В понедельник он решительно явился на прием к шефу и на его давешний прозрачный намек ответил своим: — Я ознакомился с планом мюнхенского симпозиума. Там будут обсуждать очень интересные для меня вещи. Мне кажется, что я должен в нем участвовать. А перед отлетом я отдам вам материалы поисковой темы, и вы сами решите, где и в каком виде их публиковать. Завлаб побагровел от возмущения. На симпозиум в Мюнхен собирался лететь он сам. Так было заведено с незапамятных времен. Рядовые сотрудники ездят в Гапеевку, начальство — по заграницам. Только в последние годы было сделано исключение для молодых ученых, которые благодаря различным грантам тоже колесили по всему западному миру. Но завлаб сдержался. Пусть едет. Командировка в Мюнхен была ничтожной платой за соавторство в выдающемся открытии. Здесь явственно вырисовывались перспективы получения государственной премии, а то и медали, которые вручат не Аксамитову, а им с директором института. Знал бы завлаб, какую подлянку решил устроить ему подчиненный. Виктор собирался подсунуть начальнику фальсифицированные результаты своих исследований. Пускай помучается. А он тем временем за государственный счет смотается в Мюнхен и досконально разберется в системе немецкого патентования. А потом соберет все свои сбережения, запатентует изобретение и начнет зарабатывать большие деньги, послав к чертовой матери своих корыстолюбивых начальничков! Глава 48 Кудряш очнулся от раздражающего слух противного равномерного гула. Он приоткрыл глаза, повертел головой в разные стороны и вдруг изогнулся от пронзившей все тело острой парализующей боли. Желудок свело судорогой, но вместо остатков полупереваренной пищи из внутренностей его организма вырвался только характерный сдавленный звук. Сознание мало-помалу возвращалось, и настал момент определиться, где же он находится. Выходило, что бандит стоял на коленях на теплом, усыпанном обвалившейся с потолка штукатуркой бетонном полу, а его поднятые до уровня плеч руки были прикованы наручниками к обмотанной асбестом трубе. Со всех сторон были какие-то баки, огромные ржавые вентили, с которых не переставая капала вода, и доисторические запотевшие манометры с дрожавшими за стеклом стрелками. В помещении стояла жара, а просачивающийся из системы пар делал воздух малопригодным для дыхания. Кудряш заметил, что одежда стала влажной, хотя это было не самым худшим в его положении. Он поднял глаза вверх и посмотрел на застегнутые на запястьях наручники. Можно было даже не мечтать о побеге. Вторые половины «браслетов» прочно крепились между двойными переходниками на изгибах трубы и ни при каких обстоятельствах не могли сдвинуться больше чем на десять сантиметров в каждую из сторон. О том, чтобы, поднапрягшись, разорвать хотя бы один из наручников, тоже можно забыть. Скорее оторвешь руку, чем стальные звенья цепочки. От сознания совершенной им фатальной ошибки бандиту впервые в жизни захотелось громко завыть. Зачем он решил в одиночку разобраться с преследователем? А если уж решил, почему оставил в тайнике пистолет? Понадеялся, что ножа более чем достаточно. И где сейчас его нож? И где сам Кудряш? Хотя точное местоположение значит крайне мало. Главное, что он в руках у мужика и тот настроен более чем серьезно. Хотя на первом допросе у Кудряша сложилось другое впечатление. Поведение незнакомца, его жесты, интонация говорили о том, что он не палач и ему будет весьма затруднительно пытать беспомощного человека. А вот задумал мужик полную глупость. Судя по его решительности, он хотел в одиночку освободить своего дружка. Ну-ну, мечтать не вредно. Ведь Бушуев оказался не в первом попавшемся месте, а на тайной базе команды, где постоянно находились три-четыре бойца, а часто и больше. Незнакомец спалится, угодит в руки дружков Кудряша. Хорошо, если его шлепнут на месте. Однако на это не стоит рассчитывать. Надо исходить из худшего. В бандитских войнах, как и в обычных, языки ценятся на вес золота. А что же такое нападение на базу, как не объявление войны? Мужика схватят и начнут пытать. И хотя кореша бандита не ахти какие заплечных дел мастера, любой человек расколется, если его на манер нижнего белья прогладить утюжком. Расколовшись, он первым делом заложит Кудряша, слившего ему корешей. После чего лучше самому застрелиться. Череп и его подручные не простят Кудряшу предательства. И бандит решил прикинуться веником. Любой вопрос Комбата вызывал у него хорошо наигранное изумление: — Бушуев? Череп? Мамонт? Впервые слышу. Терпения Рублеву хватило минут на десять. Затем он медленно, четко, веско сказал: — Я служил в Афгане. Видел тела ребят, которых пытали духи. Кое-что знаю о том, как они это делали. Крови не боюсь и ради спасения друга готов вытянуть все жилы из такой гниды, как ты. Я догадываюсь, почему ты молчишь. Ты своих поганых дружков боишься больше, чем меня. Но где я, а где они? Ты подумай об этом. Даю тебе пять минут, после чего нас ждет более плотное общение, которое оставит у тебя неизгладимое впечатление на всю оставшуюся такую короткую жизнь. Кудряш Борису поверил, но опять сделал неправильные выводы. Ему вдруг померещилось, что Комбат потерял бдительность. А поскольку тогда он еще не был прикован, а только связан, бандит попытался внезапно боднуть Рублева головой в лицо и тут же провести серию ударов ногами. Но бестолковка Кудряша лишь задела Бориса по касательной. Комбат вспылил, что с ним случалось крайне редко. Он всыпал бандиту от души, и, очнувшись, Кудряш мог только предположить, сколько именно времени он провел без сознания. Отвратное самочувствие наглядно свидетельствовало, что бандит переоценил человеколюбие Бориса. На уголовников оно явно не распространялось. Где-то рядом скрипнули давно не смазанные железные петли и послышался гулкий звук шагов. Кудряш, не отрываясь, смотрел туда, откуда должен был появиться человек. Он увидел, как в узком проходе между огромными металлическими емкостями для пара показалась хорошо знакомая могучая фигура. Когда Рублев подошел ближе, Кудряш загрустил. Он понял, что его враг не бросает слов на ветер. На нем был фартук вроде тех, которые надевают мясники, прежде чем заняться разделкой свиной туши. Бандит начал задыхаться от страха. Комбат подошел, сел на металлический ящик. — Ты хорошенько подумал над моими словами? Лучше тебе не испытывать моего терпения, хотя я готов к любому повороту событий, — Комбат достал из кармана какие-то незнакомые Кудряшу маленькие пластмассовые штучки. — Что это? — не выдержал бандит. — Уши затыкать. Поблизости никого нет, я решил обойтись без кляпа. Говорят, если человеку дать возможность от души наораться, он лучше выдерживает пытки, дольше живет. Если хочешь, мы это проверим на практике. — Падла! — с чувством воскликнул Кудряш и повторил: — Падла! Ты же меня натурально загоняешь в гроб. Если я буду молчать, ты меня кончишь, если расколюсь — мои кореша. — То есть Черепа, Башмака и Мамонта ты боишься больше, чем меня? — Они очень опасны, — поддался бандит на провокацию Комбата. — Я рад, что ты перестал отрицать знакомство с ними. Первый шаг сделан. Но это только начало. Мне надо знать, зачем вы похитили Бушуева и где он сейчас находится. Кудряш снова ушел в несознанку: — Впервые слышу о твоем Бушуеве. Может, им занимались другие пацаны команды, а я не при делах. — Готов поверить, что ты не при делах, но твой дружок Мамонт — правая рука Черепа и в курсе всех событий. Или Бушуева похищали без ведома вашего главаря? — Мы с Мамонтом редко обсуждаем дела команды. Как говорится, меньше знаешь — крепче спишь. — У каждого человека есть право выбора. Только некоторые по своему упрямству или глупости делают такой выбор, о котором им приходится очень сильно жалеть. — В руках у Комбата оказалось ножовочное полотно. — Ты что собираешься делать? — испуганно спросил Кудряш. — Да вот решил, что негуманно держать человека прикованным к трубе, а ключики от браслетов потерял. Буду пилить. Бандит облегченно вздохнул, но уже через секунду судорожно задергался, поскольку Борис примерился к его локтевому суставу. — Немедленно прекрати! — завопил Кудряш. — И то верно, — Комбат будто осознал допущенную ошибку и убрал полотно. — Если ты истечешь кровью, кто мне расскажет о похищении Бушуева? Резко дернув, Борис оторвал рукав рубашки бандита и крепко пережал им его руку выше локтевого сустава. Затем, игнорируя истошные вопли Кудряша, он одним движением разрезал кожу. Показалась кровь. Бандит взглянул на суровое лицо Рублева и понял: еще минута-другая, и он лишится руки. Причем его мучитель на этом не остановится. Он будет продолжать, пока бандит не умрет или не скажет правду. — Стой, довольно! Я знаю, где твой Бушуев. — Он жив? — спросил Борис, убирая полотно. — Да, жив пока, но тебе от этого не легче. Его держат на нашей главной базе, там постоянно ошиваются люди. — Много? — Иногда всего трое, иногда больше десятка. — Стоп. Прежде чем продолжить, выслушай меня внимательно. Ты веришь моему слову? — Да, — мгновенно ответил Кудряш, поскольку чисто интуитивно доверял словам незнакомца куда больше, чем обещаниям любого из своих дружков. — Так вот, я освобожу тебя, но только после того, как получит свободу Бушуев. Объект, на котором мы находимся, практически автономный, люди здесь появляются крайне редко, и без моего возвращения тебе грозит верная смерть. Поэтому тщательно обдумывай каждое свое слово, любая твоя ошибка и тем более умышленная ложь станут приговором для нас обоих. Да, скажи кто-нибудь бандиту всего пару дней тому назад, что он без принуждения будет старательно закладывать своих корешей, да еще самолично предлагать варианты, как удобнее их обезвредить, он бы этого человека размазал по асфальту. А ведь на самом деле предлагал и даже рассказал Комбату о тайнике с пистолетом в «мерине». Очень уж хотелось Кудряшу жить. Глава 49 Жизнь налаживалась. Наркоторговцы будто сквозь землю провалились. Больше недели они не напоминали о себе ни словом, ни делом. Каплунов, теперь имевший, пусть и отдаленное, представление о том, каково приходится людям, оказавшимся в тюрьме, полной грудью вдыхал сладкий воздух свободы. Сотрудники компании едва узнавали своего шефа. Угрюмая сосредоточенность, резкость в отношениях с подчиненными, готовность карать, а не миловать — все те качества, которые Олег Матвеевич считал непременными атрибутами делового человека, временно сменились спокойствием и доброжелательностью. Подчиненные даже начали шептаться между собой: — Что произошло с Каплуновым? Может, подменили и теперь вместо хозяина компанию возглавляет его двойник? Впрочем, это были шуточные предположения, которые опровергались в те редкие моменты, когда у Олега Матвеевича было дурное настроение. Оно возникало исключительно после визитов главного охранника. Тот с настойчивостью дятла вдалбливал в голову хозяина элементарную мысль: — Вряд ли наркодельцы решили спустить дело на тормозах. Скорее всего, они используют примитивную уловку. Усыпляют бдительность противника, чтобы потом нанести разящий удар. — Вечно ты перестраховываешься. Но даже если это так, в чем я лично очень сомневаюсь, твое мастерство поможет мне избежать опасности, — самонадеянно отвечал Каплунов. — Я не волшебник, а всего лишь профессионал. И способен выполнить поставленную задачу, только если охраняемое лицо четко выполняет мои инструкции, — говорил ему на это охранник. Олег Матвеевич вроде бы соглашался, но обманчивое чувство свободы толкало его на опрометчивые поступки. Хотя Каплунов скрепя сердце отказал себе в некоторых любимых развлечениях, он поддался зову основного инстинкта. Дорожник закрутил роман с одной из стриптизерш, которые выступали в загородном особняке Тумасова. В свой первый после конфликта с наркоторговцами визит к любовнице Каплунов совершил мальчишеский поступок. Он ушел от своей охраны, что привело к самому громкому скандалу с главным охранником. Тот настаивал, чтобы его люди находились с Олегом Матвеевичем даже в квартире любовницы. — Может, еще положить одного из них вместе с нами в постель?! — возмутился Каплунов. — До такой крайности доводить дело не надо, но в квартире они должны находиться. Иначе я увольняюсь, — ультимативно заявил главный охранник. Не желая терять ценного специалиста, Олег Матвеевич процедил сквозь зубы: — Ладно, посидят на кухне, чай попьют, если тебе так хочется. На очередное свидание вместе с Каплуновым отправились три человека. Один находился в машине сопровождения. Он первый заехал во двор, осмотрел подъезд и дал знать, что все чисто. Олег Матвеевич с двумя остальными телохранителями поднялся к любовнице. — Что за люди? — удивилась она. — Так надо, — лаконично ответил Каплунов. Надо так надо. Женщина не стала заморачиваться на этот счет. Как мужчина Олег Матвеевич интересовал ее мало. Хорош любовничек: без малого в два с половиной раза старше! Зато покровитель из него замечательный. И денег даст, и с карьерой поможет. Стриптизерша увела Каплунова в спальню. Охранники расположились на кухне. Через час, когда телохранители расслабились, а Олег Матвеевич блаженно лежал на просторной кровати, время от времени утирая со лба трудовой пот, в дверь позвонили. — Кто это? — спросил Каплунов у любовницы. — Сама удивляюсь, — ответила та, судорожно нашаривая рукой одежду. — Лежи, если понадобится, ребята сами откроют. В дверь снова позвонили, долго и настойчиво. И еще постучали. Один из телохранителей на всякий случай связался с третьим, оставшимся во дворе. Тот молчал. — Черт, все-таки выследили, — охранник достал из наплечной кобуры пистолет. — Как они смогли? — удивился напарник.