Причина тому была давняя и жуткая. Когда Азиат тянул свой третий срок, он крепко повздорил с кодлой беспредельщиков, державших всю зону в страхе. И однажды ночью его выволокли из барака и неторопливо, со вкусом начали глумиться. Избили до такой степени, что он не мог пошевелиться. А потом — сняли скальп. И испугались того, что сделали. А испугавшись, бросили Азиата подыхать на морозе. Его спасло то, что еще один зэк проходил рядом. Азиату пророчили смерть, но он выжил за счет своего здоровья и нечеловеческой злости, затаившейся в нем отныне. Как раз к его выздоровлению в зону пришел Михаил Лопатин, назначенный туда воровским сходняком для пресечения беспредела. Лопатин немедленно нашел Азиата, и тот охотно принял предложение к сотрудничеству. И через месяц на зоне стало тихо. А начальство, соответствующим образом «подогретое», оформило четыре трупа как «погибших на производстве». Впоследствии Михаил Лопатин по прозвищу Пират стал Смотрящим по Москве. Покачав головой при виде того, что творилось во дворе, Пират пошел к воротам. Его попытались было не пропустить — милицейский сержант загородил путь, сделал грозное лицо. Смотрящий коротко глянул ему в глаза, и мент стушевался, отступил. Смотрящий, Азиат и толстячок прошли внутрь ограды. К ним подошел капитан, руководивший операцией. — А вас кто пропустил? Покиньте территорию… — Перестань, — отмахнулся Пират. — Не изображай из себя невесть кого. — Блин! Здесь идет милицейская операция! А вы — посторонний. Смотрящий улыбнулся уголком рта. От этой улыбочки капитан почувствовал мурашки по спине. — Ничего. Я ненадолго. И он отошел к забору, глядя на последние очаги побоища. Там менты добивали еще сопротивляющихся бомжей. — Да вы кто такой? — возмутился было капитан. Толстячок моментально подбежал к нему, стал что-то нашептывать, показывая то на себя, то на Смотрящего. В конце концов, мент просто махнул рукой. И сказал только: — Тогда не путайтесь под ногами. Толстячок замахал руками, как бы показывая, что никогда в жизни они не станут мешать доблестной милиции. Мало-помалу людей стали выводить с территории. Пират провожал каждого пристальным взглядом. Он искал Гошу-Кунака. Это был единственный человек, чья судьба волновала Смотрящего. Кунака не было. Пират хмыкнул и подошел к капитану. — Это все люди? — спросил он. — Нет, не все, — покачал головой капитан, — там еще внутри подстреленные лежат. Они жутко обгорели. — Много погибших? — Порядочно. А что, вы кого-то ищете? — Ищу… — Пират еще раз посмотрел на коттедж и сделал жест своим спутникам. Через полминуты джип и сопровождающие машины отчалили. Капитан проводил их взглядом и выругался. Он мечтал о том, что когда-то будет и такое время, в которое он станет не марионеткой, а человеком значимым. И тогда, возможно, не станет таких наглецов, как этот лысый. Пират между тем курил сигарету, глядя в окно машины. «Лексус» несся по направлению к Москве, сопровождающие машины темнели в зеркале заднего вида. — Думаешь, Кунак погиб? — спросил Азиат. — Не знаю. Скорее всего, — ответил Смотрящий. — Нечисто что-то с этим катраном. Ни с того ни с сего — какие-то бомжи, чуть ли не революция… Ох, не бывает такого без причины! Азиат понимающе кивнул головой: — Мне тоже так кажется. Значит, кто-то хочет нам проблем. — И почему-то я думаю на этого фраера — Романова. Мы ему на мозоль наступили, его дойную коровку замочили. Теперь он злится. И мог такую свинью нам подложить. — Что будем делать? Пират некоторое время помолчал. — Гоша был нужным человеком. Непросто будет найти ему замену. С ним вместе умерли некоторые полезные связи. За такого человека надо ответить. — А если это не Романов? — Романов или нет — мы не знаем. Зато знаем, что этого лоха надо наказать, — твердо сказал Пират. Он и вправду был вором старой закалки. Странно, но человек, имевший за плечами двадцать лет тюрьмы, свято верил в то, что в преступном мире нужно жить по своим законам, имеющим силу канонов. Впрочем, не исключено, что именно эта уверенность сделала его тем, кто он есть. В конце концов, идеализм в сочетании с жестокостью и интеллектом — тоже неплохой путь к власти. То, что именно Лопатин стал Смотрящим, очень многим не нравилось. В первую очередь именно потому, что тот до сих пор жил по понятиям. И не видел компромиссов, на которые то и дело шли другие. Сам Пират только под давлением приближенных сменил старую «Волгу» на «лексус» и переехал из простой двухкомнатной квартиры в небольшой частный дом на окраине Москвы. Впрочем, как раз дом Пирату понравился, да и спокойствие, разительно отличающееся от бешеного центра столицы, грело ему душу. Если бы Пират был политиком, то наверняка его назвали бы консерватором. Он очень хотел, чтобы Москва стала цитаделью воровского закона, образцом и примером для остальной страны. Тем самым получалось, что молодежь, выдвинувшаяся в девяностые годы, по меркам старого вора, являлась сборищем выскочек, место которым на нарах у двери. Или у параши. Он сразу же разорвал несколько договоров, заключенных прежним Смотрящим. Противопоставил себя азербайджанской диаспоре, которой руководил толстый Габиб, хоть и коронованный на вора, но сидевший за изнасилование несовершеннолетней и потому бывший в глазах Пирата парашником. И умудрился не только до сих пор остаться в живых, но и потеснить горячих горцев, заставить их принять себя в качестве авторитета. По вине Пирата был убит торгующий людьми Антон Жаров. Смотрящий решил, что это — не самое лучшее дело для вора. Короче, нынешний Смотрящий был для криминальной Москвы не то напастью, не то героем. А скорее всего — тем и другим сразу, как это обычно и бывает в жизни. Так что для Лопатина Юрий Романов был действительно лохом, ничего не стоящим перед лицом настоящего вора. И коль скоро тот отважился вести себя как сволочь и решил отвергнуть союз — надо поставить выскочку на место. Справедливости ради надо отметить, что союз подразумевался, мягко говоря, не слишком полноценный. Подразумевалось, что Романов должен платить Смотрящему отступные за право вести свой бизнес. То есть, конечно, не Смотрящему лично, а в общак. Как и полагается тому, кто занимается преступной деятельностью. Так было всегда, так должно быть впредь. Естественно, что Романов, будучи человеком весьма влиятельным, просто отправил Смотрящего подальше. Пират ехал домой, прикидывая, как бы это наказать Романова быстро и жестко. Он еще не знал того, что как раз в это время в другом месте происходило событие, имевшее для него очень серьезные последствия. Позиция Лопатина, его бескомпромиссность и жесткость в отстаивании старых понятий нравились далеко не всем ворам со стажем. Попробовав на вкус новой жизни, прожив ею уже добрых полтора десятилетия, никто не собирался возвращаться к старому, это воспринималось как нечто абсурдное. У Пирата появилась оппозиция. Даже больше, в преступном мире назревала революция. Хотя, конечно, никто не собирался просто «сковырнуть» Смотрящего. Все-таки это было бы чересчур. Да и зачем нужна война, если Пирата можно сместить цивилизованно. Собрать сходняк, поговорить и вынести вердикт. Смотрящий не знал об этом. Сейчас его мысли витали где-то далеко. Наконец он сказал: — Романов у нас по букмекерству специализируется? А где у него самая главная точка? — Возле стадиона «Динамо», — ответил Азиат. — Ну вот и прекрасно. Как думаешь, если ее грохнуть, он поймет, что неправ? — Не знаю, — пожал плечами Азиат. — То, что мы убили Горчакова, его не образумило. Может, и сейчас он будет артачиться. — Хорошо. Тогда вот что: контору эту — грохнуть завтра же. Ничего не брать, именно грохнуть! Чтобы ошметки полетели. Заодно — приготовиться к тому, чтоб самого Романова закопать. Если сейчас не образумится — прикончим. Показательно, чтоб другие вроде него поняли, что с ними не в игрушки играют. — Сделаем. Я сегодня найду людей на контору, а Романовым я бы сам занялся. Смотрящий посмотрел на своего телохранителя. Этот человек — гарантия того, что с ним, Пиратом, ничего не произойдет. С другой стороны, Азиату тоже иногда надо давать возможность размяться. Чтобы не терял своей квалификации. — Займись, — кивнул Смотрящий. — Я думаю, у тебя это хорошо получится. Азиат хищно усмехнулся. Приехав домой к Пирату, они отправились в столовую, где их ожидал сытный ужин. Пока еду раскладывали по тарелкам, Азиат позвонил кому-то и пригласил подъехать. Договорив, пояснил для Смотрящего: — Я тут придумал, как погромить контору, чтобы нами менты не занялись. Прятаться от Романова — глупо. Все равно поймет. А вот улаживать дела с легавыми — лень. Так вот, я тут одному пацану позвонил. Он по части игры в таких конторах — большой любитель. Недавно крепко пролетел. Не в конторе Романова, правда, но это ничего. Я ему деньгами помог, он должен. Вот сейчас прощу ему долг, а взамен он грохнет контору. — Он не скажет, что это мы навели? — Не скажет. Он трусоват. На этом можно сыграть. — Хорошо. Попробуй его запугать сильнее, чем менты на допросе. Незадачливый игрок появился через полчаса. Вошел в столовую бочком, угодливо поклонился, скорчился у стены. — Чего по углам прячешься? — покровительственно спросил Пират. — Подходи, присаживайся. Что на столе лежит — ешь. — Спасибо, — пролепетал игрок, усаживаясь на краешек стула. Поймав ироничный взгляд Смотрящего, смущенно цапнул со стола какую-то булочку. Откусил. Пират сказал: — Азиат, плесни ему чайку. А то еще подавится, не ровен час. Дав несчастному прожевать, Смотрящий спросил: — Как зовут? — Петр… — Хорошее имя. На греческом так камень называют… Петр улыбнулся. Ему было страшно и очень хотелось знать, какого черта эти люди хотят. Ясно, что хорошего от них ждать не приходится… Но все-таки. — Ты, насколько я знаю, моему товарищу должен? — спросил Смотрящий.