— Почему «в другую»? — Ближайшая деревня вверх по течению, а ты идешь вниз. — Я до излучины, а там в Кировский. — Далековато плыть. — Что поделать, мы к деревенскому самогону непривычны. — Что у вас в носу лодки? — официальным тоном прервал душевный разговор первый инспектор. — Разное барахло, телогрейки, одеяла. Понимаете, когда сильно нарыбачишься, — Солдат выразительно щелкнул указательным пальцем по шее, — хочется прилечь отдохнуть. А на сырой земле легко простудиться. — Что ты пристал к человеку, видишь, он мирно плывет за водкой, — примирительно сказал второй инспектор. — Коньяком, — обидчиво поправил Солдат. — Тем более. Люди выехали культурно отдохнуть на природе, а ты их подозреваешь. — В носу лодки легко спрятать браконьерскую сеть. И вообще, откуда у него лодка, если, как он утверждает, они приехали из города? «Шерлок Холмс чертов!» — подумал Солдат и со вздохом сунул руку в карман легкой плащевой куртки. — Вообще-то я ничего не говорил насчет города, но ты прав. Мы действительно приехали из Астрахани слегка загудеть на природе. Лодку мы арендовали у местных. Они же нам предлагали и осетринку, и икорку. Зачем нам самим браконьерить, рискуя нарваться на таких, как вы, если все можно купить с доставкой? А бабок у нас хватает. Солдат, достал бумажник, развернул веером десяток тысячерублевых купюр, среди которых как бы случайно затесалась стодолларовая бумажка, и вернул наличность обратно. Рьяный инспектор уважительно посмотрел на исчезающие деньги и угомонился. Чего напрягаться, лазить в моторку и обратно, когда все ясно. Человек солидный, при деньгах, вон едет за коньяком и ведет себя уверенно. Браконьеры нервничают, прячут глаза, а он спокойно разговаривает и все логично объяснил. Такого шмонать — только время терять. Пусть себе плывет. Инспектор даже не догадывался, что находился на волосок от гибели. К приезду Солдата мужики истомились окончательно. Едва он появился на горизонте, тут же началось лихорадочное копошение. Хватило пяти минут, чтобы накрошить закуску и достать из речки бутылки. Солдат удовлетворенно заметил, что до его возвращения никто из его команды не прикладывался к выпивке. Дисциплина на высоте, и наказание рублем, то есть долларом, способствовало ее укреплению больше самых жестоких угроз. Когда все было готово к застолью, Гвоздь нетерпеливо спросил: — Ну, привез? — Естественно. Посмотрите на носу лодки. Все четверо, только что показывавшие всем видом, что умрут, если не промочат немедленно горло, ринулись к моторке. Через минуту раздалось несколько различных по сути восклицаний: — Ни фига себе, даже гранатомет притарабанил! — Солдат, ты на кого с базукой охотиться собрался? И возмущенное Гвоздя: — Не вижу бабок! — А ты глаза разуй, — с ленцой посоветовал Солдат. Он умышленно засунул деньги под оружие. — Кажется, нашел! — Гвоздь вытащил чемоданчик. — Скока здесь? — Сто зеленых кусков. — Маловато будет. — Ты бы сдал дороже? Гвоздь задумчиво посмотрел на деньги и честно признался: — Будь эти камешки чистые, я бы их толкнул за четверть лимона. Но они меченые, связываться с ними — огромный риск. — Так чего ты разводишь гнилые базары? — Извини, погорячился. Мужики, давайте обмоем нашу удачу. Когда выпили по третьей, Артур спросил: — На фига нам еще стволы? Патроны — это хорошо, а че делать с гранатометом? — Тебе до конца жизни хватит двадцати штук баксов? — вопросом на вопрос ответил Солдат. Артур замялся, не зная, что ответить, и Солдат продолжил: — Конечно, в плавнях сто кусков — огромные деньги. Но я не собираюсь торчать здесь вечно. А там, — Солдат указал рукой куда-то в северо-западном направлении, — совсем другой порядок бабла. И я собираюсь заработать гораздо больше, чем лежит в этом чемоданчике. — Есть варианты? — спросил Рубец. — Если бы не было, стал бы я привозить автоматы с гранатометом? Потерпите немного, скоро будет опасная, но денежная работенка. Глава 16 Денек у Водяного выдался хлопотный. Сразу после завтрака он помчался к особняку. Его восстанавливали заезжие строители, которых авторитету порекомендовали как опытных мастеров. Мастерами они на самом деле были хорошими, но и жадными сверх всякой меры. Повкалывав недельку, строители выдвинули ультиматум. Типа они недооценили масштаб работ и требуют увеличения вознаграждения. Понятное дело, явились они из других краев, о Водяном ничего не слышали и решили, что имеют дело с обычным бизнесменом. Оценив убранство особняка, строители поняли, что денежек у заказчика предостаточно, такого не грех расколоть на дополнительное вознаграждение. Водяному передали их требования, и он примчался в особняк, умышленно взяв с собой самых звероподобных боевиков. Да и сам он, когда впадал в ярость, своим видом мог кого угодно довести до инфаркта. Строители поняли свою ошибку, едва завидели авторитета и его свиту. Но было уже поздно. — Бабок тебе захотелось? На, получай! — Водяной саданул в живот ближайшего к нему строителя. Тот скорчился от боли, а Водяной продолжил воспитательную работу. Никого не обошел своим вниманием. Когда строители, нянча ушибленные места и вытирая окровавленные лица, инстинктивно сгрудились в кучу, авторитет категорично заявил: — Ваш гонорар урезаю на треть. И только попробуйте мне схалтурить! Из-под земли достану и туда же закопаю. Разобравшись с возомнившим о себе пролетариатом, Водяной направился обратно в город исполнять свои официальные обязанности. Авторитет был депутатом городского собрания и раз в неделю выслушивал жалобы электората. У него был отдельный кабинет, обставленный со скромностью, резавшей глаз любому, кто хоть немного знал Водяного. Авторитет уселся на обычный мягкий стул, опустил локти на стандартный письменный стол и бросил помощнику: — Запускай! Первой зашла бабулька лет восьмидесяти. «Небось заняла очередь еще в шесть утра. Бессонница», — подумал Водяной и громко сказал: — Слушаю вас. — Ты не надрывайся, сынок, слышу я пока хорошо, вот хожу плохо. А весь наш двор машинами заставлен, даже на тротуаре некоторые паркуются, — бабуся с видимым удовольствием выговорила последнее слово, — а мне по старости уже трудно их обходить. Особенно после дождей. Они займут весь асфальт, а ты, значит, иди по грязи. — Что же вы от меня хотите? — культурно спросил Водяной. — Издай, сынок, какой-нибудь указ, чтобы машины не парковались там, где людям положено ходить. — Указ такой есть, только исполняется плохо. Автомобилей очень много, парковочных мест мало, вот они и становятся где придется. Полицейским за всеми не уследить, — терпеливо объяснил авторитет старушке. — Выходит, напрасно я сюда приходила, — огорчилась та. — Вы оставьте свой адрес, я свяжусь с местными властями. Следующая посетительница жаловалась на стихийный мини-рынок, возникший около ее дома: — Торгуют с каких-то скамеек, табуреток, даже с земли, убирают за собой плохо, кругом валяются подгнившие фрукты, капустные листья. Но хуже всего то, что некоторые торговцы используют наш подъезд как общественный туалет. Сейчас в него зайти противно, сверху донизу провонял мочой. — Надо поставить кодовый замок. — Так стоит, но торговцы непонятным образом узнали код и нагло пользуются этим. — Пусть фирма, установившая замок, сменит код. — Мы звонили, но там сказали, что это не их проблемы. Система работает нормально, а мы сами виноваты, что торговцы узнали код. Они готовы его поменять, но за триста рублей с каждой квартиры. — Оставьте мне телефон фирмы и назовите ваш адрес. Когда прием закончился, у Водяного в блокноте было исписано несколько новых страниц. Между делом подумав, что на прием является гораздо больше женщин, чем мужчин, авторитет снял трубку телефона. До определенного уровня решать вопросы ему было гораздо легче, чем обычным депутатам. Клерки низшего звена и средней руки были осведомлены об авторитете и выполняли его поручения, отбросив все свои дела. Главное было не качать права на слишком высоком уровне, где люди обладали реальной властью и могли крепко насолить Водяному. Но он уже давно не совершал таких детских ошибок. Депутатские корочки давали авторитету некоторые привилегии, а кроме того, он получал какое-то извращенное удовольствие от новой стороны своей власти. В банде его могущество было направлено на противозаконные действия, тут он мог одним звонком решить проблему, над которой простой человек бился годами. Это был наглядный пример того, как уголовная сила продолжает реально действовать и в обычной легальной жизни общества. И это, как ни странно, тешило самолюбие Водяного.