— И озадачим знакомых, которые помогут найти Дмитрия, — добавил Рублев. — Спасибо вам. Мне надо ехать, время уже позднее. — Мы вас довезем, — сказал Андрей. Когда они высадили женщину у ее дома, Подберезский спросил: — Куда? — К тебе. Водка есть? — Конечно. Больше по дороге они не проронили ни слова. Только достав из холодильника запотевшую бутылку, Андрей заметил: — Думаешь, его убили? — Боюсь, что да. Ты вспомни громкие криминальные дела, связанные с иностранцами, решившими заниматься бизнесом в России. В большинстве случаев дело решал выстрел снайпера. А если зарубежного предпринимателя похищали, то либо потом находили труп, либо он навсегда исчезал. Но разве можно говорить такое женщине! Пока у нее свежи воспоминания о Бушуеве, она должна жить надеждой. Подберезский разлил водку по стопкам. — И все же выпьем за то, чтобы все закончилось благополучно, чтобы когда-нибудь Дмитрий оказался вместе с нами за этим столом! — поднял стопку Комбат. И они с Подберезским чокнулись звонким хрусталем. Глава 40 Бушуева снова отвели в хорошо ему знакомую мрачную комнату, которую он про себя окрестил инквизиторской. Там, кроме бритоголового, оказался еще один тип с расплющенными борцовскими ушами. Он сурово взглянул на Дмитрия: — Слышь, козел, ты забыл нам ответить на парочку вопросов. — Полегче, Мамонт, он у нас американского происхождения, существо изнеженное и ранимое, от грубого обращения может нагадить в штанишки, — сказал бритоголовый. Кажется, бандиты затеяли игру в злого и доброго следователя. — Че молчишь, тля? — тем же резким тоном продолжил Мамонт. — Я понятия не имею, о чем вы, — чистосердечно ответил Бушуев. — Он не имеет понятия. А бумажки разные вредные доставать у тебя понятие было? Отвечай, кто их тебе дал? Дмитрий напрягся. Он понял, что, если решит отмолчаться, его станут бить. Но и выдавать журналиста Бушуев не собирался. — Обыкновенные бумаги. Человек, умеющий пользоваться Интернетом, отыщет их за пару часов, — сказал он. — Интернетом? Так мы тебе и поверили. Говори правду, сучонок, или я тебе ноги выдерну, — Мамонт встал и шагнул к Бушуеву. — Но это правда… Слова Дмитрия оборвал жестокий удар. Бушуев скорчился от боли и тут же получил могучий пинок под зад, от которого отлетел в угол комнаты, туда, где находились странные приспособления, напоминающие орудия пыток. Бандит ухватил Дмитрия за шиворот: — Лучше колись прямо сейчас, гад! Видишь, какие у нас припасены для тебя игрушки? Пожалеешь, что родился на свет. — А если он правду говорит, Мамонт? — продолжил играть свою роль бритоголовый. — Заглохни, Кудряш. Я по глазам вижу, что у америкашки есть что нам сказать. Правда, дружок? — и Мамонт ткнул Дмитрия лицом в стену, обильно усеянную пятнами плохо отмытой крови. — Конечно, скажет, — бритоголовый ухватил Бушуева и посадил на стул. — Чаю хочешь? Дмитрий кивнул головой. — Будет тебе чай. И кофе, и полная свобода, только сначала скажи, кто тебе помогал. Назови имя. — Я ведь уже говорил, его зовут Интернет. — А если хорошенько подумать? Ведь ты не мог сам так легко найти всю информацию. — В Интернете хорошие поисковики. — Нет, так дело не пойдет. С ним по-хорошему, а он, дурак, упирается, — бритоголовому быстро надоела роль хорошего следователя. — Мамонт, действуй. Дальнейшие события Бушуев потом вспоминал с содроганием. Хотя бандиты осторожничали. Им приказали не калечить пленника раньше времени. Утомленный собственной добротой, бритоголовый принял в истязаниях самое деятельное участие. Мамонт тоже вносил свою лепту, умело орудуя элементарной отверткой. Бушуев никогда не думал, что этот мирный инструмент способен причинять столько боли. Но он выдержал пытки. Сказалась афганская закалка. Казалось, море воды утекло с тех пор, однако тело навсегда сохранило память о душманской «разминке», которая должна была предшествовать настоящим пыткам. Мамонт с удивлением посмотрел на Дмитрия. По его мнению, обычный человек не мог выдержать таких мучений. Конечно, если бы хозяин позволил ему развернуться во всю мощь его садистской натуры, он бы вывернул наизнанку американского гостя и добрался бы до истины. Сейчас же у бандита оставались некоторые сомнения. С заметным сожалением он приказал: — В камеру его. Дмитрий снова очутился в своем узилище. Все тело болело. Было трудно не только стоять или сидеть, но и лежать. С большим трудом он нашел позу, доставлявшую минимум болезненных ощущений. Но, кроме физических страданий, его донимали душевные переживания. Как там Лена, как вынесла известие о его исчезновении? И встретятся ли они когда-нибудь снова? Бритоголовый намекал на то, что, признавшись, Дмитрий гарантирует себе свободу. Но можно ли верить бандитам? Публика еще та, без совести и чести. Они хоть на Библии могут поклясться, что сохранят человеку жизнь, а через минуту хладнокровно его зарежут. Все зависит исключительно от того, что выгоднее преступникам. И тут Бушуев терялся в догадках. Что перевесит — страх разоблачения или желание устранить единственного в компании человека, знающего язык и характер русских людей. Хотя насчет характера возникают сомнения. Россияне очень сильно изменились с тех пор, как Дмитрий отправился воевать в Афганистан. И зачастую далеко не в лучшую сторону. Откуда взялось столько жадности, лживости, безразличного отношения к чужой жизни? Впрочем, если задуматься, все это было и при советской власти, только тщательно скрывалось. Немцев победили ценой огромных потерь, трубили о победе развитого социализма, а если в магазинах выбрасывался дефицитный товар, мгновенно выстраивались громадные очереди; называли себя самым свободным государством мира, а оказаться за границей без разрешения парткома можно было, только нелегально перейдя границу. Просто вседозволенность, по недоразумению названная демократией, выплеснула наружу те животные инстинкты, которые накопились за годы власти большевиков. Щелкнул открывающийся замок. Тюремщик, шагнув в камеру, небрежно швырнул Бушуеву толстую книжку в твердом переплете. Ну наконец-то! А то можно тронуться умом, сутками бездельничая. Дмитрий взял томик в руки и громко выругался. На обложке значилось «Современные Соединенные Штаты Америки. Энциклопедический справочник». Причем 1988 года издания. Издеваются, сволочи. Хотя, если задуматься, бандиты явно перестарались в своем желании напакостить ему. Для их скудных умишек такая литература чересчур сложна, а Дмитрию в самый раз. И если развлекательное чтиво он бы проглотил за несколько часов, то этот фолиант будет изучать гораздо дольше. К тому же он издан на заре перестройки, а написан еще раньше. Интересно ознакомиться с восприятием американской действительности ангажированными политологами. Бушуев первым делом заглянул в раздел «Биографические справки». Так и есть, материалистическое изложение истории в самом махровом ее проявлении. В сотне известнейших людей Америки не нашлось места Элвису Пресли и Мэрилин Монро, знаковым фигурам американской культуры. А об издателе Руперте Мэрдоке сказано, что скупленные им газеты превращаются в бульварные, со скандальной хроникой издания, их политическая ориентация характеризуется антикоммунизмом, антисоветизмом, милитаристской направленностью. Впрочем, дыхание перестройки уже чувствовалось, и в издании отважились упомянуть режиссера Спилберга с его пресловутыми «Челюстями». Увы, Бушуеву не дали толком насладиться даже этим сомнительным чтивом. Пленника снова поволокли в инквизиторскую, где его ждала та же самая парочка. Только сейчас оба были настроены куда решительнее. Игры закончились, Дмитрий понял, что его намерены убить. Бритоголовый относился к этому как к обязательной части своей работы, зато Мамонт испытывал подлинное наслаждение. Ужас в глазах жертвы возбуждал его, словно обнаженная грудь элитной проститутки. Он подошел к Бушуеву, схватил его за горло: — Так как же тебя кончить? Тупо зарезать? Нет, это будет скучно и быстро. Полоснул ножичком — и никакого удовольствия. Ты должен помучиться. Есть хороший вариант — поникать тебя топориком на мелкие части. Сначала отрезать пальцы, затем что-нибудь покрупнее. Если делать все аккуратно, ты загнешься от потери крови; если грубо — от боли. Только не подумай, что тебе предлагают выбор. Я сам решу, как ты склеишь ласты. Просто думаю вслух. Еще вариант — поливать тебя кипяточком. Сам я этого никогда не делал, но говорят, будто гарантировано захватывающее зрелище. Возня, конечно, надо греть воду, зато доставлю себе подлинное наслаждение. Пожалуй, на этом и остановимся. Да, чуть не забыл. Надо отослать твоему заокеанскому хозяину какую-нибудь часть твоего тела, чтобы больше не лез в наши дела. Глаз подходит лучше всего. Только скучно вырезать его у мертвеца, гораздо интереснее работать по живому. Мамонт отработанным приемом развернул Бушуева к себе спиной, до хруста завернул ему обе руки и скомандовал: — Кудряш, давай! Щелкнули наручники. Мамонт снова развернул Бушуева, теперь уже лицом к себе. В руках у него оказался нож с тонким и длинным лезвием. Поняв, что терять уже нечего, Бушуев взмахнул ногой. Удивительно, как в критических ситуациях реанимируются вроде бы давным-давно забытые навыки. Дмитрия в учебке немного обучили приемам рукопашного боя. В Штатах он ни разу о них не вспомнил, но сейчас провел удар так, словно вчера отрабатывал его на тренировках. Мамонт скорчился от боли. Бушуев еще раз махнул ногой. Голова бандита резко дернулась, он без сознания распростерся на полу. Но тут к потехе присоединился Кудряш, оказавшийся опытным боксером. Даже без наручников в схватке с ним Бушуев имел бы минимальные шансы. Сейчас они были сведены к нулю. Очень быстро Дмитрий улегся рядом с Мамонтом. Он не слышал, как в комнату вошел еще один человек, увидев которого и бритоголовый, и начавший приходить в себя Мамонт настороженно замолчали, как это бывает при появлении вышестоящего начальника. — Так-так-так, — сказал вошедший, — развлекаетесь. Кудряш, ты зачем Мамонта уронил? Не поделили, кому отправить нашего американского гостя на тот свет? — Это не я, — тут же начал отмазываться бритоголовый. — А кто? Неужели американец? Шустрый мужчинка. А вам, добры молодцы, урок — не расслабляйтесь. Стойте, он же в наручниках. И без рук отправил Мамонта в нокаут? Молодец. — Так я не ожидал, что он, падла, саданет мне по яйцам. А когда я согнулся от боли, звезданул ногой в голову. Так-то я его запросто на куски порву. Слышь, Череп, давай снимем наручники, и я эту гниду кончу голыми руками. — Кончать, Мамонт, будешь в другом месте, а пленнику мы решили дать еще немножко пожить. Так что наручники с него вы действительно снимите, а вот мокруху придется отложить. Глава 41 Зудов наслаждался последним днем отдыха. Завтра на работу, в многолюдный душный город, и сегодня надо ловить каждую минуту общения с природой. Ближе к вечеру он вышел из дома. На участке, засеянном газонной канадской травой, росло несколько кустов роз. Ближе к стене виднелась ажурная беседка, а рядом с ней площадка для приготовления шашлыков. Семен Михайлович распахнул калитку. Узкая дорога вела к озеру и обступавшему его лесу. На берегу озера загорали люди, несколько самых отчаянных плескались в воде. Немного постояв у кромки, Зудов отправился в лес. Ему хотелось отдохнуть и привести в порядок мысли. За двое суток молодая жена высосала из чиновника все соки. Как в переносном, так и в буквальном смысле этого слова. Семен Михайлович обрадовался, когда она ушла на кухню, собираясь приготовить к ужину какое-то особенное блюдо. Эх, до чего же несовершенно устроен человеческий организм! Ему во всем нужна мера, даже в получении наслаждений. И чем больше удовольствие, тем короче время, в течение которого человек способен его воспринимать. Например, Зудов мог часами смотреть хороший футбол. Но разве даже самый лучший матч сравнится с ласками очаровательной женщины? Увы, пик наслаждения длится считаные минуты. В этом смысле богач оказывается на одной доске с распоследним бомжем. Хуже того, некоторые бомжи дадут фору любому богачу. До чего же несправедливо распорядилась природа! Как было бы замечательно, если бы каждый заработанный миллион добавлял человеку мужской силы и выносливости! Кстати, о миллионах. Тумасов очень вовремя убрал америкашку, это им всем хороший урок на будущее. Впредь нельзя доводить ситуацию до крайности. А то когда-нибудь можно опоздать. И чем это закончится? В лучшем случае тем, что чиновнику навсегда придется забыть о больших деньгах. — Эй, Семен! — вдруг услышал Зудов громкий оклик и машинально повернулся. Он увидел в нескольких шагах от себя высокого крепко сложенного мужчину. — Вы — Зудов, — скорее утвердительно, чем вопросительно сказал тот. — А вы кто? — поинтересовался Семен Михайлович. — Друг, — коротко ответил незнакомец. — Чей друг? — Человека, с вашей подачи украденного бандитами. — Вы пьяны! — воскликнул Зудов, начав пятиться в сторону озера. — Мысль интересная, но ошибочная. А ты — мерзавец, каких еще поискать. По спине чиновника потекла тонкая струйка пота. Одновременно во рту у него пересохло, словно он весь день бродил по жаркой пустыне.