Жизнь доказала верность догадки Дмитрия Николаевича. Время от времени ему пришлось контактировать с главарем вымогателей по кличке Бандерлог. Рэкетир даже выплачивал Ярошу деньги, при этом с гнусной ухмылочкой заявляя, что всякий труд должен вознаграждаться. На самом деле он подсаживал чиновника на крючок, отлично понимая, что со временем компрометирующая запись утратит свою актуальность. А новой возможности Дмитрий Николаевич вымогателям больше не предоставлял, законспирировав финансовые расчеты со своими подопечными. Более того, Ярошу удалось заполучить убойный компромат на самого Бандерлога. Вышло это по счастливой случайности, и рэкетир пока не догадывался, насколько мощное оружие оказалось в руках у чиновника. Но жизнь шла, стремительно меняя условия игры. Мелкие бизнесмены постепенно уходили под ментовские крыши. Бандерлог все реже контактировал с чиновником. Он наверняка переключался на другой бизнес. Ярош не знал, какой именно, и уверен был лишь в том, что тоже криминальный. Ему пришлось оставить насиженное место. Дмитрий Николаевич и сам понимал, что до неприличия долго застрял на маленькой должности. Однажды им случайно заинтересовалось высокое руководство. Мол, отчего у вас мужчина столько лет сидит на одном месте? Понятно, если бы это была женщина. Декретные отпуска, болезни детей, то да се. Но мужик должен делать карьеру. Или уходить в помощники ассенизатора, если совсем тупой. — Да нет, он хороший работник, и приказ о его повышении уже давно готов. Просто он не видит себе достойного преемника, — зачастил начальник Дмитрия Николаевича. — Не видит преемника на такой смешной должности? Да вы совсем у себя охренели! — возмутилось большое руководство. — Я сегодня же исправлю допущенную ошибку, — торопливо заявил начальник Яроша. Так внезапно Дмитрий Николаевич покинул насиженное место и уселся в престижное кресло, при этом заметно потеряв в доходах и взвалив на себя куда больший груз ответственности. Хуже того, Ярош оказался в эпицентре затеянного властями эксперимента. В его кабинете установили видеокамеру, а на двери — кнопку включения записи. Теперь любой посетитель, если он того желал, мог нажать эту кнопку, и чиновник оказывался в прицеле объектива. Разговор тоже фиксировался, поэтому исключались любые намеки на взятку. Дмитрий Николаевич был тертым калачом, и он бы нашел способ обмануть контролеров, если бы давно вел дела с приходящими к нему людьми и брал у них деньги. Увы, наладить взаимовыгодное сотрудничество с новым человеком, когда фиксируется каждое слово, оказалось выше его сил. А тут еще неожиданно позвонил Бандерлог и назначил встречу. Они едва успели обменяться рукопожатиями, как раздраженный Ярош принялся выговаривать бандиту: — Ты понимаешь, что делаешь? А если нас засекут? — Раньше тебе это было по барабану, — ухмыльнулся Бандерлог. — Раньше я был обычным чиновником, каких в Москве тысячи. Попробуй, уследи за каждым! Теперь я стал начальником, и если будут зафиксированы подозрительные контакты, меня уволят. — Странно, от журналюг известно о встречах больших начальников с ворами в законе, — с той же ухмылочкой продолжил Бандерлог. — Вот только я не дорос до большого начальника. — Так и я не вор в законе. — Мне хватит и тебя, чтобы вылететь с работы. Наверняка правоохранительные органы догадываются о твоих проделках. — Какие проделки! Я — честный законопослушный гражданин, — принялся ерничать Бандерлог. — И в Ракитино бывал только проездом, — в тон ему сказал Ярош. Он был сильно раздражен и только поэтому намекнул на известную ему тайну. Увы, Дмитрий Николаевич недооценивал убойной силы доставшейся ему информации. Он думал, что ее передача соответствующим органам гарантирует Бандерлогу лет пять тюрьмы. На самом деле бандит тогда упорол серьезный косяк, и если бы братва узнала о его роли в Ракитинских событиях, смерть Бандерлога была бы так же неотвратима, как заход солнца. Ухмылка мгновенно исчезла с лица бандита. Он понял, что они с чиновником поменялись местами, и теперь Ярош мертвой хваткой держит его за горло. Только чиновник не до конца осознает важность имеющейся у него информации, чем надо бы побыстрее воспользоваться. Сделав вид, будто осознал свою ошибку, Бандерлог успокаивающе произнес: — Ладно, расслабься. Раз ты стал такой важный, я прекращу тревожить тебя из-за всякой ерунды, буду обращаться только в крайнем случае. На самом деле он решил, что эта их встреча с Ярошем станет последней. Ну не ходить же ему на похороны Дмитрия Николаевича. А чиновника обязательно надо замочить. Слишком опасной информацией он владеет и, как убедился Бандерлог, может случайно проболтаться. Дело осталось за малым — найти киллера. Среди людей Бандерлога таковые отсутствовали. Еще когда он занимался рэкетом, было у него несколько крутых ребят, способных убить человека. Хотя до реального мочилова у Бандерлога никогда не доходило. В период массовой замены крыш с бандитских на ментовские крутых ребят повязали, а люди Бандерлога зарабатывали главным образом мошенничеством, разнообразными аферами. Поэтому киллера следовало искать на стороне. Но и здесь Бандерлог не удержался от любимого им жульничества. Фитиль казался ему способным на убийство и благодаря своему долгу очень благодатным объектом для разводки. Фитиля Бандерлог ловко развел и теперь ждал, когда тот исполнит данное обещание. Глава 16 А Фитилю выпала удача. Среди его подопечных появилась новая девушка. Да какая! Очаровательное личико, стройные ножки, точеная фигурка и манеры, способные вскружить голову любому мужику. Такой девушке место в элитных салонах, обслуживающих состоятельную публику, и только случайность привела ее в общем-то второразрядный бордель. Фитиль взялся лично проверить ее на профпригодность. Не потому, что у него возникли сомнения, а потому что любой мужик, будь он хоть трижды сутенер или владелец восточного гарема, многое отдаст за секс с такой женщиной. А здесь даром! Фитиль был обычным мужчиной с психологией собственника и единоличника, но лишь теперь ощутил жгучую досаду от мысли, что кроме него у этой красавицы будет множество любовников. И хотя она станет зарабатывать деньги именно ему, это мало что меняло. Кроме того, Фитиль, как опытный сутенер, испытывал вполне резонные опасения. Не по Сеньке шапка. Девушка очень скоро уйдет от него. Поскольку другие проститутки, работающие в борделе, с радостью избавятся от новой фаворитки. Ведь бордель не резиновый, и благодаря ей кто-то из них может оказаться на улице. Уж они-то постараются ввести красотке в уши, где ей искать настоящий заработок. А Фитиль не сможет платить ей достойные деньги. У него заведение более скромного уровня, и клиенты приучены выкладывать суммы поменьше. Зловредно устроен человек. Насладившись лучшей в своей жизни женщиной, Фитиль вместо счастья испытывал куда более унылые чувства. Хотя, возможно, это было к лучшему. Ведь ему предстояла встреча с Жирносеком. В радостной эйфории Фитиль мог допустить ошибку, а так он был настроен серьезно и деловито. Разговор принял конкретный оборот с некоторой задержкой. Жирносеку потребовалось время, чтобы усвоить услышанное. — Вы это серьезно? — были его первые слова, когда Фитиль изложил суть вопроса. — Даже я, человек, далекий от медицины, знаю о проекте Яна Хилла и Дерека Олдмена. Как же вы, врач, не в курсе такого грандиозного события? — вопросом на вопрос ответил Фитиль. — Вообще-то я слыхал о заморозке, но только умерших людей. Не думал, что возможно делать то же самое с еще живым человеком. — Условно живым. Которому осталось месяц-другой отмучиться. Кстати, фирма Дерека Олдмена набирает популярность. Не все верят, что даже нашим потомкам удастся воскрешать покойников. — И они согласились продавать вам антифриз? Не боятся, что вы сообщите его состав конкурентам в Америке? — удивился Жирносек. — У нас свой антифриз, лучше американского — не моргнув глазом, соврал Фитиль. — Это хорошо, — неизвестно чему обрадовался Жирносек. — И в чем будет состоять моя задача? — Вы будете руководить новым центром. Но в первую очередь станете убалтывать умирающих состоятельных людей и их родственников на заморозку. Мне хорошо известно о вашей замечательной способности уговаривать людей, ловко навязывать им свою волю. Это умение нам очень пригодится. Кроме зарплаты я гарантирую вам двадцать процентов от каждого человека, которого вы приведете к нам. Фитиль заметил, как загорелись глаза Жирносека, но врач тут же резонно заметил: — Если у человека много денег, вокруг него суетятся толпы докторов. Прежде чем уговаривать его, надо будет как-то пробиться через эту свору. — Пробивку я возьму на себя, — небрежно махнул рукой Фитиль. Он понял, что сделал удачный выбор. Фитиль разбирался в людях и видел, насколько Жирносек отличается от Комарова. Ученый тоже любил деньги, но для него существовали определенные моральные условности, существенно ограничивающие дееспособность Комарова с точки зрения бандита. У Жирносека имелся единственный тормоз — боязнь за собственную шкуру. В остальном действия врача определяла сумма вознаграждения. Убивать людей его не заставишь — трусоват, но заплати хорошенько, и Жирносек без нравственных мучений отправит человека в лапы киллера, уверяя, будто там, за углом, его ждет новая счастливая жизнь. Лучшего расклада Фитиль не мог пожелать. Ведь, будучи руководителем центра, Жирносек мог понять, что на самом деле антифриз является смертельным ядом. Он же как-никак врач! Но даже если Жирносек все поймет, он промолчит из боязни потерять хороший заработок. Конечно, эта сволочь тут же придумает себе отмазку на тот случай, если обман с антифризом раскроется, и станет валить на Фитиля с Комаровым. Мол, я устроился в центр, когда прошли испытания антифриза, его действие на животных не проверял, доверившись заключению ученых, и виноват лишь в том, что согласился облегчать страдания умирающих людей. Но Фитиль не мог его в этом винить — сам был таким. Договорившись с Жирносеком, Фитиль отправился к юристу. Тот долго копался в справочниках, мучительно размышлял и, наконец, сообщил: — В российском законодательстве прецеденты отсутствуют. Вопрос в том, как преподнести вашу… э-э-э… деятельность. Если считать ее убийством, то и последствия будут, как в случае всякого убийства. Эвтаназия у нас запрещена, и даже если человек добровольно согласился на собственное умерщвление, его убийцы будут преследоваться согласно закону. С другой стороны, формально человек не умер, хотя и живым его трудно назвать. Вот если бы вы оттаяли кого-то из замороженных и он воскрес, тогда любой суд стал бы на вашу сторону. — Как я могу оттаять человека, если его запрещено замораживать? — резонно спросил Фитиль. — Да, к сожалению. — Но в США заморозку приравняли к глубокому и очень долгому сну. — Это кардинально меняет дело, — обрадовался юрист. — Вы знаете, в нашем деле любые формальности имеют громадное значение. Если человек напишет бумагу, что добровольно погружается в глубокий сон, ему будет очень трудно помешать. Даже невозможно. В нашей стране, знаете ли, сон — личное дело каждого гражданина. Скажу вам больше. Доктора имеют право назначать человеку снотворное. Отсюда и заморозку можно будет прописывать, как восстанавливающую медицинскую процедуру. Да, положительный эффект гарантировать трудно, кто знает, что ждет человечество в будущем. Но и сейчас любой врач не может с уверенностью поручиться, даст ли назначенное им лечение положительный результат. Человеческий организм — штука очень сложная и капризная. И последнее. Большинство новых лекарств испытываются на добровольцах. А все ваши клиенты будут соглашаться на заморозку добровольно. То есть их можно считать людьми, испытывающими новый метод лечения. Итого, со всех позиций к вам будет очень трудно подкопаться. Ознакомившись с приведенными мной доводами, юридически грамотный истец немедленно отзовет свое заявление. После консультации Фитиль со спокойной душой взялся за осуществление своего грандиозного плана. В деловом здании неподалеку от Садового кольца он снял под офис небольшую комнату. Скромное помещение должно было внушить родственникам усыпающего приятную мысль: фирма обходится без показной роскоши, все деньги уходят на правильную и бесперебойную работу морозящих агрегатов. Кстати, без претензий и особо не ломая голову Фитиль назвал свое детище «Новая жизнь». Тем временем люди Фитиля нашли в ближнем Подмосковье заброшенное хранилище. Его в спешном порядке отремонтировали и перепланировали. Большую часть занимал просторный зал, в котором стояла одна-единственная морозильная камера. Но Фитиль надеялся, что со временем здесь будет множество таких камер. К залу примыкала операционная, а рядом находились комната для персонала и приемный покой. Работы шли в ударном темпе, так как Фитилю надо было выполнять данное Бандерлогу слово. С набором персонала он не стал мудрствовать. Ведь что требовалось от его будущих сотрудников? Следить за исправностью морозильных камер и в случае отключения электричества убедиться, что автоматика задействовала автономный движок, купленный Фитилем по дешевке. Движок отработал восемь лет, но экономный Фитиль здраво рассудил, что покойникам без разницы, если даже они слегка оттают. Главное — потом заморозить их снова без ущерба для товарного вида. Итак, Фитиль взял на работу двух человек, придерживаясь формальных требований КЗОТа, гласивших, что кроме Жирносека фирме такого профиля необходим еще один человек с медицинским образованием. Местный юноша пришел на должность лаборанта без специального образования. Звали молодого человека Андреем Тикуновым. Со вторым работником Фитиль поступил еще хитрее. Он поискал среди своих девочек. Ведь некоторые проститутки имели за плечами высшее образование или учились параллельно со своей работой. И он нашел ночную бабочку с четырьмя курсами медуниверситета. С натяжкой можно было считать «Новую жизнь» укомплектованной сотрудниками. Хотя настоящие исполнители, игравшие главную роль в осуществлении планов Фитиля, в штатном расписании не упоминались. Глава 17 «Когда б вы знали, из какого сора растут стихи». Эти знаменитые строки очень точно подходят к работе журналиста. Сенсации он порой находит там, куда нормальный человек побрезговал бы сунуться. Хотя, если уж танцевать от печки, какой нормальный человек сунется в журналистику? Желтые газеты первыми догадались искать свой хлеб на территории заклятого врага — в Интернете. Ведь столько развелось блоггеров, шмогеров, разных продвинутых пользователей, норовящих вставить свои три копейки в информационное пространство сети, что начал действовать принцип старателя. То есть обязательно в кучах пустой породы отыщется крупинка золота, надо только уметь ее найти. И находили, малость попрактиковавшись, даже начали интуитивно отличать настоящую информацию от фальшивки. Однако не всегда. Вот и газета Буданцева клюнула на дезу, слитую любителем розыгрышей. Якобы овчарка родила двухголового щенка. Тут же прилагалось фото мутанта, отвратного качества, сделанное мобильным телефоном. По этой причине компьютерщик газеты не мог с полной уверенностью сказать, настоящий это снимок или монтаж. В статейке указывался номер дома, находившегося рядом с редакцией. Буданцеву, сдавшему статью, предложили разобраться с сенсацией. — Да чушь это собачья, — заупрямился было Игорь, — шуточки очередного малолетнего бездельника. Вместо того чтобы учить уроки, отрывают от дел солидных людей. Посмотрите, даже номер квартиры не указан, только дома. — Дел у тебя уже нет, — напомнили Буданцеву. — А квартиру сам найдешь. Журналист ты или кто? И не пойму, чего упираться, здесь три минуты пешком! — последняя фраза была сказана тоном, не терпящим возражений. Игорь подчинился. Расспросы жителей дома, и в частности неизменных старушек, помогли ему выйти на квартиру, где недавно ощенилась собака. Журналист бодро поднялся на четвертый этаж. Дома оказалась только девочка, смело открывшая дверь незнакомому человеку. — Что ж ты так! — попенял ей Буданцев, раскрывая журналистское удостоверение. — А если бы на моем месте оказался грабитель или маньяк. — Маньяку мало бы не показалось, Эльза у нас прошла курс специальной подготовки, — девочка отступила в сторону, и Буданцев увидел затаившуюся за ее спиной овчарку. Игоря потрясло то, что собака наблюдала за незнакомым человеком молча, и при этом в ее позе чувствовалась готовность совершить молниеносный бросок. — Вы, наверное, из-за Виталика, — без всякого перехода сказала хозяйка квартиры. — Какого Виталика? — не понял Буданцев.