В общем, выпроводив хитрожопого подпоручика (и на всякий случай взяв на заметку тех, кого он «сдавал»), продолжил беседы с остальными. Особо при этом выделял технических специалистов. Только их было мало. Всего четверо офицеров могли водить машину. Выявил двоих связистов. Пулеметчиков, правда, было аж два десятка. В смысле – хороших пулеметчиков. Но там уже пусть Михайловский их квалификацию выясняет. У нескольких юнкеров обнаружилась тяга к «железу». Они и два прапорщика из студентов попадут к зампотеху. Ну а остальные оказались обычной серой пехотной скотинкой. Так что тут без вариантов – в линейные взводы. А там уже – кто как себя покажет… Дни летели, и пока шла вся эта подготовка, я с нарастающей тревогой следил за погодой. Все местные в один голос говорили, что где-то с конца сентября на море начинается сезон штормов. Обычно все это в ноябре происходит, но вот уже года два как что-то в погоде сменилось, и сейчас опять можно ожидать раннего начала плохой погоды. А у нас планировалась заброска бригады именно морским путем. И опаздывать здесь ни в коем случае нельзя. Вот меня и растопыривало, как ту корову в самолете. Выйдешь заранее – продукты закончатся быстрее, да и люди устанут. Прозеваешь момент – можешь так и остаться на берегу, пережидая непогоду, длящуюся несколько дней. А немцы за это время соберут все манатки и свалят. При этом постоянные погожие дни, к которым уже все привыкли, все чаще стали разбавляться нудным дождиком. В общем, после первых осенних, пока еще робких штормов я не выдержал и, собрав командный состав, вывалил свои опасения. Ведь, в конце концов, сведения о начале мирных переговоров нам и по рации передадут. А подождать можно и в степи – не барышни, чай. Тем более что перед началом непосредственных боевых действий необходимо будет выделить какое-то время на предварительную подготовку и разведку. Парни мои опасения поддержали. Поэтому с завтрашнего дня, то есть с двадцатого сентября, бригада будет выдвигаться в точку посадки на «Эльпидифоры». Ну а я, пользуясь случаем, решил рвануть в Армянский Базар. И вопросы все обговорить, и Ласточкину повидать. Ведь за всей этой суетой несколько дней ее не навещал. Но когда я озвучил свои намерения, то вдруг оказалось, что отношение людей к командиру поменялось. Блин! Еще совсем недавно мои ухари не моргнув глазом с легкостью запихивали Чура в бронепоезд или отпускали в пешую прогулку по вражеским тылам. Для них это было само собой разумеющимся. Дескать, командир всегда должен быть впереди на лихом коне. А сейчас Буденный переглянулся с Михайловским и, крутнув отрастающий ус, уточнил: – На чем думаешь ехать? Я пожал плечами: – На байке мотнусь. С Бергом. За час, если не быстрее, доедем. Это ж не лошадка… И получил отлуп: – Не пойдет. Наши-то патрули намедни банду в два десятка голов прищучили, а ты тут почитай только с Женькой катить собрался. Удивившись, ответил: – Семен, ты что? Банду аж в тридцати верстах отсюда накрыли… Но казака поддержал комбат-3 Городецкий. Неуемный поляк сразу начал с наездов: – Брось, командир. Правильно Семен Михайлович говорит! Ехать надо на грузовике с охраной. Ты ведь теперь не просто комбат, а цельный комбриг! Это по-старому считай – генерал! – на секунду задумавшись, он (похоже, неожиданно даже для самого себя) добавил: – И броневик взять. На мое слегка матерное удивление шумно ответили остальные участники совещания, а зампотех Збруев присовокупил: – «Пятерке» после ремонта все равно обкатка нужна. Так что она и поедет. В общем, дальше спорить я не стал, и успокоенные соратнички меня отпустили. А пока ехал, помимо прочего, еще обдумывал пришедшую в голову мысль. Вот ведь правильно говорят, что сначала ты работаешь на репутацию, а потом репутация работает на тебя. И сегодня произошел знаковый диалог. Получается, что больше никому ничего доказывать не надо. Смелость подтверждать, влезая в самое пекло, тоже не надо. Отношение ко мне изменилось, и ребята этого просто не допустят. Блин, такое впечатление, что даже если я в панике рвану прямо с поля боя с криками «а-а-а, мы все умрем!», народ это опишет как «наверное, командир за патронами побежал». С одной стороны, приятно – уважают, черти! Но с другой, особо почивать на лаврах все равно не выйдет. И новеньких много, перед которыми по-любому надо хвост распушать, да и обучение личным примером завсегда гораздо действеннее. Просто не хотелось бы уподобляться замполитам Советской армии, которые вместо «делай, как я!» всегда говорили: «Делай, как я сказал!» Под эти размышления мы и доехали до места, где я и развил бурную деятельность, ставя начальство перед фактом скорого убытия бригады в немецкий тыл. Заморочек и согласований было много, но до ночи управились, и у меня наконец появилась возможность навестить свою зазнобу. * * * А ранним утром двадцать пятого сентября (небо чистое, на воде легкая зыбь), стоя рядом с командованием фронта, мы наблюдали погрузку бригады на морские транспорты. Шум и ор стоял до небес. Сквозь этот гам от стоящей в очереди на погрузку роты доносились переливы гармошки, и задорный звонкий голос выводил частушки на злобу дня: Плывет яблочко Да мимо пристани. Сговорились беляки Да с анархистами. Народ заржал, а певец продолжил: Эх, яблочко, Да Чуром брошено. Берегись, немчура, Гость непрошеный[12]. Вот под это разудалое «Яблочко» и происходила погрузка бригады. Комиссар, чуя момент, когда уже рота начала грузиться, парня с гармошкой специально притормозил. Так он и играл, стоя на берегу, явно прямо на ходу придумывая куплеты. И когда уже отчаливали, на палубе, ближе к носу (то есть, мля, к баку) слышались отголоски хулиганской песни. А я, стоя на корме, помахал рукой оставшимся. При этом глядя, как Сталин усаживает Лену в свой автомобиль, усмехнулся. Вот что значит ответственный человек. Вчера я попросил грузина приглядеть за невестой, и тот, быстро обдумав предложение, сразу выдал: – Я ее, пожалуй, в свой дом забэру. С Надэждой ей весэлее будэт. У нас в доме есть теплый флигэль, там Елэну Мыхойловну и посэлим. Сэгодня же все прыготовим для переезда. И охрану свою добавлу. Так что нэ волнуйса – как за младшэй сыстрой смотрэть буду. Ти не против? Тут уж я был совершенно не против, поэтому оставлял невесту с легким сердцем. Виссарионыч уж точно никаких косяков не допустит. Успев его достаточно узнать, можно с уверенностью говорить, что этот человек всегда держит слово. Да и профит свой имеет. Ленка вовсю учит маленькую Аллилуеву жизни, постепенно отводя девчонку от упоротого радикализма в сторону грамотной хранительницы очага. Сталин от этого аж кипятком писает и, по-моему, даже готов тупо запирать девчат вместе, лишь бы они подольше общались. Так что мое предложение для него было словно манна небесная. В общем, поглядев на отъезжающие автомобили, пошел к своим ребятам. А впереди нас ждала бухточка контрабандистов и множество интересных и, как мне очень хочется думать, весьма доходных дел. Глава 7 Стоя на крыше броневика с белым тактическим номером «7», я разглядывал в бинокль наших возвращающихся разведчиков. Колышущееся марево нагретой степи скрадывало детали, но судя по увиденному, их миссия прошла успешно. Во всяком случае, в тачанке, сопровождаемой всадниками, наблюдалось сразу двое персонажей с мешками на головах. Довольно пихнув находящегося рядом Буденного, я сказал: – Похоже, твои казачки сегодня сгущенку трескать будут. Тот, раздвинув усы в улыбке, подтвердил: – А то! И сразу две банки. Нет, вы только не подумайте, что мы за каждого «языка» сладкую вкусняшку выдаем. Наши шустрики их тогда пачками таскать начнут, и тут никаких продуктов не хватит. Нет, сгущенка отпускалась только за работу по заказу. Вот, например, как сейчас. Нам необходим был не просто какой-то левый фриц, а интендант, да еще и желательно офицер. И вот буденновцы, похоже, опередили всех. С другой стороны, им и точки работы указали, которые находятся ближе всего. Это ребята Журбы на мотоцикле да грузовике полсотни километров могут отмахать легко, а на коняшках так не побегаешь. Но в любом случае результат налицо. Спустившись с броника, мы успели покурить и пообщаться, и лишь после этого разведка предстала перед командирскими очами. Их командир, от которого так и перло подтянутой лихостью, ловко соскочив с коня и бросив руку к фуражке (именно этим головным убором и отличались буденновцы от морпехов), доложил: – Товарищ комбриг, заказанных германцев доставили! Один унтер и один обер-лейтенант. Свеженькие, тепленькие и даже не особо помятые. Обер токмо брыкаться было вздумал, за что и спымал в ухо! Козырнув в ответ, я шагнул вперед, протягивая ладонь: – Ну спасибо, казачины! Удружили! Вы первые прибыли, так что отдыхайте, да к баталеру зайти не забудьте! Довольные разведчики зашумели, в том смысле, что про сгущенку они уж точно не забудут, после чего удалились, оставив своего старшего на случай, если у командования вдруг возникнут вопросы. Ну а мы занялись пленными. Офицера при этом отвели в сторонку, решив начать с унтера. Когда с него сдернули мешок, тот подслеповато заморгал, закашлялся, а потом, разглядев окружающих, заметно побледнел. Хм… похоже, узнал нашу форму. Сбив панаму на затылок, я начал со стандартного: – Звание, имя, фамилия, должность, номер части? Услыхав знакомую речь, фриц вытянулся и, безуспешно пытаясь в густой выгоревшей траве прищелкнуть каблуками, отрапортовал: – Унтер-офицер Михель Кёллер! Интендант вещевых складов пятнадцатой дивизии ландвера! Я довольно ощерился. Нет, буденновцы свой сладкий презент однозначно заслужили! Пленный же от моей улыбки еще чаще заморгал белесыми ресницами и, прижимая руки к груди, проникновенно попросил: – Господин офицер, не убивайте меня. Пожалуйста. Я ведь за всю войну ни в кого даже не выстрелил. Всегда был кладовщиком. Я вам все расскажу, что вы попросите. Только не убивайте! Поощрительно кивнув, я ответил: – Михель, если ты не станешь врать и запираться, то стрелять тебя никто не будет. Более того – мы тебя просто отпустим. Наденем мешок, вывезем подальше и отпустим. Но… – подняв палец, заострил момент, – только в том случае, если эти ответы будут правдивы и полны. Фриц истово закивал слегка плешивой головой: – Спрашивайте, господин офицер! Готов отвечать на все ваши вопросы полно и без утайки! Вот ведь насколько любезный человек. С таким просто приятно иметь дело! Не то что какой-нибудь скандалист, который вначале трехэтажно тебя обложит, заплюет всего и лишь после нехилых физических воздействий начнет давать необходимые сведения. А этот – просто душка. Поэтому еще раз улыбнувшись, я начал издалека: – Тогда для начала расскажи нам о своих знакомствах на других складах. Где они находятся? Что там хранится? Кто командует и что это за люди? Может возникнуть вопрос – а на хрена мне все это надо? В смысле не лихое изничтожение оккупантов, а повышенный интерес к их имуществу. О-о-о! Просто я знал, что именно входит в стандартное материально-техническое обеспечение немецкой дивизии. Наша бригада по сравнению с ними – тьфу! Плюнуть и растереть. Одних пулеметов у фрицев было чуть не в десяток раз больше, не говоря обо всем остальном. А там ведь еще и автомобили, и тягачи, и броневики, и артиллерия. Так что в прямом бою мы им не противники. Но вот как камушек в сапоге можем столько неприятностей доставить, что мама не горюй!