– Этот вопрос решается. – Она будет мне нужна сегодня днем. – Ты уже говорила. Я ее тебе верну. В трубке наступает молчание. Теперь я уже уверен, что Лора о чем-то недоговаривает, и я спрашиваю: – Лоло, о чем ты мне не говоришь? Я жду, и после долгого молчания Лора в ответ спрашивает у меня, о чем я ей не говорю. – Ты первая, – со смехом говорю я. И тут звонит мой рабочий сотовый. – Не отвечай, Росс, – говорит Лора. – Не отвечай, твою мать! Я смотрю на экран. Это Бекс. – Я должен ответить. Это насчет твоей машины. – Что насчет моей машины, Росс? – Я все объясню. Пожалуйста, подожди. Кладу свой личный телефон на стол и беру другой. – Вы мне звонили, – говорит Бекс. – Ты собирался рассказать мне про «Приус». Что с ним? – Я смотрю на другой телефон, лежащий на столе, со ждущей Лорой, и добавляю: – Подожди минутку. Хватаю второй телефон, но еще до того как услышать короткие гудки, понимаю, что Лора уже отключилась. Бросаю телефон на стол и смотрю на часы. Пять минут. Я встаю и спрашиваю у Бекса: – Ты где? – По пути на стоянку. Мне только что пришла инфа по телефону Джавтокаса. Он отключен с часа ночи. Но вам будет интересно, где он был до того. – Сейчас ты мне это скажешь. – В больнице. Центральной Кэмдена. Я говорю ему, что через шестьдесят секунд спущусь к группе захвата. – А насчет «Приуса» плохие новости, – продолжает Бекс. – В сервисе сказали, что они занимаются только неисправностями, но не последствиями аварий. Если это поможет, машину оттащат в тойотовский техцентр. Выходя из комнаты, я снова звоню Лоре. Она отвечает после двух гудков. – Я должен был ответить на этот звонок, – говорю я. – Конечно, – медленно произносит она. – Почему тебе понадобилось говорить с кем-то о моей машине? Я нетерпеливо толкаю дверь пожарного выхода. – Возникла одна проблема, но беспокоиться нечего. Я с ней разберусь. Что ты там говорила? – Ничего. Ровным счетом ничего. Я возьму такси. – Ее голос остается на удивление спокойным. Я ежусь. В этой части здания холодно, словно в Исландии; должно быть, и здесь батареи не работают. – Что ты хотела мне сказать, Лоло? – Не важно, – говорит она. – А по-моему, очень важно, – возражаю я. – Не надо заниматься этим по телефону. – Заниматься чем? И тут опять наступает молчание. Словно опускается занавес, словно это конец спектакля, затем Лора повторяет: – Не надо по телефону. – Ну, ты же уже начала. – Я насчет прошлой недели, – говорит Лора. – Прошлой недели? – О том, что тогда произошло. Ты правда не помнишь? – Я спускаюсь по мрачной неосвещенной черной лестнице. – Росс, я не знаю, что думать. Совершенно не знаю. – Если ты не знаешь, то и я не знаю. Меня это пугает. Что это может быть такое, что Лоре трудно решиться сказать мне? И вдруг приходит прозрение, подобно удару по затылку, сильному и болезненному. Я с ужасом понимаю, о чем не говорит Лора. Останавливаюсь на лестничной площадке и стою без движения, рассеянно отмечая, что в одном из окон разбито стекло. Я не знаю, что ответить Лоре. Поэтому умоляю ее пока что ничего не делать. Ничего необратимого. – Мы поговорим об этом, когда я вернусь с твоей машиной. Есть вещи, которые я не могу говорить здесь, не могу говорить по телефону, но я должен с тобой поговорить. – Все это ты уже говорил, Росс, и это оказывалось полной чушью. Только потому, что ты говоришь, будто ничего не помнишь… – Я ничего не помню. Правда не помню. Лора, сохраняй спокойствие, ничего не предпринимай до тех пор, пока я не вернусь домой. – Ты бросил свои чемоданы наполовину собранными, – говорит Лора. – Просто приезжай и забери их. Желудок у меня словно наполнен свинцом. Я бессильно прислоняюсь к холодной стене. Мне отчаянно хочется верить, что я все неправильно понял, что я вижу в темноте пугающие образы. Которые исчезнут, если зажечь свет. Вот только я боюсь, что они не исчезнут. – Забудь о чемоданах. – Росс, мы уже сто раз всё переговорили. Между нами все кончено. И это никак не изменить. Я слышу в ее голосе усталость, а на заднем плане – невысказанные вслух слова, превратившиеся у нее внутри в яд. Но только сейчас, когда Лора их произнесла, я хочу обнять ее, погладить по голове, защитить от всего этого. Такое не может происходить с нами. Что могло разбить наш брак? Такое случается с другими, но только не с нами. Мы не такие. Это у других брак распадается, но только не у нас. Мы созданы для того, чтобы быть вместе. Я стою на лестничной площадке, прислонившись к стене, и снова прошу Лору дать мне слово не предпринимать никаких поспешных шагов. Она ничего не говорит. Я говорю, что не могу приехать прямо сейчас, мне нужно ехать на задержание, но я обязательно приеду, она мне верит? Я приеду, обязательно приеду, я приеду, как только смогу, я обещаю… Но в трубке по-прежнему тишина. Затем Лора снова отключается. Глава 27 У него на столе зазвонил сотовый. Он бросился к нему, но не успел ответить. Он уже собирался перезвонить, но телефон зазвонил снова. Эми Мэттьюс. Он попытался поговорить с ней, выяснить, где она, но Эми была слишком напугана. Он сказал, чтобы она успокоилась и не делала глупостей, но она его не слушала. * * * Я сижу в «Астре» Бекса в пятидесяти метрах от супермаркета «Теско» в Госпел-Оук, и нервы мои натянуты до предела. Здесь, в многоквартирном здании над магазином, живет Дарюс Джавтокас. Для студента дорогое место. Чем он зарабатывает на жизнь? На противоположной стороне – еще два детектива в машине О’Ши, а за углом – полицейский микроавтобус с ребятами из группы быстрого реагирования, строящими из себя крутых спецназовцев. Все мы в кевларовых бронежилетах. И все безоружны. Ко мне вернулось еще одно воспоминание о телефонном разговоре Р. с Эми Мэттьюс – по крайней мере, я так думаю. Я – он – старался убедить ее, опираясь на логику. Однако беспорядочные воспоминания неизменно обрываются, не дойдя до конца. Бекс вопросительно смотрит на меня. Еще не поздно отступить и дождаться «вооруженных». Однако на самом деле это не так. Облава обладает своей собственной энергетикой. Я командую, но полного контроля над ситуацией у меня нет. Я чувствую нервное возбуждение своей команды – желание сделать что-нибудь, все равно что, пойти на риск, вместо того чтобы просто сидеть и ждать, – и стараюсь не думать о том, что Джавтокас, возможно, все-таки вооружен. Снова начинает идти снег, на этот раз порывами, и я жду доклада от двух полицейских, которых отправил присматривать за зданием с обратной стороны. Я не хочу, чтобы Джавтокас выбежал из здания сзади, в то время как мы будем входить спереди. Бекс терпеливо сидит за рулем, по очереди изучая свои ногти. О’Ши присоединяется к нам, забираясь на заднее сиденье «Астры» Бекса. Он ничего не говорит, просто сидит позади меня как истукан, словно сомневаясь в каждом моем шаге. Затем, после долгих пяти минут, я получаю сообщение: двое полицейских заняли свое место. Я киваю, не в силах говорить. О’Ши отдает приказ по рации, и мы выходим из машины. Полицейские достают из багажника «Мини-Купера» тридцатикилограммовый стальной таран, выкрашенный в ярко-красный цвет, и мы бежим по снегу, собираясь нарушить покой этого тихого воскресного утра. Однако перед стеклянной дверью в подъезд полицейские с тараном останавливаются. В маленьком вестибюле стоит пожилая уроженка Вест-Индии, тощая как палка, склонившись над двумя сумками, доверху наполненными пустыми бутылками и алюминиевыми банками. Она поднимает взгляд, видит десяток полицейских в бронежилетах, и в шоке открывает и закрывает рот.