Глава 13 Он не всегда был Огрызком. Когда-то его звали, как всех нормальных людей — по имени, фамилии и иногда даже по отчеству. Но теперь и сам Огрызок с трудом бы вспомнил, как его зовут. Бомжевал он уже шестой год. Грехопадение его началось, как и у большинства бездомных людей, с первого знакомства. Это если вернуться к истокам, так сказать, начинать с семнадцатого года. Но если говорить о времени, когда явственно обозначились контуры надвигающейся беды, надо от первого знакомства перейти к безудержной любви, которая стоила не только денег, но и устоявшегося образа жизни. Да и здоровья тоже, поскольку дешевую бормотуху трудно назвать эликсиром долголетия. Но кто думает о здоровье, когда объект любви требует ежедневных знаков внимания. Хотя, если разобраться, ничего она не требовала, стояла себе на полке, такая неказистая по сравнению с импортным и дорогим отечественным товаром. Требовала душа Огрызка и те самые пресловутые трубы, неизвестно где у выпивохи находящиеся, но которые все время горят. Жене Огрызка оказалась не по силам бороться с коварной соперницей, и она предпочла развод. Огрызку вроде бы повезло. Он перебрался в собственную однокомнатную квартиру. Пусть маленькую, пусть в самом глухом районе города, но это было его личное жилье. Н-да… было, да сплыло. Рынок — он подчиняется более естественным биологическим законам. Выживает сильнейший. Применительно к человеческому обществу — подлейший, хитрейший, изворотливейший. И, как хромая зебра для льва, одинокий и вечно бухой Огрызок стал желанной добычей для мошенников. В пьющей России схема отъема недвижимости у алкоголиков возникла, едва эта самая недвижимость стала предметом купли-продажи. Поэтому аферистам не потребовалось ничего выдумывать. Все уже было выдумано до них. У обидчиков Огрызка сохранились остатки порядочности. Вместо городской квартиры они всучили ему дачу с нормальной русской печкой. И сверху дали немножко денег. Деньги Огрызок пропил, а затем продал задешево дачу. Зачем она ему, если до ближайшего магазина с желанной бормотухой больше километра пешкодралом? А в городе полно мест, где может переночевать бездомный человек. Вот только нет в тех местах дверей, за которыми легко укрыться от жестокого нападения. Фитиль тщательно распланировал свой решающий эксперимент. Сравнительно недалеко от Москвы он нашел деревню, в которой оставалось около десятка жителей, с заброшенными домами. В один из домов привезли морозильную камеру. Небольшую, как раз, чтобы поместился один человек. Комарова к эксперименту Фитиль решил не привлекать. Зачем травмировать психику ученого? Неизвестно, во что это выльется. Он взял у Комарова антифриз и получил точную инструкцию по применению. Затем его люди выследили компашку бомжей. Никто за исключением Корнеплода, понятия не имел, зачем Фитилю понадобились отбросы общества. По этому поводу было произнесено много шутливых предположений, но свое дело бойцы выполнили четко. Трое бомжей, в число которых угодил Огрызок, были схвачены, надежно связаны и положены в заднюю часть внедорожника, откуда предусмотрительно убрали сиденья. — Ну и воняют же они! — брезгливо поморщился Корнеплод. — А ты думал, что это отребье будет пахнуть «Олд Спайсом», — ухмыльнулся Фитиль. — Да нет, только откуда столько вонищи! Как будто специально, чтобы нормальных людей отпугивать. — Если человек годами не моется, ходит в одной одежде, временами потеет, то ему положено смердеть, — пояснил Фитиль. Огрызок напряженно вслушивался в разговор похитителей, надеясь понять, с какой целью их похитили. Среди бомжей ходили слухи о жестоких отморозках, безжалостно убивавших изгоев общества. Просто так, без видимых причин. Да и средства массовой информации время от времени сообщали, как граждане, чаще всего выпившие подростки, жестоко издевались над случайно замеченными ими бомжами. Но тут был несколько иной случай. Если бы хотели избить или убить, то сделали бы это на месте. Зачем связывать, заморачиваться с транспортировкой? Огрызку подумалось об органах, но эта идея выглядела крайне сомнительной. Кому нужны их проспиртованные, едва функционирующие органы? Конечно, российскому поставщику до лампочки, какие органы брать, лишь бы сбагрить за хорошую цену. Но заказчик — не дурак, он сразу отличит здоровую печень от изъеденной циррозом. И денег, соответственно, не даст. Поэтому охотники за органами интересуются только качественным товаром. Каких-то других идей Огрызку в голову не приходило. А вот одному из его дружков пришла, и он жалобно застонал. К концу дороги он каким-то невероятным усилием избавился от заклеившей рот ленты и прошептал: — Мужики, гадом буду, из нас хотят сделать подопытных кроликов. Вы слыхали про новые методы омоложения, стволовые клетки? Методика очень перспективная, только новая и крайне рисковая. Тут, считай, ежели повезет, лет на двадцать помолодеешь, а если нет, хоть нормально закопают. Огрызок не был так образован, как его дружок, спившийся инженер, хотя тоже кое-что слышал о стволовых клетках. А кто же о них не слышал кроме глухих? Перспектива оказаться подопытным кроликом его вполне устраивала, но только в одном случае: если их в качестве вознаграждения будут поить вином. Внедорожник остановился, Фитиль с Корнеплодом выскочили из машины и жадно затянулись чистым воздухом. — Хорош, пора делом заниматься, — сказал Фитиль. Он зашел в дом, проверил, как работает морозильная камера и вернулся обратно. Корнеплод распахнул багажник и ухватился за чью-то ногу. Это была нога Огрызка. Корнеплод вытащил несчастного из машины, обернул в предусмотрительно взятый кусок полиэтилена и отнес в дом. Там он содрал с Огрызка всю одежду. Фитиль тем временем набрал в шприц снотворное и воткнул иглу в ягодицу. — Подождем немного, — сказал он. Когда Огрызок уснул, Фитиль осторожно, стараясь не поранить, снял скотч и вколол антифриз. — Давай его в камеру, — приказал он, убедившись, что бомж мертв. Осмотр замороженного тела полностью удовлетворил Фитиля. Какие-то внешние повреждения отсутствовали. Покойника вполне можно было принять за живого, только впавшего в анабиоз человека, дожидающегося воскрешения от потомков. — Отлично, — удовлетворенно сказал Фитиль. — Остальные нам не понадобятся. — Просто так замочим? — полюбопытствовал Корнеплод. — Зачем? По дороге выпустим. — На фига ж я рыл такую большую могилу? — Ничего, зато покойнику в ней будет просторно. Ему понравится. Глава 14 — На что жалуетесь? — Богдан Ильич Жирносек был сама вежливость и предупредительность. Так он себя вел, когда чуял, что больному можно впарить одну или даже несколько добавок. Пациентка, молодящаяся женщина, переступившая черту, за которой баба ягодка опять, заговорила о гастрите, который все чаще напоминал о себе болями в желудке и жестокой изжогой. Жирносек ее рассеянно слушал, куда больше интересуясь нарядами дамочки. Наконец он пришел к выводу, что одежда куплена в престижном магазине и стоит хороших денег, а, значит, больную можно раскрутить на самые дорогие добавки и получить соответствующий процент. При этом на автопилоте Богдан Ильич сохранял участливое выражение лица, и женщина отважилась поделиться с ним самым наболевшим: — Но больше всего меня мучают запоры. Бывает, по четыре дня не хожу в туалет. Иногда встану на весы и сначала ужасаюсь — откуда почти два лишних килограмма. А потом вспоминаю, что у меня третий день запора. Такой ужас, доктор, просто кошмар! — Ну почему же ужас? Все очень даже замечательно, — подумал Жирносек, которому жалоба дамы подсказала конкретное решение. И он тут же стал нахваливать добавку, содержащую уникальные грубые волокна, восстанавливающие перистальтику кишечника медленно, зато на всю оставшуюся жизнь. А попутно говорил о том, насколько вредно, когда шлаки надолго задерживаются в организме и содержащиеся в них яды вымываются в кровь, отравляя нашу жизнь. — Честно говоря, я смотрела одну телевизионную передачу. В ней скептически отзывались о биодобавках, — робко заметила женщина. — Безусловно! — кивнул головой Жирносек. — Тут виновата бюрократия. Понимаете, когда на рынке впервые появились биодобавки, их по чисто формальным признакам отказались считать лекарствами, поскольку они лечили не конкретную болезнь, а наш организм или какой-то орган человеческого тела и действовали медленно, хотя гораздо полезнее лекарств. Отсюда появился термин БАДы, и к ним предъявлялись гораздо меньшие требования, чем к лекарствам. Получилась крайне удобная для жуликов ситуация. Настоящие добавки всеми больными были признаны очень эффективными, они завоевали солидную репутацию, а требования к ним предъявлялись не очень серьезные. Жулики буквально завалили рынок добавками, формально удовлетворяющими букве закона, но по сути являющимися дешевыми фальшивками, имеющими очень малый лечебный эффект. Отсюда и пошло отрицательное отношение к БАДам. Но вы можете быть уверены, я вам рекомендую просто изумительное средство. Да, оно стоит дорого, но оно того стоит. После нескольких месяцев регулярного приема вы навсегда забудете о запорах. Покупайте добавку только в аптеке, название которой указано в рецепте. Иначе вы рискуете приобрести бесполезную фальшивку. — Спасибо вам, доктор! — Да что вы! Это же моя работа. Остается загадкой, почему много лет тому назад Жирносек решил податься в медицину. Он был прирожденным демагогом, и мог сделать хорошую карьеру на политической арене. Какие-то врачебные таланты у него отсутствовали в принципе. Сначала ошибки Жирносека списывали на молодость. Говорили, что теория, которой обучают на лекциях, разительно отличается от практики, живой работы с людьми. Потом начали выражать сомнения. Конечно, тридцать лет — еще не умудренная опытом зрелость, но зеленая молодость уже позади. К тридцати пяти Жирносек окончательно зарекомендовал себя, как серая посредственность, специалист, которому даже измерение у больного температуры надо доверять с осторожностью. Богдан Ильич продолжал работать простым участковым, хотя за прошедшие годы много раз освобождались заманчивые вакансии. Но о повышении Жирносека в поликлинике даже не заикались, считали чудом, что в течение долгих лет он не допустил фатальных ляпов, когда смерть пациента наступает из-за врачебной ошибки. Но тут Богдан Ильич избрал верную тактику. Если он испытывал сомнения, то всегда отправлял больного на консультацию. В большинстве случаев консультант, поставив диагноз, чихвостил горе-эскулапа, не сумевшего распознать простенькое заболевание. Но Жирносек умел красиво обставить свою деятельность, приукрашивал собственную беспомощность нарядной оберткой из демагогических рассуждений. Еще долгое время после того, как Богдан Ильич отправился на вольные хлеба, главврач саркастически обрывал подчиненного, пытавшегося за лишними словами скрыть свои колебания: — Хватит мне тут жирносековщину разводить! Краткая история частной практики Жирносека наглядно продемонстрировала, насколько опасно верить словам человека. Один солидный врач имел несчастье встретиться с Богданом Ильичем на профессиональном междусобойчике и был совершенно очарован его убедительной речью. Врач давно подумывал о собственном деле и даже наметил себе компаньона. Но хорошо подвешенный язык Жирносека решил дело в его пользу. «Мне нужен помощник, который будет прежде всего заниматься рутиной, административной работой, первичным общением с клиентами. Для этого Жирносек подходит идеально. Конечно, Богдану Ильичу тоже придется вести прием, но ему достанутся простейшие случаи. Уверен, что слухи о его профнепригодности сильно раздуты. Иначе его бы давно уволили», — решил доктор, являвшийся замкнутым малоразговорчивым человеком. Жирносек действительно отлично ладил с являвшимися на прием больными, удовлетворительно выполнял административные обязанности, однако на этом его достоинства исчерпывались. Доктором он оказался никудышным, годился только на то, чтобы в период эпидемии ставить диагноз ОРВИ и выписывать стандартные для таких случаев лекарства. Но люди редко ходят к частнику лечить грипп. Особенно бывший советский человек, привыкший к бесплатной медицине. Он раскошеливается лишь после долгих и бесполезных походов в районную поликлинику. То есть при наличии болезни, лечение которой является проблемой для врача средней квалификации. Жирносек при его квалификации ниже средней превзойти участкового доктора никак не мог. Его профнепригодность обнаружилась, едва он взялся лечить нескольких больных. Будь Богдан Ильич более амбициозен при своем невежестве, дело могло закончиться грандиозным скандалом и закрытием всей лавочки. А так обошлось лишь увольнением самого Жирносека. Наедине с самим собой Богдан Ильич самокритично признал: — Да, я посредственный врач. Но только благодаря мне утрясены все формальности, решены административные и юридические вопросы. Я сумел привлечь около двадцати клиентов. Ну ладно, пусть троих из них я потерял. Но разве мои заслуги ничтожны, как эта сумма? Он тряхнул пачкой тысячерублевок, полученных в качестве выходного пособия. Правда, доктор сказал, что сейчас он больше дать не может, поскольку фирма только начала набирать обороты, и пообещал через некоторое время расплатиться окончательно. Жирносеку повезло. Маленькие зарплаты не добавляли популярности профессии медика, кроме того, многие врачи уходили в частные конторы, и Богдану Ильичу удалось найти место терапевта. Но мечталось Жирносеку о гораздо большем. Он любил красивую жизнь, роскошных девочек, величественные дома с пышными интерьерами, дорогие яхты, рассекающие морские просторы. Впрочем, любовь эта была платонической. Не было у Жирносека ни собственного дома, ни яхты, ни шикарных девочек. А была у него скромная двухкомнатная квартира, опостылевшая жена и шесть соток, доставшиеся в наследство от родителей. Такой расклад имелся на момент, когда в кабинет Богдана Ильича вошел незнакомый мужчина. Жирносек увидел его впервые, а поскольку память у него было достаточно хорошая, он решил: — Скорее всего, новенький. Недавно переехал на мой участок. Сейчас начнется канитель с заполнением карточки, а медсестра четвертый день болеет. Но заполнять карточку не понадобилось. Мужчина не собирался лечиться. Он предложил Богдану Ильичу работу. Очень странную, но при этом хорошо оплачиваемую. На яхту и собственный дом не хватит, но шикарных девочек можно будет себе позволить. — Мне трудно решить прямо сейчас, я должен подумать, — ответил Жирносек, помня о своем фиаско с частной практикой. — Разумеется. Только слишком не затягивайте. Ведь если вы откажетесь, нам придется искать другого человека. Возьмите карточку, здесь телефон главного работодателя. Если надумаете работать у нас, звоните непосредственно ему. Глава 15 Дмитрий Николаевич Ярош много лет трудился скромным чиновником в секторе по работе с индивидуальными предпринимателями. Этот сектор являлся частью отдела, занимающегося проблемами бизнеса в Юго-Западном столичном округе. К компетенции самого Яроша относились мелкие торговцы. Нельзя сказать, чтобы руководящая и направляющая роль Дмитрия Николаевича имела ключевое значение для отечественной торговли, зато сам Ярош сумел хорошо подняться в финансовом смысле. Он легко и с удовольствием усвоил правила игры, позволявшие ему иметь весомую прибавку к зарплате — примерно такую, какую обещал отец-основатель МММ, только реальную и получаемую ежемесячно. Оттого Дмитрий Николаевич несколько раз отказывался от повышения по службе, мотивируя это слабым базовым образованием и неумением руководить людьми. На самом деле он предпочитал журавлю в небе упитанную синицу в руке. Кто знает, как там будет на новом месте, сумеет ли он припасть к другому живительному ручью незаконных доходов? Удивительно, но среди торговцев Ярош слыл человеком умеренным, берущим по совести. Говорили, что в некоторых других округах творится настоящий беспредел. Там бизнесменов-индивидуалов обдирают, как липку, грозя всевозможными карами. Если раньше по уверениям церковников Господь насылал на грешников град, мор и разорение, то нынешние вершители судеб насылали различные комиссии, налоговиков, что в конечном итоге тоже грозило разорением. Дмитрий Николаевич к угрозам прибегал редко, и ценник у него был самый что ни на есть божеский. Жизнь Яроша текла спокойно и размеренно до появления одного человека, совершенно неожиданно предложившего Дмитрию Николаевичу посмотреть интересное кино. Ярош от странного предложения стал отказываться, мотивируя тем, что чиновникам его уровня не полагается комната отдыха с телевизором и видеодвойкой и вообще он предпочитает футбол. Посетитель тут же возразил, что запись можно посмотреть дома, а кино Дмитрия Николаевича очень даже заинтересует. Ярош ради интереса пленку взял. Дома он вставил ее в видеомагнитофон, включил воспроизведение и сдавленно охнул. Вообще-то Ярош догадывался, что его собираются шантажировать, но он почему-то думал о каких-то пикантных записях из его личной жизни. А тут с хорошим звуком и вполне разборчивым изображением был заснят процесс общения чиновника с одним из бизнесменов. Фигурировал и пресловутый конверт, небрежно отправленный Дмитрием Николаевичем в ящик стола. Конечно, даже схваченные за руку чиновники редко оказываются за решеткой, но угроза увольнения была для Яроша немногим лучше. Он же ничего не умеет и не успел скопить достаточно денег, чтобы обеспечить себе безбедную жизнь до старости. Пришлось Дмитрию Николаевичу договариваться с шантажистами, которые, впрочем, не требовали ничего особенного. Они хотели лишь точной информации о бизнесменах, контактировавших с чиновником. Ярош догадывался, зачем это надо. Наверняка его шантажируют рэкетиры. Имея подлинные сведения о финансовом состоянии того или иного бизнесмена, они смогут значительно увеличить свои доходы.