— Наверное, тот жилец, про которого мы говорили. — Очень может быть, — подтвердил Рич. — Он там активно совал нос везде и всюду. Мог договориться с дворниками, чтоб те поменяли замки и некоторое время ничего не говорили. Ох, черт! Ведь что могло быть!.. Сергей, я рад, что вы. — Нормально все, мистер Рич, не беспокойтесь. Тут вина не ваша. Если замки поменяли, то в течение последних трех дней. И раз уж они решили никому ничего не говорить, то, значит, — ваша секретарша про это знать не могла. Ну, соответственно, и вы тоже. — Но я мог проверить все. — Когда? За день до? Когда там было не продохнуть от ментов? Черт с ним, мистер Рич! Главное, я вернулся оттуда живым и невредимым. И натворил там дел, убегая. — Что именно? — Я положил нескольких ментов, причем вглухую. Да и вообще, все было громко и весело. И отморозок из четыреста восемнадцатого за мной гнался. Я вообще поражаюсь этому типу. Он в одиночку оказался предусмотрительнее и умнее целой толпы ментов. — Ну, что на это можно сказать? Только то, что за излишнее рвение последует неизбежное наказание. Не правда ли? — Да уж. так, мои остальные, я вижу, еще не прибыли. Позвонить, что ли? Рич жестом остановил Гордина. — Не стоит. Их задача — проще, чем твоя. Так что разберутся. Если они сейчас заняты, то ты только отвлечешь. Гордин посмотрел на часы, пожал плечами. — Теоретически, уже должны бы справиться. Но вы правы. Звонить не буду. Он прошел к железной бочке с краником, приспособленной хозяйственным Эдиком в качестве умывальника. Стал тщательно отмывать руки и лицо. Стянул тельняшку, отбросил в угол церкви. Через полчаса появились еще одни фары. Гордин подошел, присмотрелся и сказал, что это точно свои, потому что у машины Ромки как раз такой цвет фар — он специально искал эти дефицитные лампочки. В итоге вроде обыкновенные фары, а вот и нет. Что там за лампы — Гордин так и не разобрался. Да, это был на самом деле Ромка. — Ну, что у вас? — спросил Гордин. Рич стоял у него за плечом, молчаливо подтверждая вопрос. — У нас все как в аптеке. Клиент скончался от свинцового отравления. Передозировка примерно в двадцать граммов. Винтовка передана, ее завтра доставят по адресу. В общем все без приключений. А у вас тут как? — У нас как раз с приключениями, но все живы и здоровы. И главное, дело сделано. Все, гвардия, можем укладываться на заслуженный отдых, — скомандовал Гордин. Рич кивнул. Да, сейчас нужно поспать. Завтра его план вступит в завершающую фазу реализации. Теперь надо не напороть косяков. Очень обидно срезаться тогда, когда до успешного завершения осталось всего ничего. * * * Комбат проснулся в семь утра. Несколько секунд он соображал, где находится. Потом прошедшая ночь навалилась на него всеми воспоминаниями сразу. Борис сел на кровати, несколько секунд подышал, окончательно прогоняя сон, затем пошел приводить в порядок себя и одежду. В первую очередь, пожалуй, одежду. После вчерашнего вид у нее был непрезентабельный. И дымом от нее несло, как от порохового завода. Даже хуже, потому что смрад дымовой шашки — куда гаже, чем запах сгоревшего пороха. Кое-как отчистившись, Рублев посмотрел на себя в зеркало. Ну, в целом не так и страшно! Выглядит так, как, например, одежда работяги. Рабочая. Но сразу после стирки. Ничего, до гостиницы добраться — сойдет. По городу и более страшные образины шляются. И ничего. Главное, чтобы пропустили в гостиницу. Наверняка ведь ментов там теперь — по самое не хочу. Он посмотрел на то, как закрывается дверь. Прекрасно: нажатием на кнопку снаружи. Дурацкая, конечно, система. Можно спокойно защелкнуть ключи внутри квартиры. Что после этого делать? Ладно, если это будет один раз. Но вот случись человеку быть систематически рассеянным — и на ремонтах двери разоришься. Погода с утра начала портиться. По небу ползли тучи, явно намекающие на то, что не сегодня завтра быть здесь дождю. А может, и шторму — Комбат не умел определять по приметам то, что намечается возле моря. Он пошел в гостиницу. Нет, видимо, его внешность ничем особенным не выделялась. Люди не удостаивали его лишним взглядом, обтекали так же, как обычно. Даже встречный патруль милиции не остановился, не решил спросить документы у чумазого мужика. Он дошел до «Арбата» и увидел печальное зрелище. Вышибленные окна и несколько языков копоти там, где из них выходил дым, наводили на мысль о ночном пожаре. Возле крыльца меланхолично топтались двое «далматинцев» с автоматами. Охрана, мать ее. Где вы все были вчера? Держась чуть в сторонке от гостиницы, на тротуаре топталось несколько ранних зевак, обменивавшихся по поводу увиденного негромкими фразами. Комбату захотелось сказануть им что-нибудь этакое, чтоб разошлись отсюда. Вот так всегда — кому-то плохо, а кто-то смотрит и получает удовольствие. Но не потому, что злой, — просто от самого процесса созерцания. Борис подошел к крыльцу. Милиционер преградил ему дорогу. — Извините, гражданин, сюда нельзя! — Я здесь живу, в четыреста восемнадцатом номере. Вот ключи. Он помахал перед носом у милиционера ключом на бирке. Тот взял ключ в руки, посмотрел на номер, на буковки «Арбат», выдавленные на пластмассе. — Извините, проходите. Комбат зашел в холл, присвистнул от того, что предстало его глазам. Ну да, славно вчера повоевали! Глаза бы не глядели на такие приключения! Он увидел, что главная лестница в жилой корпус перекрыта желтой лентой с предупреждающей надписью. Прошел ко второй, располагавшейся в этой гостинице так неудобно, что пользовались ею только в особых случаях. Например, сегодня. В коридорах воняло, людей не было видно и слышно. Наверное, отсыпаются после нелегкой ночи. А когда проснутся — можно биться об заклад, что их начнут выселять и разгонять по разным гостиницам и пансионатам. Как ни крути, но карьера гостиницы «Арбат» завершилась. Временно, конечно, но завершилась. Комбат решил, что надо пробежаться в магазин, купить спортивный костюм взамен испорченного. Ну, и неплохо было бы где-то позавтракать и подумать спокойно. В частности, теперь неясно, как ловить Матроса. Борис взял деньги, переоделся, сунул в карман паспорт и пропуск в гостиницу. Вышел из номера и отправился на утренний променад. В ближайшем универмаге он стал обладателем неплохого тренировочного костюма и, чтобы далеко не ходить, зашел в здешнее же кафе — перекусить. Итак, Матрос ушел. Ушел так красиво и эффектно, как может либо очень везучий человек, либо толковый профи. Впрочем, до сих пор этот тип ни разу не дал повода усомниться в своих талантах. Борис уже не верил, что у него получится сцапать этого подлеца. Ну а если подойти к вопросу по-другому? Если задуматься над тем, как добраться до Матроса без его нового визита? Семь дней на это есть в любом случае. Если, конечно, на почве погрома покупатели не откажутся от чрезмерно шумной гостиницы. Хотя как раз в этом Борис сомневался. Напротив, теперь они должны крепче вцепиться и сбивать цену, нажимая на те же обстоятельства. Так или иначе, информация понадобится. Но на это есть Крохин. Если лейтенант не раздумал общаться с Борисом, то придется из него выдавить немного информации для служебного пользования. Лейтенант не обеднеет. Если бы они вчера не загнали Бориса в номер, глядишь, получилось бы что получше. «Ладно, значит, ищем Крохина и разговариваем с ним». — Борис поднялся из-за стола и вышел из кафе. Издали он заметил, что возле гостиницы снова полно машин и народу. Наверное, менты приехали по второму кругу. Ясно, что вчера они еще не всю свою работу сделали. К примеру, никто не опросил жильцов. Рублев уже был недалеко, когда из-под парусинового зонтика возле открытого пивняка раздался свист. А следом — еще один. Комбат повернулся, увидел Маркова, сидящего там с кружкой. Егор махал с таким энтузиазмом, что удивительно, как рука не отвалилась! Комбат подошел. Егор показал ему на стул возле себя. Борис сел. Марков наклонился к нему и, дыша свежим пивным духом, сказал: — Не ходи туда, тебя арестуют. — Это еще за что? — удивился Борис. — А за то, что у тебя в номере винтовку нашли. И матросскую ленточку. Теперь ты считаешься убийцей. — Ничего себе заморочка! Но я не убивал. — Им это доказывай, — отмахнулся Марков. — Я-то тебе верю. И знаю, что ты бы не стал нашего завхоза стрелять. Но менты так не думают. Опять-таки, винтовка. — Бред какой-то! Что еще за винтовка, скажите пожалуйста? Как они вообще в моем номере оказались? — Да хрен его знает! Приехал этот их начальник, сунулся в гостиницу, потом еще машин понаехало, побежал народ с автоматами. Я спрашиваю: кого ловят? А мне администраторша говорит: да кореша твоего из четыреста восемнадцатого. Он вчера ночью не был, а сегодня уборщица у него в комнате под кроватью на винтовку напоролась. Совсем, говорят, обнаглели — даже оружие не прячут! — Интересно, откуда в моей комнате взялась винтовка? — Да подложили, ясное дело! — хлопнул ладонью по столу Марков. — Вот что, Борис: не ходи туда. Свали куда-нибудь и затихарись. Может, они еще разберутся, что к чему на самом деле. — Ладно, — сказал Рублев. — Спасибо, что сказал. — Не за что, Борис! Я сюда спецом пришел, чтобы тебя не прозевать. — А если бы я с другой стороны пришел? Марков засмеялся: — Уходил в ту сторону, почему должен с другой прийти? Против такой железной логики не поспоришь. Комбат поднялся из-за стола, пожал Маркову руку и спокойным шагом стал удаляться от гостиницы. Свернув так, чтобы его стало не видно, он поднял руку, останавливая такси. Приказав водителю ехать в сторону вокзала, Комбат задумался: кто мог подложить винтовку в его комнату? И как-то автоматически он решил, что этот покупатель-француз вполне мог быть причастен к преступлениям. Почему непременно должны быть злые конкуренты, подстроившие все это, если и самому французу выгодно, чтобы гостиница упала в цене? А мог ли он сам устроить все это? Теоретически получалось, что мог. А практически — не мешало бы проверить. Значит, надо подумать, как выйти на француза и как потом подержать его за кадык, расспросить. Комбат досадливо фыркнул и попросил остановиться. Расплатился, вышел и растворился в толпе. Глава 13 В квартире, где поселился Кулагин, стоял телевизор. Чтобы отвлечься от постоянного напора хреновых мыслей, он смотрел местный канал. Эта давало иллюзию причастности к нормальной человеческой жизни, сдвигало куда-то в сторону понимание того, что сейчас он находится в положении беглеца. И оказывается, нет даже крохи романтизма в этом состоянии. Только страшная пустота в груди и одиночество. Уставившись в телевизор, он напряженно думал о том, что ему делать с Гошей. То, что надо разбираться, — это факт. И что из этого следует? Рассчитывать надо только на самого себя. Как минимум, надо настроить себя на будущее убийство. Чтобы было проще настраиваться, Кулагин начал прикидывать, каким образом он может это сделать. Он задумался. Гоша не отличается большой физической силой и всякими единоборствами не увлекается. Он вообще не смельчак. И попер на Кулагина только потому, что почувствовал: директор деморализован до такой степени, что его можно забить до смерти, к примеру, мешком соломы.