— Нет. — Прекрасно. Это уже подразумевает, что от девочки можно ожидать чего угодно. — Ну необязательно! Та же уборщица спокойно может взять ключи от номера и подложить оружие. А потом взять и прибежать к ментам с требованием, чтобы меня срочно забрали. — Допускаю. Но еще момент: как-то уж очень «кстати» она с тобой познакомилась. Ты как хочешь, но я не могу понять, почему с этим письмом, найденным у директора, она прискакала к тебе, а не пошла в милицию. Извини, но это пахнет дурной криминальной сказкой. Любовь с первого взгляда к мужественному дяденьке. Нет, не верю. Тем более ты посмотри. Там игра по-крупному идет, за эту гостиницу людей валят, как кегли в боулинге. Почему бы не использовать тебя, так кстати подвернувшегося? Отличный стрелочник! Главное — никто не просил встревать, ты сам нарвался. — Может, и так. — Смотрим дальше, — Самсонов явно вошел в раж. И Рублеву не хотелось его останавливать. Трезвый взгляд со стороны — это ценнейшая штука. — Смотрим! — кивнул Борис. — Ты сказал, что она не могла подбросить винтовку. Допускаю, но тогда скажи — она все время была у тебя на виду? Начиная с того момента, как ты ушел из гостиницы? Комбат нахмурился. — Как раз наоборот! Я догонял этого ряженого, он свалил на машине, я решил, что надо навестить Анну, потому что происходившее в «Арбате» — это только спектакль и есть настоящая жертва. Я пришел к ней, заночевал. — Ну, давай, рожай, братишка! — засмеялся Самсонов. — А что рожать? Я проснулся сегодня в семь, а ее не было дома. Причем на работу ей к половине девятого. И от нее до гостиницы примерно полчаса ходьбы! Даже не езды, а именно ходьбы! Какого черта она поехала в гостиницу с утра пораньше? И где были мои глаза и мозги? — Ну, я могу предположить, куда перетекают мозги из головы мужика, которому нравится симпатичная баба. Комбат неистовствовал. — Твою мать! И никакая не милиция к ней ночью приезжала! Делать больше нечего им, как специально отправлять кого-то на проверку — как у нее дела, когда гостиницу размолотили и в придачу уже готова следующая жертва. Самсонов, ты гений! — Кто бы сомневался, командир. Рублев гневно ударил кулаком левой руки в раскрытую правую. — Пойти, что ли, открутить ей голову? Или взять за шмотки и оттащить к ментам? Так ведь слушать станут ее, а не меня! Ненавижу! — Да ты не волнуйся. Лучше прижми своего иностранца. И если причиной всему он — заставь его говорить. А эту персоналию потом расколоть будет проще. Пока что она верит, что у нее защищены тылы. После того как не будет француза, не будет и этой уверенности. — Тоже правильно. Значит, у меня еще больше поводов сделать так, чтобы сегодня иностранец заговорил в полный голос. — Будь осторожен, Борис. У тебя оружие есть? — Было. Пистолет остался в номере. Но знаешь, лучше я так обойдусь. — Странная идея. Смотри, если что — помогу. — Ты что, тоже левый ствол имеешь? — Настолько левый, что просто с ума сойти. Показать? — Ну давай, — ответил заинтригованный Борис. Самсонов вышел в другую комнату и вернулся с таким приспособлением, которое Борису даже не сразу удалось опознать. И только взяв его в руки, Комбат понял, что это такое. Это был так называемый «дерринджер» — многоствольный неавтоматический пистолет. До изобретения револьверов эта штука очень активно пользовалась всеми, кто хотел иметь не один выстрел, а несколько. — Мать родная, это у тебя откуда? — Это подарок. Есть знакомый — золотые руки. И большой любитель оружия. Ну и само собой, имеющий доступ к нужным материалам и технике. Так вот это его работа. Просто так, для развлечения, смастерил действующую копию «дерринджера» образца 1894 года — это тебе каково? Девятимиллиметровый, стреляет патроном от «макарова». В принципе, это единственное, в чем сделано отступление от старого устройства, — там требовался бы очень редкий унитарный патрон Кольта. Если хочешь — бери. Потом вернешь. Это все-таки подарок. — А ты проверял — он вообще стреляет? — Нет, я предлагаю тебе непроверенное оружие кустарного производства! Конечно, стрелял! Отличная штука. Точность боя повыше, чем у ПМ. С единственной поправкой — меньшая прицельная дистанция. Стволы покороче. — Ну, прямо и не знаю. — Да бери, я тебе говорю! Четыре выстрела — это вам не хухры-мухры! Особенно в критической ситуации. А может, и перезарядить успеешь. Комбат повертел в руках «дерринджер». — Соблазнительно. Чисто из интереса даже — не каждый день доводится пробовать в действии такое чудо техники. Хотя, конечно, есть надежда, что не понадобится. — Вот и бери. И дюжину патронов в запас. Мало ли чего. — Ну спасибо, — сказал Комбат. Самсонов, улыбнувшись, принес патроны. Комбат, чувствуя вполне детское восхищение новой игрушкой, стал заряжать «дерринджер» и привыкать к тому, как с ним работать. После автоматического пистолета это было весьма непривычно. Но ничего — оружие есть оружие, и главное в нем — способность выстрелить в нужный момент. * * * Первое, что сделал Женере, вернувшись, это позвонил де Гранже. Для разговора с начальством появился повод. Обстановка в Сочи была как раз такой, чтобы затребовать от руководства непосредственного участия в процессе. Иначе — возникает вопрос: а на хрена вообще все затеяно, если даже в ситуации близкой к критической никто из вышестоящих не реагирует? В конце концов, полномочия и возможности Клода далеко не безграничны. Он и так уже последние несколько дней прыгает выше головы. И ехал сюда он не для того, чтобы принимать участие в военном конфликте. Де Гранже, выслушав Клода, сказал: — Знаете, вы правы. Сейчас есть все шансы сбить цену на гостиницу до минимума. Устроив свой спектакль, Рич сыграл на руку не только себе, но и нам. И мы не можем этим не воспользоваться. Разумеется, если сегодня не случится неприятного сюрприза и мне не предъявит ультиматум совет директоров, диктующий отказ от покупки «Арбата». — Такое возможно? — нахмурился Женере. — Сегодня — да. Известия о том, что произошло нынешней ночью в гостинице, уже дошли до нас и пока воспринимаются не мозгами, а эмоциями. Понимаете, даже я, когда все это прочитал в отчете, хотел вам позвонить и сказать, чтобы вы плюнули на все, паковали чемоданы и ехали в аэропорт за билетами на ближайший рейс. Но одумался, все взвесил и оставил вас в покое. Боюсь, что не могу ждать стопроцентной рассудительности от каждого из правления. Например, Вильнев с самого начала против. И постоянно доказывает всем, что мы ввязались в бессмысленную авантюру. Можно подумать, строительство нашего отеля в Вильнюсе — это не авантюра. Для кого он там? Но нет, Вильнев уверен, что мы только потеряем большие деньги, а толку не добьемся. Представляю, что он теперь запоет, когда узнает о стрельбе, взрывах и тому подобном. Я не исключаю, что с перепугу к нему присоединится та же самая мадемуазель Лефевр. Эта дама, между нами говоря, старая истеричка, у которой от климакса мозги в улитку свернулись. Она помешана на всем, что связано с гуманизмом. Начиная от движения «зеленых» и заканчивая борьбой за права бродячих животных. В частности, она против стерилизации бродячих собак в Париже. А неделю назад дамочка выкинула такое, что вообще хоть стой, хоть падай. Учредила организацию, которая ставит своей целью добиться ликвидации Эйфелевой башни. Дескать, это уродливое сооружение не должно возвышаться над нашим городом. Вы думаете, теперь она упустит шанс раскричаться, что мы не имеем права селить людей там, где убивали других? — А она до сих пор об этом не кричала? В гостинице уже четверых убили. — Убийства не были доказаны официально. Это ее как-то сдерживало. Она больше шептала о недопустимости покупки такого энергетически неблагоприятного места. А вот теперь, боюсь, закричит, да еще как. — И вы думаете, это случится именно сегодня? — Да, если это и случится, то только сегодня. Потому что в противном случае они задумаются. И поймут, что гостиница нам нужна. Они в любом случае это поймут, даже если сегодня вынудят меня отозвать вас обратно во Францию. — Ладно, месье, тут я могу только пожелать вам удачи. А теперь то, что произошло у меня. Кажется, я все-таки прищучил Рича. Он нанял какую-то братию, чтобы та разобралась со мной. Но люди Сильченко на высоте. Работают не хуже охраны из нашей службы безопасности. Ребят захватили, немного с ними пообщались, и те рассказали, что завтра у них встреча с нанимателем. А наниматель — это Рич. Они описали внешность — точно подходит под него. Жаль, что не было фотографии, чтобы показать и спросить конкретней. Завтра будем разбираться с ним вплотную. — Я надеюсь, что это именно так. Рича давно пора убрать со сцены. Только есть личная просьба. Я не хочу, чтобы ты засветился там, где это будет происходить. Даже случайное упоминание о тебе, полученное «Хилтоном» в связи с этим делом, будет означать, что они нас разотрут в порошок. — Можно подумать, что если я не засвечусь, то «Хилтон» будет в восторге. — Если ты не покажешься, то Рича можно будет списать на то, что он чересчур увлекся и наступил на мозоль кому-то в Сочи. И это будет правдоподобно, потому что Рич действительно перегнул палку. Россия уже не Африка, здесь бандитские методы не могут сойти с рук. И вообще, эта нация славится своим нравом. В общем, Клод, не светись. Пусть потом стрелки падают на Сильченко. — Хорошо, — кивнул Женере. Его ни на минуту не смутило то, что надо будет подставлять Дениса. Сентиментальность не входила в число добродетелей Клода Женере. — Есть еще один вопрос, — сказал Женере. — Да, я вас слушаю, — де Гранже снова перешел на официальное обращение. — Я уже говорил вам, что мне бы не помешало найти помощника. — Да, говорили, но пока я не занимался этим. Предполагалось, что рассмотрение кандидатур мы начнем, когда вы вернетесь из России. — Я нашел человека, с которым хочу работать в паре. — Вот как? — в вопросе де Гранже не звучало ни капли удивления. — Да. Это один из людей Сильченко. Очень толковый парень. Он здесь приставлен ко мне в качестве личного телохранителя, и надо сказать, я впечатлен. Предварительно договорился и с ним, и с Сильченко. Осталось только заручиться вашей поддержкой и разрешением. — Ну что же, я думаю — нет ничего невозможного. Тем более что рекомендация самого Клода Женере — вещь, которую не заработаешь на пустом месте. Давайте так: вы завершаете свою работу, возвращаетесь в Париж, и мы высылаем ему вызов. Потом я беру на себя хлопоты по оформлению ему документов. Постараемся все сделать без лишней волокиты. Единственное, что всерьез напрягало Клода после этого разговора, — это беспокойство, что его могут отозвать, что все заботы пропали даром. Как ни крути, но он не привык возвращаться во Францию с поражением. * * * Подполковник Грачев вызвал Крохина к себе и спросил: — Ну, что там у нас по Рублеву? — Очень даже любопытно. В частности, при обыске найден пистолет «байярд». Разумеется, оружие незарегистрированное. Да и вообще, строго говоря, незаконное. На корпусе сбиты номера, причем сбиты очень качественно, так что не восстановить. Получается, что одну статью мы ему можем пришить. — Можем, если на этом пистолете есть отпечатки пальцев. — Уже сняли. Есть полноценный набор «пальчиков», и я уже проверил по базе данных — это отпечатки Рублева. Так что все обоснованно. — Прекрасно. Но вот только проблема. Куда он подевался? Собственно, у меня такое чувство, что наша засада в его номере — это бесполезная трата времени. Он просто не собирается возвращаться.