самое страшное, что есть в этом доме. Я открыл шкаф; пара рубашек, столько же костюмов, ботинки и… чемодан на верхней полке. Я потянул за ручку, и чемодан открылся, вывалив всё своё содержимое мне на голову. На меня обрушились письма, журналы, кипы непонятных бумаг. Ничего похожего на те письма. Я стал складывать всё обратно. Странно, что чемодан казался таким большим, а места в нём наполовину. Я ощупал его по углам. Точно, двойное дно… здесь двойное дно! Провёл по краю, поддел спрятанную под днище атласную ленту, приподнял кожаный подклад… Вот они, записи, пустые пожелтевшие страницы, исписанные и стёртые полностью. Я сложил их вдвое и спрятал в глубокое декольте мадам Лоран. Хоть какая-то польза от этого тела. За дверью заскрипела лестница; твёрдые и быстрые шаги принадлежали либо конюху, либо доктору. Я сложил журналы в чемодан, открыл шкаф и закинул его на верхнюю полку. Дверь в комнату заскрипела, чемодан ударился о заднюю стенку шкафа. Закрыл. В комнату вошёл доктор. Сердце мадам Лоран стучало под самым моим горлом. – А, это вы, – спокойно сказал он. Я кивнул. – Я же сказал, что принесу всё сам, – он пошёл к окну, – не стоило утруждать себя. – Да я и не утруждаю, – не зная о чём, говорил я. – Где пустой флакон? – Пустой? – Да. Или вы не всё использовали? – Нет. – Ах да, вы же хотели дозу сильнее… Теперь я не понимал ничего. – Вы уверены, что хотите этого? – будто переспросил он. Я кивнул. – Ваше право. Лучше бы, конечно, всё шло степенно, как мы с вами и договаривались… – Конечно, так лучше. – Но вы же сами не захотели. – Не захотела… – Но и сейчас я не смогу назвать вам точные сроки. – Точные сроки? – переспросил я. Он посмотрел на Ирен, как на сумасшедшую. – Вы же сами хотели их знать. – Ах, вы об этом… – Я пытался сделать невозмутимый вид. Ни о чем, кроме бумаг в декольте, я больше не думал. – А о чём же ещё, – удивился он. – Я хотела спросить про Жоэля. – Да, у меня хорошие новости. Правая нога мальчика стала реагировать на прикосновения. – Правда? – Абсолютная! Я в полном восторге. Те лекарства, что я даю, они, уверяю вас, поставят его на ноги. Но не всё сразу, Ирен. – Я понимаю. – Не будем отчаиваться. – Конечно.