— Сдались они нам сейчас, — не согласился Кийко. — Лучше чем-нибудь занять себя, — пояснил Литвин, — ненавижу просто сидеть и ждать. Кийко на секунду задумался над сказанным, а затем согласно кивнул головой. — Согласен. Нет ничего хуже ожидания. — Тогда вперед. Они двинулись дальше. Следы блуждали вокруг деревьев, кружили вокруг кустов, часто меняли направление. Однако Литвин и Кийко легко их находили, и еще ни разу не получилось так, что они теряли след. Если лапки маленького зверька оставляли совсем небольшие углубления, то отпечатки волчьих лап были отчетливо видны на земле. Они, двигаясь по следам, вскарабкались на небольшой холм и замерли. Кийко, чертыхнувшись сквозь зубы, сорвал оружие с плеча и замер, готовый в любой момент открыть огонь. Литвин же наоборот преспокойно стоял на холме, разглядывая открывшуюся перед ним картину. — Успокойся, нет уже тут никого, — сказал он Кийко. — А кто тогда волка укокошил? — не согласился Кийко. — Кто бы его ни загрыз ‒ он ушел, — пожал плечами Литвин. Прямо перед ними, метрах в десяти, лежала истерзанная туша довольно-таки крупного волка. Кровь, которой успела натечь немалая лужа, уже замерзла, зато вокруг тела была уйма следов. Снег был буквально вытоптан, а некоторые следы были еще и кровавыми — то ли еще какой зверь оказался раненым, то ли вступил в кровь уже почившего волка. — Это кто же волка так мог погрызть? — удивился Кийко. — Слепни? — Вряд ли, — покачал головой Литвин, — у них след почти как человеческий. — Тогда кто? — Не знаю. Сейчас посмотрим поближе, — Литвин спустился с холма и направился к телу волка. Он присел с краю полянки, на которой совсем недавно кипело страшное и кровавое сражение, и принялся вглядываться в следы на снегу. Кийко замер позади Литвина, глядя по сторонам, оставаясь наготове. Беспечность товарища совершенно не передалась ему — Кийко был на взводе, ожидал нападения в любую секунду. — Ни хрена не понимаю, — Литвин хлопнул себя по ноге от досады и поднялся в полный рост. Кийко, дернувшийся от неожиданности, с недоумением уставился на него. — Что там непонятного? — Да следы вижу только волков и того маленького зверька. — И что? — Ну как, что? С кем волки сцепились? Не с ним же? — уставился Литвин на Кийко. — Может, друг с другом за добычу? — предположил Кийко. — Может, — согласился Литвин, — только вон волк дохлый валяется… Он указал рукой на труп животного в центре поляны. — И что с того? — поинтересовался Кийко. — Ну, получается, сражение-то закончилось, — ответил Литвин, — вон лежит проигравший. А где победитель? — Ушел, — предположил Кийко, — волки ведь друг друга не жрут? — Не жрут, — кивнул Литвин, — с чего тогда вообще драка была? — Ну, может, из-за того зверька? — Вот тут самое странное, — нахмурился Литвин, — если верить следам — зверек убежал. И оставшиеся волки ушли за ним. Кийко задумался, пытаясь найти новую теорию, которая объяснит странное поведение зверей. — А знаешь, что еще странно? — спросил Литвин и тут же продолжил: — У меня сложилось такое впечатление, что не волки дрались друг с другом… — А кто? — Тот самый маленький зверек с ними и сцепился. — Сразу с тремя? — поразился Кийко. — Они б его порвали бы! — Не факт, — хмыкнул Литвин. — Помнишь, я говорил про зверьков с красных гор? — Это с которых шкуры Гринберг принимал по несколько тысяч за штуку? — наморщив лоб, припомнил Кийко. — Ага, — кивнул Литвин. — Думаю, мы сейчас встретили как раз такого зверька. — И ты хочешь попытаться его подстрелить? — усмехнулся Кийко. — Ну да… — А тебя не смущает, что ты только что решил, что этот зверек смог сражаться сразу с тремя волками и одного из них загрыз? — Не-а, — покачал головой Литвин, — это ж наоборот хорошо. — И чем же это хорошо? — со скепсисом в голосе поинтересовался Кийко. — Тем, что зверек наверняка ранен. Смог как-то одного волка загрызть — так еще два на хвосте. Если поторопимся, можем успеть, и его не порвут в клочья. И тогда у нас будет очень дорогая шкурка. — Хм… — только и сказал Кийко. — Ты не хмыкай. Думай быстрее, — поторопил его Литвин. — Ладно, идем, — наконец решился Кийко, — но что-то как-то мне не нравится… — Чего тебе не нравится? — уже сделав первый шаг в сторону уходивших в лес следов, поинтересовался Литвин. — Да слышал я про этих зверьков, — ответил Кийко, — но считал это все сказками. — А…мол, они в одну харю кого угодно могут порвать? — хмыкнул Литвин. — Если бы я на них охотился, то похлеще чего-нибудь придумал бы. Чтоб желающих их добывать было поменьше. На хрена мне конкуренты? — Думаешь, все это сказки? — Почти уверен, — ответил Литвин. — Нет, зверек, конечно, не простой, видишь, волка положил. Ну, так и мы на него не с вилами идем. Так ведь? — Тоже верно, — кивнул Кийко. И они двинулись по следам. Идти пришлось недолго. Метров через триста до них донеслось рычание и шипение: где-то впереди дрались звери. — Слышишь? — шепотом спросил Литвин. — Где-то неподалеку. — Там! — прислушивающийся Кийко смог определиться с направлением, откуда доносились звуки, и указал в нужную сторону рукой. Они двинулись вперед без спешки, медленно, стараясь не производить лишнего шума. Конечно, этого особо можно не бояться — животные, занятые сварой друг с другом, вряд ли обратят на посторонний шум внимание. Но все же зачем создавать и искать себе проблемы, если всего этого можно избежать? Спешить незачем — раз звуки драки еще слышны, значит, ценный зверек еще жив. И нужно подобраться как можно ближе, занять выгодную позицию, ведь завалить волков ‒ это лишь полдела. Главное — завалить самого зверька, который наверняка попытается убежать. Открывшаяся перед Литвином и Кийко картина заставила их замереть в недоумении. Они в принципе были готовы действовать незамедлительно, готовы были открыть огонь по волкам, однако все пошло вопреки их ожиданиям. Один из волков бился в луже собственной крови, повизгивая, рыча, пытаясь подняться. Из огромной раны на шее толчками выходила кровь. Второй волк носился вокруг, словно угорелый, пытаясь стряхнуть небольшого (по сравнению с размерами самого волка) зверька, который, как казалось, мертвой хваткой вцепился ему в морду и медленно, при каждом рывке противника, перебирался ближе к горлу. Волк пытался ему мешать, пытался стряхнуть зверька. Бил его об землю, об деревья, пытался достать до него передними лапами, задними, пытался придавить к земле собственным весом, катался по снегу. Однако ни одна из этих его попыток не закончилась удачно. Буквально за несколько секунд, которые и успели застать Литвин и Кийко, зверек все же добрался до слабой точки волка: вцепился в горло и своими зубами, и лапами с острыми когтями. Затем принялся рвать шкуру. Спустя мгновение прыснула кровь, волк взвыл, но ничего уже поделать не мог — он был обречен. И это понимал и он сам, и люди, наблюдавшие за битвой, и убийца — тот самый зверек. Последний, к слову, как только появилась кровь и послышался визг волка, словно бы озверел. Принялся рвать противника с еще большим остервенением. Волк метался по поляне, заливая иссиня-белый снег собственной кровью. В конце концов силы оставили его. После очередного скачка лапы подкосились, он рухнул, вспахав мордой белую снежную поверхность. А зверек вгрызся в шею уставшего противника еще глубже.