– У всех есть право на ошибку. – Рикард встал и вытащил из буфета бутылку виски. Предложил Вере, но она отказалась, и он плеснул в свой стакан. – Даже у Роя. – Издавать Миранду было ошибкой? – уточнила Вера. – Из нее не вышел хороший писатель. Не то чтобы она совсем плохо писала, да и рынок был тогда менее требователен. Только вот Рой основал издательство, чтобы поддерживать литературные традиции. А Миранда этому как раз не способствовала. – Вам не кажется, что Рою она понравилась как женщина, поэтому он и решил ее издавать? – Вера попыталась представить, как все могло обстоять. Неужели не обошлось без Фердинанда? Не вел ли он переговоры с Роем Резерфордом от имени Миранды? Вера осознала, насколько тесно все связаны в этом деле. Дом писателей опутал их сетью, подозреваемых было слишком много, и их судьбы пересекались. – Когда речь шла об издательстве, личные симпатии Роя не имели значения, – слабо улыбнулся Рикард. – Он очень трезво мыслил и наверняка посчитал, что книги Миранды будут хорошо продаваться. И какое-то время был прав. После статьи Тони Фердинанда в «Обсервере» она на целый год стала звездой. – Как вы сейчас? – Она была известнее меня. И ей это нравилось. Вера встала, и они оказались лицом к лицу. Снаружи ветер усилился, завывая в печной трубе. Одна из шиферных плиток на крыше определенно держалась слабо. – Вы знаете, что на самом деле произошло в Доме писателей? Джайлс пристально на нее посмотрел: – Если б я знал, инспектор, я бы рассказал. Вера молча надела куртку и вышла навстречу непогоде. Глава 32 Уже сидя в «лендровере», Вера заметила пропущенные вызовы от Джо. Она набрала его номер. – Вы где? – выпалил он вместо приветствия. Как будто она школьница, которая уехала в город без отцовского разрешения. «Несладко же придется его дочери, когда она подрастет», – подумала Вера. – Ездила к Рикарду. Потом все расскажу, – сказала она, а про себя добавила: «Может быть». Ей не хотелось, чтобы о подробностях личной жизни Рикарда сплетничали в столовой. Она представила лицо хихикающего Чарли и поморщилась. – В квартиру к Нине Бэкворт проникли не случайно. Джо рассказал о фруктах в стеклянной миске и о том, что ничего не украли. – А криминалисты что-нибудь нашли? – Ни одного отпечатка. Ни на миске, ни на столе. – И ничего не украли? – уточнила Вера. Она не понимала, как это событие может быть связано с убийствами в Доме писателей. – По словам Нины, ничего. «Значит, теперь переключаемся на Нину? Получается, Джо у нас теперь самый умный?» – подумала Вера. Она приехала в Крастер прямо перед началом прилива. Волны, гонимые ветром, бились о пристань. Внезапно «лендровер» обрызгало водой. – А если Нина сама это подстроила? – вдруг спросила она. – Кому, как не ей, знать, что у соседей есть ключ? Да и это событие очень уж в духе ее писанины. Если она замешана в убийствах, представь, какой отличный способ сбить нас с толку. – Нет! – робко воскликнул Джо. – Она до смерти перепугалась. Даже поехала ночевать к той издательнице в «Норт Фарм». Закончив разговор, Вера задумалась. Можно было поехать домой, затопить камин, включить какую-нибудь ерунду по телевизору, чтобы отвлечься. Дома у Гектора становится очень уютно, когда за окном бушует непогода. Можно загрузить стиральную машинку и пропустить пару стаканчиков на сон грядущий. Из-за вкуса виски ей захотелось еще чего-нибудь крепкого. Но она не развернула машину от моря и не направилась к родным холмам, а вместо этого поехала вдоль побережья к Дому писателей. Ветер ломал сучья, и вся узкая дорога, ведущая к дому, была усыпана мелкими ветками. В какой-то момент Вере пришлось съехать на обочину, потому что проехать не получалось. В главном доме свет не горел, но в коттедже Миранды светилось два окна – на первом и втором этаже. Шторы не задернуты, но в окнах никого не заметно. В часовне тоже горел свет. Теперь Алексу Бартону приходилось управляться с этими огромными владениями в одиночку. Вера подумала, что раз он не сошел с ума от такой жизни до этого, то сейчас – самое время. Стоило ей выйти из машины, как внезапный порыв ветра чуть не сбил ее с ног. Даже с такого расстояния рев волн казался оглушительным. Чувство единения с бушующей стихией странным образом бодрило. Вера направилась к коттеджу и постучала. Ответа не последовало. Она толкнула дверь. Кухня выглядела так же, как и в прошлый раз: кресло-качалка у английской печки, небольшой столик, покрытый клеенкой. Не хватало только толстой рыжей кошки и развешанного белья. При Алексе здесь стало поопрятнее, чем при Миранде. Но на сушилке для посуды почему-то стояла грязная тарелка, приборы и сковородка. Алекса нигде не было. Вера открыла дверь на лестницу и позвала его по имени. Может, из-за рева ветра он не услышал, как подъехала машина? Никто не ответил, поэтому Вера стала подниматься по лестнице. Комната Алекса напоминала гостиничный номер – лишенный индивидуальности и идеально чистый. Постель была заправлена. Компьютер в режиме ожидания. На заставке – миска, вокруг которой летали деревянные ложки. Вера щелкнула мышкой, и перед ней появилась страница «Фейсбука». Фотография Алекса в белоснежном поварском костюме. Множество сообщений с соболезнованиями от друзей. Вера подумала, что, скорее всего, не сможет определить, настоящие ли это друзья или просто знакомые из интернета. Так называемые виртуальные друзья. Она никогда раньше не заходила в «Фейсбук». Только однажды на работе застукала Холли за этим занятием. На странице Алекса была запись, опубликованная два дня назад: «Злая ведьма умерла». Он так сильно не любил мать? Или, может, это своеобразный способ пережить утрату? Парень притворяется, что ему все равно? Вера не знала. Ветер за окном так и не стих. Дома Алекса не было, но Вера заметила его машину у коттеджа. В такую погоду он бы не смог далеко уйти. Еще подъезжая, она видела свет в часовне, поэтому направилась туда. Ей пришло в голову, что из-за страшных событий в доме Алекс мог удариться в религию. Инспектору всегда казалось, что вера делает жизнь проще. В юности она даже пыталась встать на путь истинный назло Гектору, который презирал подобное, но так и не нашла в себе силы уверовать. Пожалуй, рациональность была той единственной чертой, которая роднила ее с отцом. Она потянула за ручку, и тяжелая дверь часовни отворилась. Вера вспомнила, как Алекс привел ее сюда на следующее утро после смерти Тони Фердинанда: здесь они опрашивали свидетелей. С высокого потолка часовни на длинной цепи свисал светильник. Из-за проникшего в помещение ветра тот закачался из стороны в сторону. По скамьям из темного дерева заплясали тени. Вера напомнила себе, что не верит в сверхъестественное. Алекса не было и тут. Она выкрикнула его имя, и голос эхом разнесся по часовне. В конце нефа на каменном полу перед престолом что-то лежало. Не Алекс. Это было слишком маленьким, чтобы сойти за взрослого мужчину. И, кроме того, оно поблескивало, отражая колеблющийся свет. Вера решила подойти ближе. Каждый ее шаг по каменным плитам гулко разносился по часовне. Она опустилась на колени, чтобы рассмотреть предмет поближе, и вдруг почувствовала приступ тошноты. «Как новоиспеченный полицейский, который впервые видит труп, – подумала она. – Вера, соберись. Это место преступления, нельзя, чтобы тебя вырвало прямо тут. Хочешь со стыда сгореть?» Перед ней лежала рыжая кошка Миранды. Чтобы прогнать тошноту, инспектор попыталась вспомнить ее имя. Офелия… Какое глупое. Зачем называть животное в честь полоумной девицы из пьесы? Кошка лежала на спине, толстая и нелепая. Из живота торчал кухонный нож. Он был воткнут неглубоко, и лезвие блестело на свету. Крови немного, но внутренности вываливались наружу. Вставая, Вера заметила на столе, накрытом белой тканью, еще один труп, поменьше. Малиновка. Крови не было. Вера вспомнила, как Алекс насыпал орешки и семечки в птичьи кормушки у окна гостиной в главном доме. Он привлекал птиц, чтобы их убивать? Или зарезал кошку, чтобы отомстить за убийство птицы? Как бы то ни было, такое мог сделать только сумасшедший. Внезапно хлопнула дверь. Вера вскочила на ноги. – Что вы здесь делаете? – послышался чей-то голос. В дверях стоял Алекс Бартон. Его вид был безумным – волосы взлохмачены, куртки нет. Только толстый свитер, мешковатые джинсы и кеды. Он перегородил собой выход из часовни. – Давай вернемся в дом? – предложила Вера. – Я бы выпила чаю. Она рассудила, что сможет оттуда позвонить. Вызвать врачей. Возможно, Алексу просто нужно провести пару деньков в психушке, чтобы прийти в себя. Если только не окажется, что он убийца. Сейчас, наедине с ним, думать об этом совсем не хотелось. – Вы что, не видели кошку? – спросил он и чуть ли не побежал к ней навстречу по проходу. – Не видели, что случилось? – Это ты сделал? – Вера старалась говорить без осуждения в голосе. Все равно ей никогда особо не нравились кошки. – Нет же! – Алекс чуть ли не выплюнул эти слова, будто боясь, что она ему не поверит. – Конечно, это не я! Здесь кто-то был. И я его слышал. Вера молчала, и он продолжил: – Посмотрите на птицу. Разве я мог такое наделать? Вы же знаете, как я их люблю. И пусть я ненавидел эту кошку, она напоминала мне о маме. Она была мне нужна. Я бы ее никому не отдал, даже хорошим людям. Алекс так перенервничал, что чуть не плакал. Пара дней в больнице ему не повредит, и Вера решила обязательно попросить какого-нибудь жалостливого доктора из Уонсбека за ним приглядеть. Но сначала надо самой поговорить с Алексом. – Пойдем отсюда, – проговорила она. – Я со всем разберусь. Сейчас надо отвести тебя домой. Когда они вернулись в коттедж, он, как маленький, свернулся калачиком в кресле-качалке. В нем было не узнать уверенного молодого человека, который заведует кухней в огромном доме. Вера нашла в холодильнике молоко, нагрела на плите и сделала им по кружке горячего шоколада. – Говорят, чай успокаивает нервы, но мне лучше всего поднимает настроение горячий шоколад. – Вера пыталась разрядить обстановку пустой болтовней. Ветер еще не успокоился, но казалось, самое страшное уже позади. Алекс выглядел таким несчастным, что ей стало неловко. Нормальная женщина – та, у которой есть дети, – знала бы, как его утешить. Вера села на жесткий кухонный стул и наклонилась к Алексу: – Расскажешь мне, что случилось? Парень кивнул, держа кружку у лица. Его глаза были широко распахнуты, и своим видом он напоминал напуганного ребенка, которому приснился кошмар и который не понимает, что это был сон. – Ты приготовил себе ужин, – начала она. Он снова кивнул и проговорил: – Омлет и жареную картошку с брокколи. – Потом пошел в свою комнату посидеть за компьютером. Вера догадывалась о его поступках, но Алекса это совсем не удивляло и не расстраивало. – Хотел посмотреть, что мне написали в «Фейсбуке». Собирался быстро проверить, а потом вернуться и помыть за собой посуду. – Что случилось потом? – Вера старалась говорить как можно мягче. Она боялась, что он замкнется в себе или собьется с мысли. – Я услышал звуки с улицы. – Ты услышал машину? – уточнила Вера, подумав, что иначе злоумышленник не смог бы сюда попасть, и попыталась вспомнить, не видела ли она по пути чей-нибудь автомобиль. Но ей точно не встретилось ни одной машины. – Нет. Я слышал шаги. – Ты слышал шаги? Там же так шумит ветер. – Кто-то шел по гравию прямо под моим окном. К тому же у нас стоят одинарные окна. Вера кивнула, показывая, что верит его словам, и прося продолжить рассказ. – Когда я встал и выглянул в окно, там никого не оказалось. Я подумал, мне показалось. В этом доме очень легко накрутить себя самого и испугаться.