— Ира моя учудила, да такое, что подумать страшно. — Залетела, что ли? Так ей семнадцать — пусть рожает. — Да нет, если бы! По такому делу я бы тебя беспокоить не стал и сам бы не беспокоился. Ты послушай, что эта кровиночка устроила, так ее растак. Решил я ей ко Дню влюбленных деньжат подкинуть, хотя знал, что карточка отнюдь не пустая. И дернул меня черт проверить, к какой сумме добавку делаю. А на счету — десять баксов, как у бомжа! — Ну, у бомжа, положим, ни баксов, ни карточки. А сколько там могло оказаться? Чего ты ждал? — Неделю назад там почти пять штук зелени было. — И ты из-за пяти штук скандалишь с девочкой? Может, она две пары босоножек купила и по сумочке к каждой паре? — Ира? Никогда! Что, я не знаю ее? Решил спросить, забрал прямо из школы, в машине пытал — молчит. И врать не врет, и правды не говорит. Я за ней в квартиру поднялся, пальто снял. На принцип пошел, понимаешь, заело меня. Надавил маленько — прикрикнул, по столу кулаком рубанул, матюкнулся — ты меня знаешь. Она в слезы. Ну, думаю, сейчас вторую шубу из шкафа вытащит или билеты в венскую оперу в первый ряд. Я карточку заблокировал, денег не добавил, велел признаться. Думаю, если на приют какой отдала, или больному в хоспис перевела — объясню, но сильно наказывать не буду. Только чувствую — нет: кто таким грешит — давно бы прокололся. Ирка другая, без романтики. Так вот, она плачет, а телефон звонит у нее и звонит. Она в него мычит, оправдывается, и я понимаю, что про деньги. Понял я, почувствовал, понимаешь, что кому-то она должна и на мою последнюю подачку рассчитывала. Ваня, я с ней два часа бился — не призналась. Ну, думаю, не уйду, пока не скажет. Сел, ее перед собой посадил, руки на плечи положил, сжал изо всех сил. Лиза трезвонит, телефон обрывает, помощники суетятся — полдня делом не занимаюсь, а с дочкой отношения выясняю! И Вера, мама ее, как назло, во вторую смену; значит, раньше половины второго ночи дома не появится. Короче, дождался я, и вместе мы додушили нашу наследницу. Хорошо, брат, что ты сидишь, а то упал бы. Она человека украла. — Что?! — Иван действительно не ожидал ничего похожего. Как она, девочка, школьница, могла кого-то украсть? Да и зачем ей краденый человек? Она что, работорговец? — Дура она, больная на голову. Ты послушай только, потом советоваться будем. У нее, оказывается, была школьная любовь — не пацан, не девочка, а учительница, классная руководительница. Я ее даже знал — видел, когда денег школе отвалил, директриса мне ее представила. Нормальная женщина, молодая, хорошенькая. Так вот, продолжаю, эта хорошенькая зачем-то решила уволиться. Понять можно — со всеми бывает. И уволилась. Дочь моя за ней следила пару дней, представляешь? Узнала, что та из хорошей квартиры в плохую, попроще, перебралась. Решила, что это из-за бедности и от плохого мужа. Ну и решила разрулить по-своему. Пришла к какому-то олуху, про которого от друга слыхала, что тот крут до чрезвычайности, предложила денег три штуки. Тот пять затребовал — она сказала, что согласна, в рассрочку. Пять обналичила, три отдала, за две сняла квартиру в центре. Жлоб этот, сам или с товарищами, учительницу где-то в городе поймал и на съемную хату приволок. Дочурка моя думала, он ей скажет, где держит приобретение. Она прибудет спасительницей, перевезет в новое жилье… Поможет и спасет! Да фиг ей — сдать «место хранения» тот решил только в обмен на недостачу. Я денег не дал, Ирку спугнул. Она, вместо того чтобы схитрить и сначала училку выкупить, испугалась, разревелась, меня насторожила… — Ясно, — тяжело вздохнул Иван. — Она и тебя насторожила и исполнителя. Теперь, пока его не найдем, и учительницу не разыщем. В милицию надо заявлять, Витя. И потом этой ненормальной адвоката нанимать, иначе по этапу пойдет депутатская дочь. — Я ее не по этапу пущу, а в дурдом запру, там пусть обитает… Только с милицией связываться совсем не хочется. Представляешь, как пресса отзовется, — дочь депутата похитила человека! Или — элитные забавы золотой молодежи… Ославят на всю страну, а то и на полмира. Не отмоюсь… Короче, давай думать, как без слуг закона разобраться. — Где она сейчас? — Ирка, что ли? Дома, с мамой. Я обоих водителей там оставил, вооруженных. Надежные парни, от них не сбежишь… — Есть у меня, братец, человек на примете — хороший психолог, переговорщик. Он из трупа показания вытащит. Сейчас позвоню — пусть с племянницей моей побеседует. — Ваня, так она все рассказала! Только где искать этого исполнителя? — Я и имя пробил, и адрес. Нет его там. Ночью соседей не расспросишь. Если почуял он чего — слинять может. Как не спугнуть? Да и вряд ли сам он женщину караулит — наверняка перепоручил каким-нибудь головорезам. Хорошо, если таким же лопухам, как Ирка. А если отморозкам, наркоманам? За пару штук серьезные ребята работать не станут. А придурки подождут, сколько велено, бабок не получат, рассердятся… Ты понимаешь? А если они трахнут ее? Или, не дай бог, ножиком пощекочут? — Стой, не паникуй! Ты сказал, переехала от плохого мужа? Бывает, и от хорошего переезжают — к любовнику, например… Ты дома у нее был? — У учительницы? Да. Пусто, даже соседей разбудил. Сказали — дней десять квартира пустая, а до этого одна Алена, училка эта, с ребенком жила. Мужа давно не видели, с полгода… — Так что ж ты о ребенке-то молчишь? Где он? Мальчик? Девочка? — Мальчик Петя семи лет — из Иры выудил. Только о нем ничего неизвестно, представляешь! Никто не в курсе. В детский сад утром поеду, соседка указала, куда этого Петю водили. Может, узнаю что-нибудь? А то и самого пацана тетка или бабка приведет. — Короче, переговорщику я все-таки позвоню; может, он что-нибудь из Иры вытащит, деталь какую-то, подсказку… Ее саму в норму приведет — переживает небось девочка. Эдакую глупость учудить! — Я ей попереживаю. В монастырь отправлю! — Лучше в Англию, в хороший частный пансион. Всем спокойнее будет. * * * Переговорщик действительно помог: тихий, благообразный, очень похожий на священника, он заставил Иру еще раз рассказать, как она нашла исполнителя своего безумного плана. Оказывается — через Макса, хорошего знакомого, качка-самоучку, подрабатывающего сборщиком тренажеров при популярном интернет-магазине. Макса знала и Ирина мама, считала спокойным и положительным. Ее дочку он тренировал дома, сам тренировался в обычном подвальном клубе. Одного из завсегдатаев клуба и наняла Ира, потому что Макс много о нем рассказывал. Считал крутым, прикинутым, без комплексов. — А что ж ты самого Макса не попросила, а его дружку передоверила такое серьезное задание? — поинтересовался переговорщик. Оказывается, Макса Ира не хотела подставлять, понимала, что дело незаконное, опасное. — Получается, друг твой не знал, что ты придумала? С ним ты ничего не обсуждала? — интересовался тихий мужчина у Ирочки. Она снова плакала и отрицательно качала головой: — Не обсуждала. Спрашивала только, когда Семен бывает в зале, на какой машине ездит, где живет. — И что же, Макс не удивлялся, когда ты выведывала сведения о его товарище, с которым и знакома-то не была? — Он любил о нем говорить, — всхлипывала Ира. — Про что ни начнет, обязательно на этого Семена перескочит. Я и так, без расспросов, про него все знала. Психолог оставил Ирочку хлюпать носом, а сам вышел в братьям Волошко, ждущим в соседней комнате. — Вот, — положил он перед ними записку с номером телефона. Это некто Макс, с которым ваша дочь и племянница была дружна в хорошем, без глупостей, смысле слова. Он вольно или невольно порекомендовал человека, исполнившего ее прихоть или, что почти одно и то же, организовал преступление. В данных обстоятельствах высока вероятность того, что Макс знает о похищении или даже принял в нем участие. Пока других зацепок нет — звоните. Виктор выхватил мобильник из кармана, но Иван жестом остановил его: — Пусть Ира звонит — он ей друг, ответит на ночной звонок. Но Макс не ответил, хотя телефон не был выключен. — Спит, поди, пять утра. Не слышит… Макс действительно не слышал — он чувствовал спросонья, потому что телефон стоял на самом слабом из вибрирующих режимов. Так велел шеф. И еще он пригрозил, что бабок не заплатит, если узнает, что он, Макс, охраняя эту женщину, ответит хоть на чей-то звонок, кроме звонков от него, Семена. — Я бы советовал, господа Волошко, — голос и тон переговорщика были на редкость убедительными, — обратиться к связистам. К специальным связистам, имеющим особое оборудование, и, пока аппарат включен, найти место пребывания хозяина. Возможно, конечно, что трубка валяется в канаве и разыскиваемого рядом нет. Но шанс, что она в руках Макса, очень велик. Услуга недешевая, особенно если заказать ее неофициально. Но я полагаю, вы предпочтете без заявления и квитанции об оплате. Братья Волошко дружно кивнули. Пока психолог общался с Ирочкой, они приняли важное решение. Если учительница еще не знает, кто украл ее из кафетерия, Иван вместе с переговорщиком постараются убедить ее, что преступники обознались. Бывают курьезы и у бандитов. К примеру, некий ревнивый муж велел уличить и привести для беседы жену, ставшую на путь измены… Но ребята перепутали и вместо чужой ветреной супруги похитили ее. Виктор показываться на глаза похищенной не должен, а роль незадачливого мужа сыграет Иван. Он же и извинится, и заплатит компенсацию за моральный ущерб. Когда Виктор изложил этот план тихому мужчине, тот только кивнул — неплохо придумано. Если она жива, не сильно ранена — так и сделаем. Ира, услышав этот комментарий, потеряла сознание. — А почему она может быть нежива? — ужаснулся Виктор. — Ей же добра желала моя бестолковая девочка, спасти пыталась, пусть своими, дурацкими методами. — Опыт, печальный опыт, — грустно ответил переговорщик. — Дурацкие методы обычно дают дурацкий результат. Жертва начинает бороться за свободу, и охранник превращается в палача. Он ведь тоже на нервах, понимает, что не котенка с подворья свистнул. Торопиться вам следует, господа. Девочку заприте, нашатыря дайте понюхать. И ищите Макса — сейчас это самый реальный путь к украденной учительнице. Иван принял руководство операцией на себя. В его «человеческом арсенале» нашлись люди, работающие с GPS-навигаторами. В шесть тридцать утра дом и квартира были установлены, замок на входной двери поддался стандартной отмычке. Оба Волошко, несколько крепких парней в масках и психолог вошли в однокомнатную квартиру микрорайонной многоэтажки. В кресле дремал здоровенный парень в одежде «под военного» с приподнятой надо ртом и носом маской. На кровати перед ним лежала связанная полотенцами женщина. — Она? — спросил переговорщик. Виктор отступил, молодцы из частного агентства подхватили Макса и защелкнули на нем наручники. Тот даже сообразить не успел, что происходит. — Черт побери! — злился Иван. — Надо быть идиотами, чтобы не захватить аптечку! Есть у кого-нибудь нашатырь? Спирт? Коньяк? Увидев, что Алена без сознания, Виктор приблизился. Да, это точно украденная учительница — он ручается. Иван тем временем быстро распоряжался: — Пострадавшую немедленно в машину, и ее мучителя тоже! Да проверьте по комнатам, по шкафам — вещи, документы… Пальто у нее какое-то было, и сумка, скорее всего. Этого олуха обыщите — и все мне! — Куда повезем? — Виктор не хотел привлекать внимание к собственному жилью. Известие о том, что им интересуются спецслужбы, сигнализировало, что надо быть настороже. Старший брат понимал, что пока нет другого выхода, кроме как предоставить одно из своих владений. Он назвал адрес дачи, зарегистрированной на одну из старших дочерей. Короткий кортеж из трех джипов двинулся в южном направлении, к поселку Левашово Озеро. Старались ехать быстро, чтобы успеть до утренних пробок пробиться к Симферопольскому шоссе. По дороге один из бойцов по совету переговорщика связался со своим хозяином и передал просьбу Ивана: немедленно организовать в указанной квартире засаду. На случай, если появится тот, кого Макс называл шефом. Алена не приходила в сознание, из неглубокой раны на голове сочилась кровь. Макс от страха глотал слезы. Два похожих между собой мужика перед погрузкой в «лендровер» растолковали ему, чем все может закончиться, и он прощался с жизнью. Его везли отдельно от Алены, он так и не понял, жива женщина или нет. Психолог порекомендовал братьям не упоминать при парне Иру, не называть спасенную учительницей. На самом деле убивать подельника-свидетеля никто не собирался, поэтому лучше ему меньше знать, кто заварил эту мерзкую кашу. Пока ехали, Виктор пролистал документы, найденные у Макса в барсетке. Паспорт подтверждал, что они, слава богу, нашли именно ту женщину, которую придумала облагодетельствовать глупая Ира. Кошелек пострадавшей был практически пустым, но, каким он был утром, станет ясно, когда бойцы поработают с Максом. Иван каждые две-три минуты брал несчастную, лежавшую головой у него на коленях, за запястье и проверял пульс — сердце билось. Глава 11 Борис Иванович Рублев подъехал к ограде элитного двора, припарковался так, чтобы хорошо видеть въезд, и решил подождать. Лезть напролом значило привлечь ненужное внимание. Бугай, поднимающий и опускающий шлагбаум по предъявлению пропуска, не показался ему сговорчивым. Он восседал в своей будке, как мопс на вышитой подушке. Видно было, что хозяевами своими он гордится, а рабочим местом дорожит. Еще бы не дорожить — Алена Игоревна наверняка поменьше зарабатывает, обучая ребятишек. И Танюшкины родители за те же деньги по миру мотаются с баулами тряпья, суют взятки таможенникам, отбиваются от рэкета и погодных катаклизмов. Но каждому свое — он, отставник, такой работой ни за что бы не прельстился, а кто-то за нее борется, резюме составляет, рекомендации берет. Пока Комбат наблюдал за воротами, подъехало несколько дорогих машин. За рулем трех были мужчины, на четвертой прибыла юная девочка — точно не Светлана Волошко. Собственно, можно было бы обогнуть ограду и перемахнуть через нее так, чтобы жлоб не заметил. Но по периметру — видеокамеры, и монитор в будке наверняка имеется. По территории может парочка блюстителей буржуйского спокойствия прогуливаться. Поднимут шумиху, помешают делу. Нет, здесь нужно тихо войти, легально. И за стальной забор, и в нужный подъезд. — Если очень надо, судьба всегда дает шанс. Комбат вспомнил эти Танюшины слова, когда неподалеку от КПП, так он мысленно обозначил пункт въезда на элитную территорию, притормозил автомобиль с эмблемой «Экзотический террариум». Оттуда вышли три парня и девушка и стали неторопливо выгружать небольшие коробки, ящики, короба с длинными рейками. Они показали охраннику некий квиток, тот позвонил и благосклонно кивнул. Девушка брезгливо поморщилась — небось грамотная, инженер или биолог, мечтала в лаборатории опыты ставить. Да вот развозит ящериц и их домики по богатым кварталам, потому что платят больше. Рублев быстро выбрался из авто, подошел к ребятам: — Выручайте, земляки, к сестре приехал. Она здесь гувернерит. Пройду с вами, не возражаете? Молодежь дружно измерила его взглядом и кивнула в сторону стопки толстых стекол. Комбат легко водрузил ношу на плечо и спокойно вошел на охраняемую территорию, так сказать, в составе группы. Везение не покинуло его и двести шагов спустя — установщиков террариума ждал швейцар, придерживающий входную дверь в подъезд. Именно в тот, куда он стремился. — Мало им охраны на входе? — буркнула девушка, но, войдя внутрь, поняла, что швейцар скорее ее коллега, нежели сепаратор входящих.