Романов исподлобья посмотрел на Болеславского. — Ну, и как все это понимать? — спросил он, показывая на свежую газету с первой полосой, целиком посвященной нападению на ювелирные магазины Горчакова. Болеславский развел руками. Он понимал в ситуации нисколько не больше, чем его босс. И был готов к возможному разносу. Как будто бы секретари и помощники — это такая особая категория людей, обладающая способностью к ясновидению! Вопреки ожиданиям Романов не устраивал разноса. Махнул рукой, приглашая Ивана садиться. — Как думаешь, это воры продолжают борзеть? Болеславский пожал плечами. — Ну, а почему бы и нет? Вполне в их духе. Как и взрыв в букмекерской конторе. Романов при упоминании взрыва не удержался от истерического смешка. Те, кто проводил расследование, не нашли ничего лучше, чем списать все на чеченских террористов. Дескать, взрыв провел подготовленный шахид. А почему в букмекерской конторе? Да потому, что там играют на деньги, а это неугодно Аллаху. — За контору мы с ними еще рассчитаемся. А вот магазины — это вам не шутка. Ты представляешь, эти твари унесли из «Короны Цезаря» товара на полмиллиона «зеленых»! Хочется прикончить Пирата прямо сейчас. Надо будет заняться этим вплотную… — Есть некоторые сомнения относительно «Цезаря и Клеопатры». — Что такое? — насторожился Романов. — Ну, вообще-то, уже есть опознание на тех, кто там орудовал. Это некий Григорий Блохин. Тот еще придурок. — В смысле? Ваня, прекрати говорить загадками! Тут и так башка болит! — Да никаких загадок, Юрий Павлович, все именно так и есть. Этот Блохин при жизни был отчаянным леваком, этаким воинствующим сторонником всеобщего равенства. И возглавлял нечто вроде боевой группы. Так вот, именно эту боевую группу и положили вчера в магазине. В полном составе. — Только мне классовой борьбы не хватало! — вздохнул Романов. — А в «Короне» тогда тоже коммунисты орудовали? — Тут пока никаких данных. Ждем, пока разъяснится. — А есть кому нам информацию подать? — Есть, — кивнул Болеславский. — Да и в принципе, Людмиле Горчаковой тоже скажут. Она все-таки хозяйка этих магазинов. А ей, думаю, не жалко поделиться с нами информацией. Как-никак, именно мы ей поможем вернуть все, чего она лишилась. Романов не был уверен, что Горчакова думает именно так. Но вот в том, что женщина поделится с ними информацией, он не сомневался. Людмила сейчас находится на нейтральной полосе между окопами сразу нескольких враждующих сторон. И какая из них тебя пристрелит — непонятно. В таком положении, конечно, ничего не остается, кроме как примкнуть к тому, кто принимает тебя в свой лагерь. Зазвонил телефон на столе у Романова. Тот снял трубку. — Юрий Павлович? — спросили изнутри. Голос был совершенно незнакомый. — Да, это я. — Мы могли бы с вами увидеться? Это напрямую касается того, что произошло вчера в вашей букмекерской конторе. Да и не только того. Это в принципе касается противостояния вас и Смотрящего. — А кто вы такой? — Меня зовут Анатолий Васильевич Бехтерев. Но это вам вряд ли что-то скажет. Может, если я назовусь Лазарем, это скажет вам больше? — Да, пожалуй, так я больше понимаю, кто ко мне обратился. Но совершенно не представляю зачем. — Именно об этом мы и хотим с вами поговорить. Скажем так, у вас и у нас есть общий интерес. Юрий Павлович, ну не можем мы обо всем говорить по телефону! — Хорошо. Где мы увидимся? — Давайте в семь часов вечера во «Вратах Дракона». Знаете этот ресторан? — Сегодня и узнаю, — отозвался Юрий Павлович. — Хорошо, я приеду. — Сразу проходите к метрдотелю и скажите, что вы к Лазарю. Вас проводят. — Хорошо, буду, — повторил Романов. Собеседник попрощался и повесил трубку. Романов обратился к Болеславскому: — Вот как ты думаешь, за каким чертом понадобилось Лазарю назначать со мной встречу? Бровь Болеславского взлетела в немом удивлении. Ну да, не каждый день его начальнику назначает рандеву один из самых влиятельных московских воров в законе. — Даже не знаю, что подумать. А вы уверены, что надо было соглашаться? — Ну а что ты мне предлагаешь, Ваня? Отказаться? Ты ведь знаешь, подобные просьбы не отклоняют. Я не боюсь его, но сколько могущественных врагов мы сможем победить силой? Надо не надорваться. Пока — хватит с меня Лазаря! Болеславский сказал: — Я поговорю с начальником службы безопасности, чтобы он прикрыл все окрестности ресторана. На всякий пожарный. — Не стоит, Ваня. Думаю, что убивать меня прямо после встречи они не будут. Это было бы чересчур даже для авторитета вроде Лазаря. — Ну смотрите, — покачал головой Иван. — Мне все равно как-то не по себе. — И мне тоже. Давай все-таки обойдемся без мобилизации. Вот разве что потом прикройте меня, когда домой поедем. Чтобы не пришлось больше устраивать всех этих погонь и разборок. Хорошо? — Сделаем, — ответил Болеславский. * * * Буквально за день до того, как Лазарь назначил встречу Романову, состоялась встреча четырех авторитетов — верхушки преступного мира Москвы. Причиной сбора стало то, что никто из них не хотел подстраиваться под этого нового Смотрящего, фанатично преданного старым понятиям. Сейчас, когда организованная преступность все сильнее срасталась с государством, было бы огромной ошибкой отрывать их друг от друга. А Пират, судя по его поступкам и распоряжениям, собирался сделать именно это. Тем самым из причины напрямую вытекала цель. Пирата надо было смещать, причем как можно скорей. Просто прикончить его не получалось. Все-таки Смотрящий — фигура значительная, и вот так запросто расписаться в причастности к его устранению не хотел никто. Это было бы вредно для дальнейшей репутации. Вот парадокс — вроде надо избавляться от главного, ведущего к неприятностям, но стоит кому-то в этом замараться — и считай, что ты изгой. Все начинают относиться к тебе так, словно ты посягнул на святыню! Четверо собравшихся на даче у Лазаря как раз и должны были придумать, как избавиться от Пирата и сохранить свои руки по возможности чистыми. По ходу разговора выяснилось, что Пиратом недовольны не только москвичи, но и обитатели близлежащих городов. Придя к власти, он стал требовать соблюдения понятий от других и всячески ставить палки в колеса уже сложившимся взаимосвязям бизнеса и преступности. Получалось, что если с Пиратом что-то случится, то мало кто захочет наказать убийцу. Те немногие старые воры, которые были довольны воцарением человека консервативных нравов, не полезут против заведомо превосходящих сил. Дело было за малым — найти на кого свалить грязную работу. Изначально все сводилось к примитивному киллеру, не знающему, на кого работает, и готовому поднять руку на фигуру такого масштаба. Но тут кто-то вспомнил, что у Пирата в последнее время были трения с Юрием Романовым — криминальным деятелем новой формации. Как-то сразу возникла мысль «сдать» Пирата Романову. И обнадежить тем, что после того, как тот разберется со Смотрящим, никаких последствий для него самого не будет. Именно с этой целью Лазарь затеял сегодняшнюю встречу с Романовым. Надо было сказать, что руки у бизнесмена развязаны и общак не заступится за своего Главного… Ну а почему именно Лазарь решил сказать все Романову? Да потому что он, Лазарь, имел все основания полагать, что именно его поставят на место Пирата, если с тем что-то произойдет. Ну а если уж Романов не примет такого щедрого подарка — вот тогда можно и призадуматься относительно киллера. Ровно в семь часов Романов выбрался из своего «мерседеса» на стоянке перед китайским рестораном «Врата Дракона». Ресторан принадлежал Лазарю, и логично, что вор пригласил собеседника на свою территорию. Романов огляделся, но вокруг не было ни громил, которые должны были за ним следить, ни отблеска снайперской оптики из окна дома через улицу… Нормальный вечер первой половины сентября, бабье лето в самом разгаре. Он вошел в ресторан. Первое, что замечалось, — это запахи. Странный такой букет, непривычный. Смесь малознакомых специй, благовоний и пищи, приготовленной экзотическим способом. Романов прошел в зал. К нему выскочил метрдотель. Разумеется, выглядевший чистокровным китайцем, а не узбеком или казахом, кем он был на самом деле. Метрдотель угодливо поклонился и застыл в покорно-выжидательной позе. Романов, разумеется, понимал, что его узнали, но ждали обращения. — Мне нужно к Лазарю, — сказал Юрий Павлович, чувствуя себя персонажем шпионской киноленты. Метрдотель немедленно распрямился и сделал приглашающий жест. Они миновали пустой банкетный зал и нырнули в незаметную дверь, спрятавшуюся за бамбуковой занавеской. За дверью шел коридор — узкий, с черными стенами, сходившимися под потолком в остроконечную арку. Коридор освещался лампами, находящимися в полу, так что в первую очередь здесь были видны ноги. Миновав еще одну занавеску, они оказались в небольшом тамбуре. Там была резная деревянная дверь, выкрашенная в черный цвет. Около двери сидел охранник. Невероятно, но он что-то читал. Романов не замедлил подивиться, какую интеллигентную публику подбирает в охрану Лазарь. Цербер бросил быстрый взгляд из-под книги — сначала на Романова, потом на метрдотеля. Кивнул. Метрдотель постучал в дверь и, не дожидаясь ответа изнутри, сделал приглашающий жест. Юрий Павлович вошел. Это была небольшая комнатушка. Стены ее покрывали зеленые шелковые обои, на которых красовались большие полотнища белой бумаги с нарисованными иероглифами. Романов не сомневался, что бумага — рисовая и надписи делал настоящий китайский каллиграф, а не художник-оформитель. Узкое окно в дальнем торце комнаты пряталось за занавеской из тоненьких бамбуковых полосок. Посередине комнаты стоял прямоугольный стол, на котором красовался огромный фарфоровый чайник и несколько белоснежных чашечек, визуально производивших впечатление невесомых. Во главе стола сидел Лазарь. Это был небольшой человек с белоснежными волосами, подстриженными ежиком. Его лицо будто бы светилось изнутри энергетикой, и даже самый искушенный экстрасенс не сказал бы, что эта энергетика отрицательна. Напротив, Лазарь казался просто средоточием благости. Романов невольно вспомнил прочитанные где-то слова: «Такие ясные глаза могут быть только у законченного негодяя!» Лазарь сделал знак садиться рядом с ним. Романов подошел, сел. Лазарь подвинул ему чашку, налил густого, крепкого чая. Тихо сказал: