Виктор качнул головой и потянулся за мартини. Он прекрасно изучил характер жены. Ирина была стеснительна и при этом, занимаясь любовью, никогда не сдерживала себя. Наличие посторонних людей в каких-то двух метрах за хлипкой стенкой и хороший секс в ее понимании были вещами абсолютно несовместимыми. А плохого секса Ириша не признавала. Она подняла стаканчик. — Дай бог, не последняя… — произнесла она и после короткого молчания тихо закончила: — Не последняя возможность заняться любовью. — Присоединяюсь, — коротко сказал Виктор. Глава 28 — Девки… эй, кто-нибудь, дайте сигарету! — Из палатки высунулась взлохмаченная женская голова, опухшие глаза просканировали остров с потухшим костром, остатками закуски и без малейших признаков живого человека. — Ой, блин, как дальше жить будем? — Пива! Пива и закурить, — раздался из палатки еще один томный голос, вдруг резко усилившийся на пару десятков децибел: — А это еще кто здесь разлегся? Девки, мужик! — Не ори, человека разбудишь! — послышался третий голос. — Он же голый! У него волосатая задница из-под одеяла торчит! — Все правильно, он на меня ночью взгромоздился да так и уснул. — Что, даже не начал? — Может и начал, но то, что не кончил, — это я точно помню! — Бабоньки, хорош базарить, лучше дайте сигарету. — Сейчас, — послышалось тихое копошение, а затем удивленный голос: — Я не поняла! Вот лежит блок… пустой, а рядом ни одной пачки. Куда они подевались? — Ты у себя в шмотках пошурши. Наверное, там заныкала. — Да я уже шуршала — пусто. А ты свои хорошо обшарила? — Ага, голый васер. — Чего же вы хотите, бабоньки? Мы вчера мужиков хорошими сигаретами угощали. — Да, я тоже что-то такое вспоминаю. Они, заразы, кривились, говорили, будто слабые, но курили с удовольствием. — Ага, теперь будем курить их плохие. — Путана, высунувшая голову на белый свет, поднялась и шагнула к соседней палатке: — Эй, Казановы, угостите даму сигареткой! — Ё-моё, чего тебе неймется? Собери вчерашних бычков и не мешай людям спать! — Я тебе дам бычков! Наши сигареты выкурили, а свои зажимаете! — Да никто не зажимает! На, возьми, только отстань! — из палатки высунулась рука с пачкой. Женщина ухватила сигареты, однако на достигнутом не остановилась: — А где шампусик? Кажется, мы его вчера почти не пили. — Цел твой шампусик. Глянь в воде около берега. Минуты не прошло, как над островом разнесся ликующий возглас: — Ура, девоньки! Гудим, балдеем! — Ты че там нашла? Лимон баксов? — высунулась из женской обители еще одна голова. — Толку здесь с твоих баксов. А у нас — гляньте — три полных бутылки шампуня и в одной на донышке. Нет, на донышке — это мне померещилось. Женщина сделала несколько торопливых глотков и отбросила опустевшую бутылку в заросли, после чего щелкнула зажигалкой и жадно затянулась: — Точно, крепкие, заразы. Но курить можно. Из палатки выбрались еще две путаны. Одна из них ловко открыла бутылку, вторая отыскала среди остатков вчерашнего пиршества три сравнительно чистых стаканчика. Женщины выпили, закурили, а потом стали неторопливо, временами морщась от головной боли, приводить остров в порядок. Одна из них заглянула в палатку: — Кристина, вставай, хватит дрыхнуть! И ты, герой-любовник, одевайся. Нам дрова нужны. — Всем дрова нужны, — приоткрыв один глаз, ответил Балык. — Вот именно, все хотят опохмелиться. И если из-за тебя людям придется ждать, знаешь, что они с тобой сделают? — Ладно, сейчас, где мои шмотки? — Там, где положил. — А где я их положил? — Не задавай идиотских вопросов! Ищи и быстренько занимайся костром. Застеснявшись в трезвом виде своей наготы, Балык накинул сверху одеяло и начал обшаривать палатку. — О, джинсы, рубашка. А где трусы? — Походишь временно без трусов. Быстрее вали отсюда. Мне тоже надо одеться, — поторопила его Кристина. Женщины управились на удивление быстро, даже успели прополоскать и худо-бедно вытереть кусок полиэтилена, служивший вместо скатерти. Алюминиевые тарелки и стопки, отдраенные с песочком, сверкали чистотой, росла горка нарезанных холодных закусок. Балык, осмотревшись, удовлетворенно констатировал, что на завтрак дров хватит. Он начал разводить костер, чтобы погреть горячее, а женщины дружно выкрикнули: — Мужики, завтрак готов! Есть желающие похмелиться? Вопрос казался неуместным. Как же после вечернего капитального застолья обойтись без утреннего лечения? В центре импровизированного стола вновь появилась батарея бутылок. Критически осмотрев сей натюрморт, Солдат повернулся к Артуру: — Половину убери. Мы же собрались опохмелиться, а не повторять вчерашний гудеж. Артур с помощью Рубца команду выполнил, но у Солдата зародились смутные подозрения: стоит ему ослабить контроль, и унесенные бутылки вернутся на исходные позиции. «Ну ничего, — подумал он. — Выпивка быстро закончится, а дальше я сам буду решать, чем закупаться в магазине». Видя, что главарь слишком медлит, Гвоздь взял инициативу в свои руки: — Ну, давайте, за все хорошее. Островитяне выпили и тут же дружно потянулись за сигаретами. Дым пошел такой — куда там костру, разведенному Балыком. — Люблю с утра коньячком похмеляться. Он идет мягче водки, — сообщил Колобок. — А по мне гораздо лучше виски, — возразил Рубец. — Они самогоном пахнут. А я раньше всегда самогоном похмелялся. «Виски, коньяк. Давно ли вы, ребята, жрали самые дешевые чернила? Это я дал вам шанс глушить дорогую выпивку под хорошую закуску. А вы за это должны быть послушным орудием в моих руках», — подумал Солдат. Он посмотрел на Кристину. Она неторопливо цедила налитое ей шампанское, в отличие от своих подруг, жадно осушивших пенный напиток и ждущих, когда им снова нальют. Впрочем, ждать особенно никто не собирался. — Вы мужики или кто… будет наливать? — спросила одна из путан, затушив сигарету о землю. — Нет проблем! — Огрызок ухватил бутылку. Из-за отсутствия опыта и возникших проблем с глазомером он бухнул слишком щедрую порцию. Шампанское вспенилось и полилось через край. — А вот и проблемы, — насмешливо заметила одна из девиц. — Подумаешь, — отмахнулся Огрызок. — Чего на такую мелочь обращать внимание. Солдат отвел в сторону Гвоздя: — Мы свалим на часок, а ты проследи за порядком. Боюсь, как бы мужики не начали чудить, когда поддача ляжет на старые дрожжи. — Ладно, послежу… часок, — Гвоздь как бы невзначай сделал ударение на последнем слове. — Идем, — подошел Солдат к Кристине. Та уже разобралась в иерархии островитян и знала, кому можно возразить, а кому нельзя категорически. Она встала и покорно двинулась следом за Солдатом к моторке. Лодка медленно направилась в главную протоку. Ее дружно проводили взглядами.