— Совершенно верно, Олег Матвеевич. Великолепная идея. Я удивляюсь, почему она не пришла мне в голову. — Потому что я — начальник, а ты — сам знаешь кто, — жестко, одними губами, усмехнулся Каплунов. — Вы, как всегда, правы, — угодливо согласился охранник. Глава 21 Регулярные связи с элитными проститутками, стриптизершами и прочими дамочками, служащими для ублажения богатых мужчин, не мешали Тумасову иметь постоянную любовницу. Это была женщина редкостная во всех отношениях: редкой красоты, редкой умеренности в своих требованиях и с редким именем Снежана. Тумасов звал ее Снежинкой. Снежинка отличалась уникальным для представительниц слабого пола равнодушием к роскоши. Она удовлетворялась купленной в обычном магазине одеждой, самыми простенькими украшениями, причем шли они ей куда больше, чем некоторым дамам кольца и браслеты с настоящими бриллиантами. Но и Снежинке однажды пришла в голову блажь, заставившая напрячься Илью Фридриховича. Здесь любовница Тумасова не стала оригинальной. Ей захотелось на эстраду. Илья Фридрихович перетряхнул свои знакомства и вышел на музыкального продюсера. Сумма, которую он заломил, заставила Тумасова сокрушенно прошептать: — Лучше бы я покупал ей бриллианты. Но он дал слово, и у него не было пути назад. На горизонте российской эстрады замаячила еще одна мимолетная звезда. Сначала женщину натаскивали в вокале, предварительно убедившись в наличии у нее каких-никаких певческих данных, затем дали разучить текст ее будущего хита. Его запись прошла как-то буднично, и Снежане дали понять, что основная работа еще впереди. Ей требовалось блеснуть главным — своими замечательными внешними данными. Для этого женщину обучали сценическому движению, причем гораздо тщательнее, чем пению. Видно, гонорар, уплаченный Тумасовым, сильно впечатлил продюсера, и в день съемок клипа он лично заехал за начинающей певицей, опоздав всего на какой-то час. Он усадил Снежинку в свой двухместный «порш» и повез в студию. Там он сдал женщину заместителю, который долго водил ее по коридорам и наконец остановился у двери с надписью «Гримерная». — Подожди здесь, — без церемоний перейдя на «ты», обратился заместитель к Снежане. — Хорошо, только ты недолго, — тем же ответила женщина. Заместитель внимательно посмотрел на нее: — Ну-ка, деточка, надуй губки. Снежана послушно надулась. — Сойдет для сельской местности. А теперь улыбнись. Да не так! — замахал он руками, когда женщина выполнила его требование. — Попробуй чуть глупее и фальшивее. Снежана продолжила улыбаться, вспомнив одного туповатого одноклассника. — Подходит, — удовлетворился заместитель. Постучав, он открыл дверь и скрылся внутри, оставив начинающую певицу в узком коридорчике, заканчивавшимся тупиком. Скорее всего, это был символ карьеры Снежаны. Минуты через три заместитель высунулся и поманил женщину пальцем. Она вошла и оказалась в небольшой комнате, напоминающей парикмахерскую. У одной стены перед зеркалом стояли кресла и на полочках лежали всякие гримерные принадлежности, а у другой громоздились шкафы. Посреди всего этого добра стояла, сложив на груди руки и зажав в зубах сигарету, уже не молодая, но довольно привлекательная женщина со стройной фигурой, закутанной в шелковое цветастое кимоно. Сузив глаза, она сквозь дымовую завесу уставилась на Снежану и задала чисто риторический вопрос: — Эта, что ли? Хотя любому было ясно, что именно эта. Кто еще, кроме будущей певицы, мог оказаться в гримерке? — Ну да, — ответил заместитель, который, сразу бухнувшись в кресло, тоже смотрел на Снежану. — Получится, как думаешь? — Получится, конечно, только жаль такую фактуру гримом портить. На вашем месте я бы взяла другую песню, с более подходящим для нее образом. — Шутишь! Ты хоть знаешь, кто авторы музыки и текста? Одни из лучших в стране хитовиков! — Ладно, Миша, не волнуйся, все будет в ажуре. Садись в кресло, девочка, и приготовься к экзекуции. Ткнув пальцем в свободное кресло, гримерша скрылась за шкафом, а Снежана покорно опустилась на мягкое сиденье. Битый час гримерша мурыжила лицо и волосы женщины, убирая и залепляя все то, чем так щедро наградила ее природа, первозданную красоту Снежаны. При этом мастерица беспрестанно кривилась и вздыхала, словно давая понять, что совершает настоящее святотатство. Женщина молча терпела, наблюдая, как исчезают знакомые черты ее лица, а из распущенных волос сооружается какая-то немыслимая конфигурация. Наконец, когда Снежинка едва узнала себя, гримерша отошла в сторону, зажгла новую сигарету, осмотрела дело своих рук и удовлетворенно изрекла: — То, что доктор прописал. — Нормально? — робко спросила молодая женщина. — Я фуфло не гоню. Сейчас Миша костюм принесет, наденешь его, подберем, что нужно, и готово. Только под софитами много не крутись, а то потечет все к чертовой матери. Гримерша подошла к двери, закрыла ее на замок, вытащила плоскую бутылку, отвинтила крышку и сделала пару глотков, после чего зажгла новую сигарету, с наслаждением затянулась, выпустила облако дыма и как бы про себя заметила: — Вот снова мужики засуетились. Миша даже сам пошел в костюмерную за платьем, которое сшили специально для клипа. И туфельками. Конечно, даже у самых опытных продюсеров случаются проколы. Вроде и голос у человека есть, и внешние данные, а публике он по барабану. Только зря деньги на него ухлопали. А тут живые бабки, ради них можно посуетиться. Монолог гримерши прервал звонок Тумасова: — Как там, на звездном Олимпе? Автографы еще не просят? — Уже очередь стоит, — в тон ему ответила женщина. — А если серьезно? — Мне только закончили накладывать грим. — Так долго? — Меня же увидит вся страна. Поэтому любая деталь доводится до совершенства, — объяснила Снежинка с иронией, которую Тумасов не заметил. — Ладно, удачи тебе, мне надо заниматься делами. — Пока! Женщина убрала телефон, и тут в комнату вошли двое — продюсер и его заместитель с потрясающей красоты платьем и умопомрачительными туфельками. Снежана, в обычной жизни равнодушная к нарядам, сейчас восхищенно воскликнула: — Боже, и это для меня! — За все уплачено, деточка! — цинично сообщила гримерша. — Здравствуй, красавица! — продюсер небрежно взял за плечи гримершу и поцеловал ее в губы. — Хороша, до чего же хороша наша дебютантка! Правда, она прелесть? — И не говори! — без энтузиазма согласилась гримерша. Какой женщине приятно, когда в ее присутствии хвалят другую. Пусть и по работе. — Так, давай переодевайся, лапочка, — уже другим, деловым тоном сказал продюсер. Он уселся в кресло, раньше облюбованное его заместителем, а гримерша подошла к Снежане и начала расстегивать сзади молнию. Женщина даже не стала спрашивать, удобно ли ей переодеваться в присутствии мужчин. Похоже, артисты жили по своим законам и правилам, и не Снежане было их менять. Через двадцать минут напомаженная и расфуфыренная Снежана была под ручку выведена продюсером на съемочную площадку, залитую огнями софитов. Декорациями служили какие-то огромные разноцветные кубы, шары и пирамиды, разбросанные как попало, и среди всего этого, по словам режиссера, восходящая звезда должна была прыгать и скакать с самым загадочным видом. Рядом пристроился юноша из подтанцовки, изображавший возлюбленного главной героини клипа. Он был облачен в экстравагантный костюм, состоящий из каких-то перьев, блесток и разноцветных кусков материи. Зазвучала фонограмма. Снежана запнулась на бегу, словно подстреленная птица. Она не сразу поняла, кто там поет. Хотя, надо отдать должное, ее голос, подвергнутый тщательной обработке звукорежиссером и усиленный бэк-вокалистками, звучал очень симпатично. — Стоп, стоп! — завопил режиссер. — Что у вас с ногами, деточка? — Ничего, все нормально! — Так чего вы их волочите, словно подстреленная курица? Парите, парите! — Хорошо, только дайте мне привыкнуть к моему новому голосу. — Дома будете привыкать, а здесь у нас работа! Давайте сначала. Снежана заняла стартовую позицию. При кажущейся простоте номер заставил ее изрядно попотеть. В буквальном смысле этого слова, так что дважды пришлось освежать грим. Режиссер всякий раз находил, к чему придраться. Женщине начало казаться, что она так и будет до конца своей жизни бегать и скакать с загадочным видом, но режиссер знал свое дело туго. — Все, снято, — сообщил он. — Как «все»? — удивилась Снежана. — Вы же постоянно делали мне замечания. — Начало возьмем из четвертого дубля, середину из второго, концовку из шестого. Смонтируем, и никто ничего не заметит. Вы свободны, деточка, — снисходительно пояснил ей режиссер. Глава 22 Их было трое, опустившихся, деградировавших типов, для которых в жизни остались две взаимосвязанные цели: добыть денег на выпивку и набраться до помутнения мозгов. Работа внушала им отвращение, да и никто не взял бы их на работу с такими испитыми рожами. Поэтому долгое время деньги на удовлетворение своей главной жизненной потребности они добывали собирая стеклотару. Хотя по внешнему виду они напоминали пятидесятилетних, старшему из них едва исполнилось сорок. Какое-никакое здоровье оставалось, и сообща они легко давали отпор таким же человекообразным существам, пытавшимся насшибать бутылок на их территории. Несколько раз, когда улов стеклотары оказывался до обидного скудным, а душа горела, будто сухое бревно, они нападали на одиноких прохожих. Эти преступления долгое время оставались без наказания. Как ни удивительно, у всех троих имелось свое жилье. Правда, только один обитал в отдельной однокомнатной квартире, доставшейся ему после развода, остальные довольствовались комнатами в коммуналках. Эта отдельная квартира являлась сильнейшим раздражителем, заставлявшим троих дружков затевать постоянные споры. Как известно, чем ниже находятся люди на социальной лестнице, тем больше им хочется свободы, равенства и братства. Двое алканавтов постоянно капали на мозги третьему: