– Это Эш Хендерсон, помнишь его? Был детективом-инспектором, а потом его разжаловали в констебли из-за всей этой херни с Чакрабарти. А дочку его младшую похитил этот… – Запнулась. Облизала губы. – Ох. Простите. Я что хотела сказать – Эш один из нас. – А-а, хорошо. – Маккевит кивнул. – Итак, что мы имеем? Я протянул Ненове видеокамеру, она повертела ее в руках. Открыла экран. Стала искать кнопку включения. – Надеюсь, вы пленку не трогали или еще чего-нибудь? Надо будет снять ее отпечатки… – Снова нахмурилась. – Она сказала, где его встретила? Ребенка? А, вот оно… Экран, моргнув, ожил, ее ладонь приглушала звуки из динамиков. Хрипы. Стоны. Плач. Ненова в лице переменилась. Сжала губы. Плечи опустила. – Ах ты, сука такая. – Протянула камеру Маккевиту. – Посмотри. С его лицом произошло то же самое. Потом он ткнул пальцем в экран, чтобы перемотать назад. Стоял так с минуту, ничего не говорил. Потом: – Здесь по меньшей мере три ребенка. – Захлопнул входную дверь. Оставшиеся осколки стекла вывалились на пол. – Вот черт! Два года за ней наблюдали, и все коту под хвост! Ненова прижала сумку к себе: – Где она сейчас? – На кухне. – Хорошо. – Вздернула подбородок, плечи развернула и пошла туда. – Вирджиния Каннингем, в какие игры вы здесь играть вздумали? Я пошел на кухню за ней, Маккевит за мной. Каннингем все еще сидела за столом, заваленным обертками от шоколадных батончиков и смятыми баночками из-под йогурта. Еще стояла бутылка «Гордона», уже наполовину пустая. Она сделала из нее глоток, ткнула пальцем в меня, потом в Элис и, наконец, в Бабз: – Эти ублюдки изображали из себя офицеров полиции, в дом мой ворвались. Напали на меня, произвели незаконный обыск и незаконно удерживали. Ненова удивленно взглянула на меня. – Это отличается от того, что запомнил я. Когда мы прибыли, миссис Каннингем находилась в подавленном состоянии. Беспокоилась о своей безопасности. Мы обеспечили подход к дому, укрыли ее от дождя и убедили сменить одежду. В доме был обнаружена работающая видеокамера, в гостиной, передававшая изображения со сценами детской порнографии. Я произвел гражданский арест и вызвал вас. У Каннингем отвисла челюсть. – Вы что, поверите этому дерьму, я что-то не понимаю! Он сказал мне, что он полицейский. У него удостоверение было! – Миссис Каннингем ошибается. Возможно, она услышала, что я обращался к своей напарнице «офицер Кроуфорд», – я кивнул на Бабз, – и предположила, что я являюсь офицером полиции. Бабз ухмыльнулась: – Офицер тюремной охраны, если что. Наверное, меня приняли за кого-то другого. – Врут они все! Ненова поставила видеокамеру на стол, экран был открыт и шло воспроизведение. – Ну, давай же, мой дорогой, сделай это для своей мамочки… Каннингем отвернулась. – Так и думала, – сказала Ненова, захлопнула экран и отключила камеру. – Вирджиния Каннингем, вы арестованы за владение непристойными изображениями детей… * * * Я протер окошко в запотевшем окне «сузуки»: – Да, они ее увозят. Маккевит вышел из дома Каннингем, выключил свет, запер дверь и, сгорбившись, побежал к неприметному «воксолу», припаркованному на улице. Как только он сел на заднее сиденье рядом с Каннингем, Ненова вылезла из машины, перешла через дорогу и направилась в нашу сторону. Постучала в окно. Я опустил стекло. Прижал трубку к груди, чтобы не слышен был голос. – Что-то не так? Она оперлась рукой на крышу, сунула голову внутрь машины: – Все это чушь, не так ли? Вы изобразили из себя офицера полиции, проникли в дом и устроили обыск без ордера. – Мы? – Я сделал самое невинное лицо. – Нет, все случилось именно так, как я вам сказал, правда, Бабз? Элис? Элис оторвала взгляд от одного из писем Потрошителя, желтый маркер торчал из угла ее рта, как неоновая сигара. – О да, вне всякого сомнения, в смысле, зачем нам врать о чем-то, подобном этому? Бабз ухмыльнулась: – Все правильно вам сказали. – Видите, детектив-констебль? Снова мы все на одной стороне, – пожал плечами я. Ненова шмыгнула носом. Оглянулась на «воксол»: – Только, пожалуйста, всем одну и ту же историю рассказывайте, ладно? И прекратите говорить людям, что вы офицер полиции. Это незаконно, черт возьми. Дождь барабанил по крыше машины так громко, что почти заглушал шум работавшей на полную мощность печки. – Ну ладно. – Выпрямилась. Протянула руку в открытое окно, чтобы попрощаться. – Спасибо. По крайней мере, теперь мы уверены, что она будет трахаться в том месте, где ей надлежит быть. – Повернулась на каблуках и потопала к своей машине. Фары «воксола» вспыхнули, когда он стал выезжать на дорогу. Каннингем бросила на нас взгляд с заднего сиденья. – Вы слышали это? Джейкобсон, на другом конце линии, как будто что-то жует: – Ты что, выдавал себя за офицера полиции? Нет, ни слова не говори. – Если верить Каннингем, больница прикрепила к ней Джессику Макфи в качестве акушерки. Каннингем кто-то позвонил и задавал вопросы о Джессике. Из той самой телефонной будки, где три дня спустя было обнаружено тело Клэр Янг. – И? – Возможно, Вирджиния Каннингем была не единственная, кому он звонил, чтобы получить информацию. Передайте Сабиру список тех, кто был в записной книжке Джессики Макфи. И пусть Купер выяснит, получал ли кто-нибудь из них телефонные звонки. И то же самое с родителями пациентов Клэр Янг. Элис думает, что Потрошитель проверяет, хорошо ли те, кого он выбрал, будут обращаться с детьми, в том смысле, выйдут ли из них хорошие матери. Последовала пауза. Элис повернулась на кресле: – Скажи ему, что мы довезем Барбару до вокзала. Бабз покачала головой: – Да что вы, не надо. Меня ждет ночь в гостинице, коричневый конверт с наличкой. Да и поужинать было бы неплохо. – Джейкобсон, вы меня слышите? – А теперь будь любезен объяснить мне, вот прямо сейчас, почему ты не информировал меня о том, что собираешься делать? – Вы хотите, чтобы я приносил вам проблемы или решение проблем? – Тебя этому что, в тюряге научили, на курсах менеджмента? – Вот, пожалуйста, интересный вопрос. Как Потрошитель узнал, что Джессика Макфи была акушеркой у Каннингем? И откуда он взял номер ее телефона? Пауза, потом: – А-а… – Клэр Янг была в педиатрии. Джессика Макфи – акушерка. А теперь простая игра – соедините линиями две точки. – Что, вот эта? – Бабз стояла на тротуаре, рюкзак в руке, смотрела на «Тревелодж» на Гринвуд-стрит. – На самом деле? Я пожал плечами: