– Подожди. Первым делом я хочу, чтобы рядом с Кристал дежурил вооруженный охранник. Круглосуточно. На самом деле главное здесь не то, что у охранника будет оружие. Отдел огнестрельного оружия подчиняется напрямую центральному управлению и посему никак не связан с районными полицейскими участками. Мне будет значительно спокойнее, если за Кристал присмотрит полицейский не из Кэмдена. Бекс уже собирается заканчивать разговор, но я прошу его подождать. Убеждаюсь в том, что поблизости никого нет. – Пока ты там, можешь навести кое-какие справки? Дополнительно. Выясни, кто находился в участке вчера вечером, когда меня пытались зарезать, кто мог знать, где меня искать. Сможешь это сделать, не поднимая лишнего шума? – На это потребуется некоторое время. В этот момент из-за угла на большой скорости выскакивает серебристый «Вольво». Машина резко тормозит с заносом, выбрасывая вверх фонтан снега. – Возможно, немного времени – это все, что у меня есть. Глава 19 Джерри Гарднер умеет производить впечатление. Он стройный, не грузный, как мой отец, но у него выразительная внешность. Это признают даже зеваки. Они поворачиваются, чтобы посмотреть, как Джерри вылезает из машины и застегивает свою дорогую всепогодную куртку. А я испытываю облегчение, увидев человека, которого помню и который не изменился. Точнее, изменился незначительно – скажем так, отяжелел с возрастом. Весело взглянув на меня, Джерри бросает мне розовый пластиковый контейнер. – Что это, шеф? – спрашиваю я. – Ешь, – говорит Джерри. – Ты, наверное, умираешь с голода. Открываю контейнер. Внутри несколько роллов и сэндвичей, бутылка газировки «Айрн-Брю» и сосиска в тесте. Я начисто забыл о том, что хочу есть. С признательностью беру сэндвич с сыром и острым соусом. Джерри обводит взглядом площадку перед домом с полицейской лентой, любопытными зеваками и нахальной ребятней. – Достал уже этот гребаный снег. Идем со мной. – Мне нужно быть на месте преступления, Джерри. Но он уже решительным шагом направляется в переулок между двумя зданиями. На мой рабочий «Блэкберри» приходит сообщение. Меня разыскивает какой-то детектив-инспектор Уинстэнли. Понятия не имею, кто это такой. Через мгновение телефон звонит; номера в списке контактов нет, так что, возможно, это тот самый Уинстэнли. Я переключаю звонок на голосовую почту, гадая, долго ли еще смогу продержаться, прежде чем Джерри поймет, что у меня проблемы. Нагоняю его в переулке, и он снова окидывает меня взглядом, лукаво сверкнув глазами. – Я полагал, ты сменился с дежурства, – говорю я. – Я и сменился. Сейчас я должен быть дома, отдыхать, лежа в теплой кровати, в окружении жены и детей, с чашкой крепкого чая… Джерри разыгрывает меня, но я не могу взять в толк, в чем дело. Я знаю все его ходы. Я знаю Джерри с тех пор, как мне было шесть лет. Тогда он был для меня «дядей Джерри», который приходил в гости к нам домой, смотрел футбол вместе с моим отцом, угощал меня пиццей и рассказывал захватывающие истории про преступников и бандитов. Но, напоминаю я себе, старший детектив-инспектор Джерри Гарднер является одним из лучших следователей лондонской полиции. Свою карьеру он строил шаг за шагом. В свое время стал самым молодым детективом-сержантом за всю историю. Затем, уже как детектив-инспектор, под началом моего отца, раскрыл ячейку Ирландской республиканской армии, планировавшую крупный теракт в Лондоне. Это сразу же привело к новому повышению. Этот человек мог бы выдвинуть свою кандидатуру на выборах. Однако Джерри поддержал не ту сторону в одной из внутренних войн, что регулярно вспыхивают в Управлении центральной полиции. В ту пору многие потеряли веру в комиссара, но не высказывали это вслух. Джерри Гарднер высказал – не тому, кому нужно, в самый неподходящий момент времени, – и внезапно его карьера застопорилась. Наблюдая за этим, я пришел к выводу, что хоть Господь и радуется честности, похоже, мало кто разделяет его мнение. – Ты вчера удрал из центральной больницы Кэмдена? – спрашивает Джерри. – У меня были на то причины. Он закуривает. – Я отправил в больницу Майка Оксли, расследовать нападение на одного из моих людей, твою мать, а он не может допросить жертву. Ему нужно взять у тебя показания. И я хочу получить подробный отчет о том, что с тобой стряслось. – Я поговорю с ним. Показания, отчет – ты все получишь. Джерри выпускает дым, отпивает глоток из банки содовой и вытирает губы рукой. Я чувствую, что он заподозрил что-то неладное; он слишком хороший сыщик. У меня мелькает мысль рассказать ему правду, или, по крайней мере, правду в том объеме, в каком ее знаю я, однако, как только Джерри узнает о моей памяти, он прямиком отправит меня на больничный, и я стану прекрасной мишенью для того, кто приказал тому восточно-европейцу пырнуть меня ножом. Если убийца смог организовать нападение в больнице, он сможет убить меня где угодно. Забудьте все то, что вы читали про защиту свидетелей, «безопасные дома» и новые документы; если продажный полицейский захочет вас найти, он вас найдет. – Продолжай, – говорит Джерри. – Что все это значит? Почему ты исчез? – Поверь, у меня была информация, которую я должен был проверить. – Информация о чем? Я перехожу в контрнаступление, считая его лучшим видом защиты: – Джерри, я следователь районного полицейского участка. Я делал свою работу. Это что, допрос? – А это должен быть допрос? Джерри злится, но насколько реален его гнев? Он может быть очень скользким, этот Джерри. Каждый, кто дорастает до старшего детектива-инспектора, должен быть политиком. Этот человек уже не столько следователь, сколько бухгалтер, ублажающий начальника участка, обеспечивающий должную статистику задержаний за должную цену. Джерри пристально смотрит на меня. – Ты один из лучших следователей, Росс. Я тебе бесконечно доверяю. Но хватит ли у тебя сил? Ты почему-то попал в больницу и не хочешь раскрывать причину этого, тебя пырнули ножом, тебе разбили лицо, выглядишь ты дерьмово… Я должен был бы отправить тебя домой. – Джерри, я должен довести до конца это дело. Он задумчиво разглядывает банку с содовой. – У меня появилась наводка, – продолжаю я. – Это та самая квартира, в которой жила Эми Мэттьюс. – Убитая медсестра? – А та избитая женщина, которую я обнаружил, была ее соседкой. – Твою мать! Откуда поступила наводка? – Из анонимного источника. Джерри сверкает на меня взглядом. Он понимает, что я вру, но пока что еще не готов спорить со мной. – Делом Мэттьюс занимаешься не ты, Росс. Его ведет детектив-инспектор Уинстэнли, которая, кстати, хочет побеседовать с тобой насчет того, как ты вчера топтался на месте преступления. Похоже, ты заводишь себе друзей повсюду. Значит, детектив-инспектор Уинстэнли – это она. И возглавляет группу по расследованию убийства Мэттьюс… – Уинстэнли амбициозна. Не меньше тебя. И она не из тех, кого можно просто послать куда подальше. Ты же умный и должен все понимать. – Джерри раздраженно пинает ногой снег. – Уинстэнли захочет забрать оба дела себе. Особым воображением она не блещет, предпочитая, чтобы все было просто и прямолинейно. Поэтому если решит, что ты пытаешься усложнить дело, если решит, что ты пытаешься ее обмануть, она полезет в драку. – Ну, круто… Но тут все очень сложно. – Я умолкаю, и шеф ждет, когда я продолжу. – Джерри, я думаю, тут замешан коппер. Это заставляет его сделать паузу. – Коппер? – Да. Ответ Джерри меня удивляет. – Но именно это я тебе и поручил. – Он гасит окурок о пустую банку. – Кто? – Не знаю. – Свяжись со своими бывшими коллегами по Управлению профессиональных стандартов. Это их работа. Ты знаешь это лучше меня; они поджарят наши яйца на сковородке, если мы попытаемся разобраться с этим сами. – Не могу. Я пока что еще слишком мало знаю. Вот почему мне нужно быть здесь. Чтобы узнать больше. Он подозрительно смотрит на меня. – Тебе это нужно для послужного списка? Чтобы ты поставил на полку большой трофей, после чего тебя пригласят в Скотленд-Ярд? Потому что этого не будет. Я собираюсь с духом: – Речь идет не о продвижении по службе, Джерри. Этим делом должен заниматься я. Я должен осмотреть квартиру. – Нет, если Уинстэнли этого не захочет. – Прикажи ей. Вторая медсестра жива, а до тех пор, пока она не умрет, это не убийство, а нападение, и, следовательно, заниматься этим должны мы, а не убойный отдел. Джерри запихивает окурок в пустую банку и решительно возвращается назад, сердито глядя на сгущающиеся тучи, ругая вслух политиков, отравляющих абсолютно все стороны работы Управления столичной полиции, бумажную работу, душащую людей, все эти сводки и отчеты, которые нужно составлять, связи с общественностью, и цели – только не давайте ему заводиться насчет целей. Не нужно ставить перед собой недостижимые цели; ты просто тянешь свою лямку, а тебя за это пырнут ножом в спину. – Давай осмотрим место преступления, – наконец говорит Джерри. – Я тебя поддержу, буду биться до самого конца за то, чтобы это дело дали тебе. Но Уинстэнли на рождественском балу тебе первый танец не отдаст. Не наломай дров, Росс. Не знаю, чего ты недоговариваешь, но я ради тебя кладу свою голову на плаху. – Он достает новую сигарету. – Где те дни, когда мне не приходилось отмораживать член, чтобы курнуть?.. И еще одно: ты уже подвергся нападению. Я приставлю человека присматривать за тобой. – Можно этого не делать. – Я достаю из контейнера еще один сэндвич. – Что я в тебе просто обожаю, – говорит Джерри, закуривая новую сигарету, – так это то, что ты никогда ни в чем не сомневаешься. Это настолько не в духе Джерри – так сильно ошибаться…