Часть 3 из 53 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
* * *
Ночью в подвал спускался персонал гостиничной прачечной. Хотя персонал — это чересчур сильно сказано: здесь работало трое крепких выпивающих мужиков, коим совершенно не жаль было своих легких, на которые даже сквозь респираторы оказывал немалое воздействие едкий стиральный порошок. С другой стороны, зарплату эти трое получали, пожалуй, самую высокую из всего технического персонала.
Сегодня рабочие пришли явно навеселе. Их никто не укорял, более того — у остальных работников сама мысль о том, что надо идти туда, где сегодня умер человек, вызывала содрогание. А эти — ничего. Накатили граммов по двести на нос и довольны судьбой. Ну, по крайней мере, не жалуются.
— Во, блин! — почесал голову рабочий Иван. — Зацените, мужики, сколько они нам накидали грязного!
— Ничего себе, — критически посмотрел на груду белья другой рабочий — Тимофей. — Это надолго. Ой, блин! А тут вообще тюк заблеван!
Он пнул ногой тот самый тюк постельного белья, который сегодня послужил страховкой для перепуганной горничной.
— Его первым делом закинем, — ответил Иван. — Чтоб потом глаза не мозолил.
Они подняли сверток, подтащили к одной из трех стиральных машин. Она тускло отблескивала никелированным нутром барабана. Тимофей и Иван уже приготовились закидывать белье, как вдруг третий рабочий, Славик, остановил их:
— Погодите, я в нутро загляну. А то, чтоб не получилось, как месяц назад.
Месяц назад они не заметили шальную крысу, невесть откуда забравшуюся в подвал гостиницы, регулярно проходивший дератизацию, и решившую спрятаться от угрозы в барабане машины. Спрятаться-то ей удалось, а вот не быть разорванной в клочья, когда машину пустили, — нет. В результате белье отстирывалось еще три раза.
Славик залез по плечи в машину. И вдруг заорал так, что остальные двое подпрыгнули, словно укушенные. А тот, ударившись головой об обод барабана, метнулся прочь, в дальний угол подвала.
— Эй, что там? — перепуганно спросил Иван.
Славик, выплевывая куски нечленораздельных звуков, ткнул пальцем вначале в сторону машины, а потом стал чертить им у себя на груди горизонтальные полосы.
Тимофей, собравшись с духом, подошел к стиральной машине, засунул в нее руку. Пошарил немного и вытащил то, что так напугало Славика: драную матросскую тельняшку.
— Ни хрена себе! — вытаращил глаза Иван.
Тимофей, похоже, и сам был не рад собственной храбрости. Он держал тельняшку двумя пальцами и, казалось, разрывался между желанием бросить ее на пол и страхом этого не делать. Будто бы она может ожить и начать бесчинствовать.
— Это откуда? — пролепетал Иван.
— Из машины! — ответил Славик. Кажется, его ответ не получил душевного отзыва — уж слишком он напоминал шутку, а шутить сейчас не был настроен никто.
— Откуда оно там взялось? — раздраженно спросил Тимофей, опасливо приглядываясь к одежде.
Отвечать никому не хотелось. Казалось, скажи кто-то эти два страшных слова, и прямо здесь, посреди подвала, появится жуткая фигура в таком же рваном тельнике, сдвинутой на затылок бескозырке, может быть — перетянутая пулеметными лентами. Главное: у него не будет лица, а только скалящийся череп, обглоданный до белизны рыбами… Никто из фантазировавших рабочих не потрудился критически подойти к такому портрету. Оно и понятно — зло может быть карикатурным только до тех пор, пока не касается тебя. А вот после — оно может хоть в костюме божьей коровки прийти. Менее страшным оно не станет.
Тимофей донес тельняшку до гладильного стола, аккуратно положил, сделал несколько шагов назад. Нет, одежда дергаться не собиралась. И вообще, выглядела оскорбительно неопрятно для вещи, принадлежащей чуть ли не демону. Скорее ее мог бы носить портовый бомж.
— Вот как. Может, и правда матросик-то чудит? — Славик подошел к самому столу, наклонился к тельняшке, держа руки за спиной. — Воняет одежка-то.
— Чем воняет? — спросил Иван.
— А чем может у мертвого одежа вонять? Ясное дело, мертвечиной!
От тельняшки и в самом деле пованивало тухлятиной. Будто бы мясо в нее заворачивали, чтоб на опарыши класть. Так делают рыбаки. Берется кусок мяса, какого не жалко, да и выкладывается на тряпице на солнышко. Мухи это все дело оперативно загадят, а потом, как выведутся опарыши, мясо выкидывается, а наживка с тряпочкой — в банку. И вперед, на рыбалку.
— Что делать будем? — спросил Тимофей.
— Милицию звать! — решительно сказал Славик.
В холле, когда там появились рабочие с тельняшкой, началось только что не повальное бегство. Администраторша нырнула вниз под стойку, куривший охранник перекусил сигарету, двое посетителей отодвинулись подальше на всякий пожарный случай.
— Татьяна, вызывай ментовку! — скомандовал Тимофей.
Администраторша медленно выбралась из-под стойки и стала накручивать номер того РОВД, из которого сегодня приезжала бригада. Этот номер за последний месяц был выучен наизусть абсолютно всеми, кто работал в гостинице.
* * *
— Полный идиотизм, — пожаловался Крохин.
Начальник отдела уголовного розыска Ленинского РОВД сочувственно покачал головой.
— Да, по-другому и не назовешь. Налицо уже четыре непонятные смерти, а у нас нет даже намека на понимание ситуации.
— Если не считать «матроса», — развел руками Крохин.
— «Матрос» — это мистика. А как говорил. да неважно, кто говорил, — так вот: с суевериями и алкоголизмом мы боремся!
Старая шутка тем не менее оказалась очень ко двору, так что засмеялся и лейтенант Крохин, и подполковник Грачев.
— Эксперты говорят, что сегодняшний жмурик тоже сам себя «оприходовал». А то, что странгуляционная борозда «гуляет», так это исключительно вследствие конвульсий, вызванных агонией жертвы. То есть мы имеем еще одно непонятное самоубийство, которое уже не лезет ни в какие ворота.
— Четыре трупа за четыре недели. Обстоятельства совершенно некриминальные. Но так ведь не бывает, а, Леша? — прищурился Грачев.
— Не бывает, Евгений Львович. По теории вероятности даже! Если только не предположить, что они все на почве своего дурацкого «матроса» крышей повредились. Но в это я тоже не верю.
— Неглубоко копаем, раз корней не нашли. Короче, делаем так. С завтрашнего дня чтоб на уши все поставил там. Я не знаю, как и что ты будешь делать, но найди мне ответ на вопрос: откуда берется эта эпидемия самоубийств? Я и сам подключусь. Дело, как видишь, нешуточное.
— Нешуточное. Евгений Львович, а может, все-таки убийства? Есть у нас в стране народные умельцы, что любую «мокруху» за случайность или суицид выдадут. Я еще раз экспертов попрошу — пусть проверят внимательнее, нет ли в трупах чего-то, что не слишком типично?
— Давай. И наверное, есть смысл проверить постояльцев. На всякий пожарный. Начиная с тех, кто там живет давно.
Крохин с сомнением покачал головой:
— Знаете, Евгений Львович, а ведь нету там таких, которые месяц живут. Гостиница-то курортная, да и не Америка у нас, чтоб кто-то постоянно в гостинице жил.
— Ну ты все равно проверь. И тех, кто съехал недавно, тоже. Обращай внимание на то, имеется ли у них алиби на то время, когда происходили эти самоубийства и несчастные случаи. Понятно?
— Завтра же займусь.
Подполковник кивнул, чиркнул шариковой ручкой на валявшемся листе бумаги какую-то закорючку.
— А директор как?
— Я за директора с каждым разом все больше боюсь. Такое чувство, что он сам готов руки на себя наложить. Не нравится ему вся эта бодяга.
Грачев рассмеялся.
— И мне бы не понравилась! Его гостиницу покупают, а в ней творится черт знает что! Тут кто угодно разнервничается. Там ведь серьезные ребята в купцах?
Крохин развел руками. И в данный момент этот жест имел исключительно подтверждающее значение.
— Французская сеть четырехзвездочных отелей «Le Meridien». У них по всему миру отели. Вот и в Сочи решили открыть свое заведение.
— Да, — невесело усмехнулся Грачев. — Тут поневоле жить не захочется, когда такая сделка может медным тазом накрыться.
— Так, насколько я знаю, гостиница на балансе у московской мэрии. Значит, и деньги пойдут туда. И директор с этого ничего не поимеет.
— Смешной ты человек, Крохин. Чтоб при таком деле да остаться у разбитого корыта! Нет, будь уверен, Кулагин своего не упустит. Ладно, в общем, с завтрашнего дня поставить это заведение на уши по полной программе.
* * *
На другом конце Сочи, в частной квартире, снятой на два месяца, за компьютером сидел человек с тонким породистым лицом, эффектными седыми волосами и длинными пальцами музыканта. Музыкантом, впрочем, он не был. По правде говоря, и слуха он не имел вовсе от природы.
На экране ноутбука была открыта страница городских новостей. Человек читал их, иногда помечая что-то в большом блокноте. Если посмотреть на авторучку, которой делались пометки, и если бы кто-то был знатоком, то без труда опознал бы неброский, но дорогой «паркер». Ручка этого человека стоила тысячи полторы. И отнюдь не в рублях.
Правда, он ее не покупал. Ручка была подарена ему компанией вместе с премией за безупречно проделанную работу, благодаря которой сеть отелей «Меридиан» получила в свое распоряжение прекрасную территорию под строительство во Владивостоке. Этот город обещал немаленькие перспективы, так что и награда была заслуженной. И Клод Женере принял ее как должное.
Его должность называлась «менеджер по недвижимости». Реально же француз занимался вопросами экспансии сети отелей «Меридиан». Можно сказать, что он был авангардом, мобильными боевыми силами этой корпорации.
Женере работал на «Меридиан» уже пятнадцать лет и прошел путь от простого клерка до устойчивой позиции в первой десятке негласной табели о рангах корпорации. Ну а гласная табель — кого она интересует?
Ценность этого человека была в его хватке. Вцепившись во что-то, Женере не разжимал челюстей, пока добыча не оказывалась в его власти. Он умел быть как благородным, так и беспринципным, как сентиментальным, так и расчетливым, он знал, когда соврать, а когда сказать правду, когда можно отказаться от данного обещания, а когда его надо держать накрепко. В общем это действительно был неординарный субъект.