Но оперативник, приехавший с завхозом, не проявил рвения по части осмотра окрестностей. А Григоращенко, когда возился возле дома, даже не взглянул в сторону беседки. Тем более что она была обвита плющом, сквозь который ничего не было видно. Завхоз резал кролика, снимал с него шкуру. Один из убийц кивнул в его сторону и сделал такой жест, будто бы стреляет. Второй отрицательно покачал головой и только губами произнес: — Рано. Шторы в этом доме тоже, судя по всему, было не принято задвигать. Практически все застолье было как на ладони. Убийцы смотрели на это, как на шоу. Наконец в доме стали собираться на боковую. Оперативника отвели в комнату, окна которой выходили на другую сторону. А стрелок с винтовкой уже занял позицию перед окном комнаты самого Григоращенко. Хозяин зашел, стал снимать рубашку. И в этот момент был спущен курок. Винтовка, снабженная глушителем, тихо щелкнула. Пуля проделала аккуратную дырочку в левой части груди завхоза и вышла из спины, оставив там лохматую рваную дыру, через которую можно было просунуть кулак. Григоращенко упал боком на кровать, а с нее сполз на пол. — Уходим, — прошептал стрелок. — Он точно готов? — спросил второй. — У меня как в аптеке, — спокойно ответил стрелок. Они спокойно сложились и ушли. Им еще предстояло отвезти винтовку, а винтовке — сыграть свою роль в продолжении этой игры. Оперативник не услышал ни выстрела, ни короткого щелчка пули по стеклу. Ему только показалось, что в соседней комнате уронили что-то мягкое. Сначала он не обратил на это никакого внимания. Через несколько минут ему показалось, что в доме что-то неправильно. Как-то слишком тихо, что ли. Из комнаты хозяина не слышно ни храпа, ни поскрипывания пружин под ворочающимся хозяином. Он подождал еще немного, потом не выдержал. — Игорь! — окликнул он. Тишина. Оперативник подождал немного, затем позвал громче. Но и в этот раз он ничего не услышал. Вот теперь его уже разобрало беспокойство. Он встал, оделся, взял пистолет на изготовку и пошел проверять, как дела у Григоращенко. Представилось, что вот сейчас он заглядывает в комнату с оружием наготове, а хозяин дрыхнет, но от шороха просыпается. И что он видит? Глупо получится, но надо. Когда Василий увидел, что из комнаты Григоращенко пробивается свет, он сразу понял: проблемы. И уже не пытаясь соблюдать тишину, он ломанулся в комнату. И увидел мертвого хозяина, плавающего в огромной темно-красной луже. А заодно заметил маленькую дырочку в стекле. Понимая, что уже все бесполезно, он выскочил на улицу. И понесся вокруг дома, непонятно кого собираясь застать. Он пробежал, наверное, раза четыре вокруг дома, еще промчался по улице в одну, а потом в другую сторону. Потом он вернулся и позвонил Крохину. Напрямую Грачеву — побоялся. И рассказал, что уследить за Матросом в очередной раз не удалось. * * * Две машины с сиренами подлетели к дому Григоращенко. Оперативник выбежал их встречать. Взвизгнув тормозами, автомобили остановились у ворот. Из передней выскочил подполковник Грачев. Вид он имел, прямо скажем, очень помятый. Пиджак на левом плече был разорван, а весь правый рукав имел не серый, а черный цвет от копоти. — Елки зеленые! Куда ты смотрел, сукин сын? — налетел Грачев на Василия, как коршун на наседку. — Да его через окно застрелили! Что я мог сделать? — Шторы закрыть! Элементарно закрыть шторы! Это нетрудно, это совсем недолго! — неистовствовал подполковник. Кажется, тут он был прав на все сто процентов. Василий почувствовал себя полным идиотом. В самом деле, как бы они могли так просто убить завхоза, если бы не раздолбайство оперативника. — День сегодня — вообще на голову больной! — пожаловался Грачев неизвестно кому. — Ты в курсе, что гостиницу раздолбили всмятку? Что троих наших убило? Эх ты, чучело огородное! Оперативник от таких новостей превратился в соляной столп. — Отомри! — приказал подполковник. — Вперед, показывай место преступления! Они зашли в комнату, подполковник посмотрел на тело и дырочку в стекле. Удрученно покачал головой. — Ну что, — сказал он, — надо ждать экспертов и извлекать из этого места все, что можно. Крохин, оставайся здесь, командуй. Только как следует! Потом доложишь. Я поеду обратно в «Арбат», потому что здесь уже делать нечего. Крохин кивнул. Грачев вышел, и через минуту послышался шум мотора отъезжающей машины. — Блин, вот встрял, — покачал головой Василий. — Как думаешь, я сильно вляпался? — Ума не приложу, — честно ответил Крохин. — Я тут сам между небом и замлей. Боюсь, как бы после сегодняшнего дня не случилось увольнения из органов с треском и грохотом. — А за что? — За все хорошее, — проворчал лейтенант таким тоном, что Василий счел за лучшее оставить его в покое. — Фонарик есть? — спросил Василий. — Нет, а ты что хочешь? — Да гильзу бы найти. — Перестань! Там еще и следы остались, между прочим. И их не мешало бы снять. А что снимать, если ты натопчешь? — Я уже натоптал. Я тут носился, как лось по кукурузе. Знаешь, теперь я понимаю: вел себя как последний придурок, напрочь забыл все, чему учили! Так что будет потом трассологической[1] экспертизе работа, как мои следы от их отличить. — Отличат, — махнул рукой Крохин. Прибывшая экспертная группа посмотрела на тело и начала работать. Кинолог попытался провести по следам своего пса. Вначале тот взял след очень уверенно, но потом, когда они вышли на улицу и пробежали около двухсот метров, пес завертелся на месте, а затем сел с обескураженным видом. Здесь на обочине в пыли еще виднелись следы автомобильных протекторов. Криминалисты установили, что стреляли в Григоращенко с дистанции в восемь метров. То есть убийца стоял перед окном метрах в шести. Это подтверждали следы ботинок сорок второго размера, расположение которых говорило о достаточно определенной позе человека, — в такой позе стоят те, кто собирается стрелять из оружия с прикладом. Сам выстрел был произведен из какой-то винтовки калибром пять сорок пять. Не было шума — значит, использовался глушитель. Марку винтовки можно попробовать установить, когда исследуют пулю. В общем, здесь ловить было нечего. Убийство совершилось, теперь для его раскрытия требовалась кропотливая работа многих сыскных подразделений. В это время в гостинице удалось разогнать людей по своим номерам. Усталость перевесила стресс, а скорее, даже наложилась на него. И в результате около пяти часов утра гостиница погрузилась в состояние оцепенения. Работали только эксперты из милиции. Подполковник засел в кабинете директора, глядя, как работают эксперты. Они между тем комментировали свои действия, и понемногу вырисовывалось, что замки здесь никто не ломал, что у Матроса (так продолжали звать сегодняшнего ночного гостя за его внешний вид) явно были ключи. То есть надо искать сообщников среди работников гостиницы. Грачев взял себе на заметку: основательно побеседовать с секретаршей. Потому что раз уж речь зашла о проникновении злодея через эту часть здания, то наверняка девушка причастна тем или иным боком к этому. В восемь утра закончила работать экспертная группа, уехал домой отсыпаться подполковник и в гостинице остались только дежурные милиционеры. Им предлагалось только проверять документы у тех, кто приходил в гостиницу и не пропускать никого лишнего. Лишних они действительно не пропускали. * * * Рич дожидался своих солдат в оборудованном для временной жизни убежище. Тут был подметен пол, аккуратно уложены надувные матрасы, походный скарб расставлен и лежал так, как надо. Чувствуется, что раскладывавший все это Эдуард — бывший солдат, у которого в жизни до сих пор все параллельно и перпендикулярно. Рич приехал туда сразу, как Гордин и команда отправились на дело. Все это время он пролежал на одном из матрасов, отрешенный от окружающего мира и погруженный в мысли. Думал он о том, что его работе в этом городе пора выходить на завершающую стадию. Обстоятельства складываются так, что ждать целых три недели уже не надо. Исчезновение Кулагина сыграло в этом свою роль, сделав продажу «Арбата» маловероятной в ближайшие несколько месяцев. Если директора найдут, то, может, что-то и изменится. Но изменится только в том случае, если он, Рич, не сумеет добраться до Женере. Гибель представителя «Меридиана» станет таким ударом, после которого их сеть отдернет свои лапы от гостиницы. Теперь, когда неприятности вокруг «Арбата» достигли апогея, им не нужно это ядро творящегося безобразия. А то, что сделал Гордин, сослужит свою службу тогда, когда дело дойдет до торгов корпорации «Хилтон» и представителей мэрии. Надо понемногу рубить хвосты вот здесь, в персонале. Ладно, этот монументальный Эдик — не помеха и вообще ничто. Его можно просто забыть. А вот Гордин — это другой вопрос. Его надо сбрасывать, как настоящего Черного Матроса. Точнее, как одного из целой команды этих бутафорских выходцев с того света! Будет ментам подарок в придачу к тому постояльцу из четыреста восемнадцатого номера, который тоже включен в игру, сам того не подозревая. Вопрос только в том, чтобы сделать это изящно, без подозрений и обвинений в свою сторону. А то придется еще раз работать в этой стране — и проблем не оберешься. Слухами земля полнится, а в криминальной среде — особенно. Тут скорость распространения слухов превышает скорость звука в воздухе. Значит, надо сделать так, чтобы Гордин и прочие погибли, когда Женере пришлет сюда своих псов. А он их обязательно пришлет, в этом можно не сомневаться. И чтобы Рича в это время тут не было. Хотя как раз это — не проблема. Самое страшное в профессионале — это его бесстрастность. Это нормально, когда профессиональная деятельность касается чего-нибудь спокойного и гуманного. Но если профессионал занимается тем, чем Рич, остается только хвататься за голову, глядя, как запросто он разменивает и отдает людей. Они для него фигурки, по отношению к которым нельзя испытывать эмоций. Справедливости ради надо отметить, что к себе профессионал тоже не испытывает никаких эмоций. Он тоже фигура. Рич — это ферзь. И не более того. Значит, он может и сам стать объектом размена. Но Рич по этому поводу не комплексовал. Он пока что не подлежит размену. Ценность человека определяется его потенциальной полезностью той системе, в которой он задействован. Пока его полезность высока, его ни за что не отдадут. Но когда речь зайдет о другом деле, выгода от которого перевесит выгоды, которые принесет Рич, его отдадут так же просто, как он сейчас отдаст Гордина. На подъездной дороге показалась первая машина. Эдик и его товарищ подошли к окну, стали внимательно смотреть на нее, держа наготове помповые ружья. Рич усмехнулся. Правильные ребята. Наверняка на эти штуки у них есть разрешение. И если вдруг это менты, то вполне можно объяснить наличие оружия. Например, сказать, что они охотники. Хм, а вот интересно, есть ли в сентябре в этом регионе охота на какую-то дичь. Но машина подъехала, и Эдик расслабился. — Это Серега! — сказал он. Рич рывком сел на матрасе. Ну, с какими новостями приехал сегодня наш Черный Матрос? Гордин вошел, улыбаясь во все тридцать два зуба. — Мистер Рич, это просто абзац какой-то! Я не думал, что способен в одиночку устроить такой разгром! — Ну-ка, давай по порядку, — сказал Рич. — А что по порядку, главное-то одно! Замки в дворницкой поменяли, и нам про это совершенно ничего неизвестно! Я не знаю, что было бы, если бы меня не снабдили арсеналом! — Что значит «поменяли замки»? — А то и значит. Те ключи, которые были у меня, — фуфло. Их можно выкинуть. Я не знаю, кто вам их добывал, но либо он вас обманул, либо кто-то обманул его! — Ключи мне добывала секретарша, — раздраженно ответил Рич. — И она меня не обманет — побоится. Значит, там кто-то пытается нас обыграть!