Оружием группы были пять обрезов двуствольных ружей и один траченный ржавчиной наган, который еще каким-то чудом умудрился не взорваться при выстреле. Но в целом это был арсенал. — Эй, Максим! — крикнул Гера. — А ты сделаешь нам коктейль Молотова? — Запросто, — отозвался флегматичный Максим, подрывник группы. То есть он считался подрывником, потому что у него на компьютере дома болталась «Поваренная книга террориста». Это было очень круто. И считалось, что Макс в состоянии сделать простое, но эффективное взрывчатое вещество. На практике этого, конечно, никто не проверял. С другой стороны, смешать бензин с мылом и алюминиевой стружкой мог даже полный кретин. Но все равно зажигательную смесь для группы всегда делал Макс. Ну как бы потому, что это — работа профессионала. — Короче, акцию будем проводить завтра, в восемнадцать часов. Я надеюсь, что могут все, — твердо сказал Гера. Группа переглянулась. Им очень хотелось отказаться. Но что-то было в глазах лидера такое, что никто не отважился. Ничего не оставалось, как набраться силы и злости на завтрашнюю акцию. Это, в принципе, ребятам удавалось — до сих пор, по крайней мере. * * * Игорь проснулся рано утром и не сразу понял, откуда взялось это странное, сосущее ощущение, которое впилось ему под ложечку. Потом сознание преодолело сонное оцепенение, и он понял: сегодня все случится, наконец-то свершится главное событие его жизни. Ведь что можно считать главным, знаковым? Да только то, что меняет твою жизнь раз и навсегда. Игорь на полном серьезе надеялся, что сегодняшнее дело станет завершающим этапом прежней жизни. Сегодня они возьмут драгоценности и деньги и пропадут на некоторое время. Потом лично он сделает себе другие документы и уедет из Москвы. Или даже из России. Ну, конечно, особо не размахнешься с фальшивыми документами, выбор стран для бегства невелик… но все равно — только не здесь! Игорь приготовил завтрак и стал смотреть в окно. Там было как-то необыкновенно красиво. Поток машин на улице отбрасывал по сторонам сочные, мягкие блики утреннего солнца, люди расцвечивались этими бликами в разные приятные краски, становились будто бы стеклышками в огромном калейдоскопе. Игорь задумался: а вот как понимать эту странную красоту? Это исключительно потому, что он решил отчаянно преступать закон и вообще идти на дело, непосредственно связанное с риском для шкуры, или сегодня все-таки очень хорошее утро? Мотин некоторое время думал, но так и не решил. Он стал проверять снаряжение. Еще раз убедился, что все в полном порядке. Глянул на часы. До назначенного сбора оставалось еще два часа. Он решил, что, пока суд да дело, можно почистить оружие. Неторопливо так, с чувством, с толком, с расстановкой, чтобы прочувствовать каждую железку, каждый винтик… Да и просто — нравился Игорю запах металла и смазки. * * * Совсем другой настрой царил сегодня в стане боевой группы Геры Блохина. С самого утра все пребывали в состоянии нездорового возбуждения, которым тщательно маскировался страх. Именно сейчас, когда до акции оставалось совсем немного времени, на «партизан» по-настоящему накатило. Все, кроме Максима, ночевали у Геры. Такое случалось довольно часто — благо жил лидер один. Только вот сегодняшнее пробуждение очень сильно отличалось от предыдущих. Обычно все происходило примерно так: пиликал будильник на чьем-то мобильном телефоне. В ответ слышалась невнятная ругань, будильник глушился, и снова наступала тишина. Через несколько минут срабатывал второй будильник. Телефоны, надо заметить, были у всех членов боевой группы. Старые, чернобелые, с пронзительными звонками. Так что будильники на них были особенно гадкими. И вот примерно на третьем звонке начиналось собственно утро. Кто-то вставал, ковылял в ванную, спотыкаясь о лежащие тела. Тела матерно отбрехивались. Потом второе тело двигалось туда же, куда ушло первое. И начиналась словесная война за немедленное освобождение территории санузла. К перебранке подключались все остальные. И в считаные минуты квартира превращалась в репетицию Армагеддона. Шумно, весело, громко. Что и надо нормальному борцу с системой для поднятия морального духа. Сегодня все было совсем не так. Удивитель — ным явилось отсутствие традиционного будильника. Это объяснялось очень просто — вчера все хором решили, что надо непременно как следует выспаться. И уже наутро, когда рефлексы заставили всех проснуться, они лежали с закрытыми глазами, делая вид, что продолжают пребывать в краях иллюзий и видений. Потом Гера случайно приоткрыл глаза и столкнулся взглядом с Егором, сделавшим то же самое. Обоим стало стыдно. И оба встали. Но сделали это очень тихо, чтобы не зацепить больше никого. Затем Гера и Егор стояли на кухне, попивая чай. И туда мало-помалу сползлись все остальные. А вскорости подтянулся и Максим, который ночевал отдельно потому, что мастерил зажигательные бутылки. Гордо глянув на окружающих, он выставил на стол шесть пивных бутылок с длинными горлышками. В бутылках лениво плескалась какая-то мутная дрянь, от одного вида которой становилось нехорошо. — Вот, сделал! — сказал Максим. — Офигенная дрянь должна быть! Я туда вместо алюминия магниевую стружку наточил. И не мыло, а машинное масло использовал. Решил, что дело серьезное, надо такое, что потермоядерней! — Это правильно, — одобрил Гера. В принципе, даже обыкновенные творения Максима горели очень хорошо. Интересно, насколько лучше будут вот такие, усовершенствованные? — Только ты вот что скажи, Макс: а мы сами не подорвемся на этой дряни? — Не, точно не подорвемся! Главное — бросайте так, чтобы на себя ничего не попало. А то смесь жуткая, горит при температуре чуть ли не в тысячу градусов. Все переглянулись и поежились. Как-то не хотелось представлять, во что превратится человек, которому достанется порция этой сатанинской смеси. — Ну, давайте настроимся! — приказал Гера и снова ударился в свое любимое дело — в толкание речей! Когда Гера счел, что моральный дух бойцов, укреплен, он вышел во двор, повозился с номерами своей старенькой «Лады» так, что теперь они снимались буквально одним движением руки. Это было элементом обеспечения безопасности, раз уж на дело планировалось взять эту машину. Ей сегодня предстоит последняя поездка. Так или иначе, жизнь она закончит в каком-нибудь тихом дворе, пылая горячим пламенем от бутылки с зажигательной смесью, персонально сбереженной для нее. Тоже честь в некотором роде. В пять вечера боевая группа Геры Блохина загрузилась в машину. Хорошая это все-таки штука — «Лада». Она больше, чем выглядит. И шестерых человек вмещает запросто. Только Егору пришлось сесть на переднее сиденье, пото — му что он толстый. Ну и среднему пассажиру заднего сиденья придется пригибать голову, если случится проезжать мимо работника ГИБДД. Без пятнадцати шесть они остановились возле магазина «Цезарь и Клеопатра». Тот недружелюбно сверкал на них тонированными витринами, в которых отражались идущие по тротуару люди. Без пяти шесть Гера сказал, закидывая за плечо рюкзак с револьвером и бутылкой горючей смеси: — Пойду внедряться. Ровно в шесть присоединяйтесь. * * * В шестнадцать тридцать Игорю позвонили. Он снял трубку и услышал Осипова. — Принимай тачку, — сказал Григорий. — Возле подъезда пришвартована. Коричневый «караван». Как раз для вас. Буквально час назад добыли — она еще нигде не фигурирует. — Молодцы. Я уж думал, что придется на своей машине на дело ехать. — Не держи меня за ребенка. Ладно, ни пуха. — Ага, к черту, — охотно отозвался Мотин. Он повесил трубку и скомандовал товарищам: — Ну, давайте собираться. Одеваемся. Они надели робы, положили в удобные боковые карманы шапочки с прорезями для глаз. Оружие отправилось пока в рюкзаки. Оно разойдется по рукам уже возле магазина. Так лучше: когда идешь на дело, все остается в машине, а не на человеке. Может, потому, что в случае спонтанного осмотра на улице обыск машины — вещь не такая типичная, как случайный взгляд в карман, где лежит маленький вороненый друг. На счастье, пока все обошлось. Словно сговорившись, инспектора смотрели куда-то в другую сторону, и коричневый «караван», катящийся в потоке транспорта, казался невидимым. А может, и на самом деле им был. Недаром ведь ходят слухи о каких-то резервных возможностях человека, открывающихся строго в экстремальных ситуациях. Вот сегодня — чем не экстре — мальная? Очень даже! В семнадцать пятьдесят автобус остановился в стороне от магазина «Корона Цезаря». — Ну, теперь ждем до шести десяти — и за дело, — сказал Игорь. — У кого-нибудь сомнения есть? Если есть, то рекомендую сидеть в машине. Вроде сомнений не было. — Одно меня напрягает, — сказал Андрей, — что мы оказались такими тормозами, что не нашли водителя. — Ладно. Надеюсь, что бусик никто не угонит, пока мы по магазину шуруем, — рассмеялся Игорь. Кстати, за рулем сидел именно он. Последние минуты тянулись, как очень густая и липкая патока. Игорь выкурил за это время четыре сигареты, хотя обычно курил не больше десятка в день. Около магазина все было так, как обычно, — люди, идущие по своим делам, машины на улице и сам магазин — чуть в стороне от основного потока. — Все, надели маски! — скомандовал Игорь. Он направил автобус таким образом, чтобы тот встал боком к входной двери в магазин. Водительская дверца как раз оказалась возле двери. Игорь выскочил на улицу, рванул на себя ручку и швырнул в магазин шумовую гранату. Заткнул уши. Грохнуло. Завибрировали стекла. Пожалуй, если бы они были небронированными, они бы вылетели. Игорь и двое его товарищей ворвались в магазин… * * * Появление Геры в магазине вызвало немую сцену, не хуже, чем в гоголевском «Ревизоре». Нет, конечно, страна у нас демократичная и дорогие украшения может покупать кто угодно. Но все равно персонаж вроде Геры — непростое зрелище для работников чрезвычайно респектабельного и дорогого магазина. Тертые джинсы, такая же битая жизнью джинсовая куртка, скособоченные «гриндера». Однако, к чести менеджера и консультантов, они подождали минуты две, прежде чем приступить к выражениям справедливого возмущения. За это время Гера успел пройтись вдоль длинного ряда витрин с выставленными образцами товаров. И заодно посчитать, что выручки хватит на финансирование партизанской армии среднего размера. Наконец менеджер не выдержал. Он осторожно подошел к Гере и спросил: — Я могу чем-нибудь вам помочь? Блохин отвлекся от созерцания серег с рубинами, смерил менеджера презрительным взглядом от начищенных туфель до дорогой прически и ответил: — Это вряд ли. Менеджер стушевался. В его голове промелькнула шальная идея, что этот молодой человек — просто какой-то очередной сынок миллионера, которому наскучила роскошь, вот он и решил повыпендриваться, походить в никакой одежде… и живет небось в берлоге, которую снимает за папины денежки…