— Да. — Пуатье поколебался, будто осознавая свой промах. — У нас в тот же день был другой случай. В центре города убили и ограбили известного адвоката в его конторе. Делу придали высший приоритет. Мистер Морено не был гражданином страны — в отличие от адвоката. Есть два условия, при которых место преступления начинает представлять намного меньшую ценность для следователей. Первое — когда следы затаптывают неосторожные люди, включая самих полицейских. Второе — когда между преступлением и поиском следов проходит время. Улики, позволяющие установить личность и вину подозреваемого, могут в буквальном смысле испариться за несколько часов. Прошедшие до осмотра места преступления сутки могут сократить число жизненно важных доказательств наполовину. — То есть место преступления все еще под охраной? — Да, сэр. Уже кое-что. — Капрал! — Райм придал голосу надлежащую серьезность. — Причина нашего участия в расследовании состоит в том, что, как мы считаем, убивший Морено продолжит убивать и дальше. — Что, правда? — с неподдельной тревогой спросил Пуатье. — Здесь? — Мы не знаем. С капралом заговорил кто-то еще. Чья-то рука прикрыла микрофон, и Райм слышал лишь неразборчивое бормотание. — Я возьму у вас телефон, капитан, — снова послышался голос Пуатье, — и если сумею выяснить что-то полезное, то позвоню. Скрежеща зубами, Райм продиктовал номер, после чего быстро спросил: — Не могли бы вы снова обыскать место преступления? — При всем к вам уважении, капитан, у вас в Нью-Йорке намного больше ресурсов, чем тут у нас. И если честно, для меня это все как гром среди ясного неба. Это мое первое дело об убийстве. Иностранный активист, снайпер, роскошный курорт… — Первое дело об убийстве? — Ну… да. — Капрал, при всем к вам уважении… — повторил его любимую фразу Райм, — не мог бы я поговорить с кем-то из вашего начальства? — Минуту, — ответил Пуатье, нисколько не оскорбившись. Рука снова закрыла микрофон, и Райм смог разобрать только «Морено» и «Нью-Йорк». — Прошу прощения, капитан, — мгновение спустя продолжил Пуатье. — Моего начальника сейчас нет на месте. Но у меня есть ваш номер, и я с радостью вам позвоню, когда мы выясним что-то еще. Райм быстро размышлял, понимая, что, возможно, это его единственный шанс. — Скажите мне только одно: вы извлекли неповрежденные пули? — Да, одну, и… — Он внезапно замолчал. — Точно не уверен. Прошу меня простить. Я должен идти. — У вас есть пуля? — спросил Райм. — Это ключ ко всему. Просто скажите… — Возможно, я ошибся. Мне нужно заканчивать разговор. — Капрал, из какого отдела полиции вас перевели? Снова пауза. — Из отдела надзора и лицензирования, сэр. А до этого — из дорожной полиции. Мне нужно идти. В трубке повисла тишина. Глава 15 Джейкоб Свонн остановил свой серый «ниссан-альтима» за домом водителя лимузина Роберта Морено. Его техники поработали на славу. Они выяснили, что Морено, будучи в городе первого мая, воспользовался услугами фирмы «Элит лимузин». Обнаружилось также, что Морено всегда ездил с одним и тем же водителем по имени Влад Николов. Постоянно нанимаемый активистом шофер, вероятно, располагал информацией, которая была бы полезна следователям. Свонн должен был гарантировать, что этих фактов они не получат. Быстро позвонив с предоплаченной сим-карты — «извините, ошибся номером», — он узнал, что водитель в данный момент дома. Голос с сильным русским или грузинским акцентом казался слегка заспанным, — наверное, человек только что отработал ночную смену. Что ж, хорошо, значит в ближайшее время он никуда не уйдет. Но Свонн знал, что действовать нужно быстро. Полиция не могла столь же безнаказанно копаться в базах данных, как его техническая служба, но личность шофера можно было выяснить и путем традиционных расспросов. Выбравшись из машины, Свонн потянулся и огляделся вокруг. В Куинсе жили многие водители лимузинов — из-за кошмарной ситуации с парковками и высоких цен на недвижимость в Манхэттене. И еще потому, что работа часто требовала от них поездок в аэропорты Ла-Гуардиа и имени Джона Кеннеди, расположенные в том же районе. Джейкоб Свонн отметил, что дом Влада Николова выглядит скромно, но хорошо ухожен. Перед одноэтажным зданием из бежевого кирпича была разбита цветущая клумба, блестевшая после недавнего дождя. Среди скошенной травы к порогу входной двери вели сланцевые плиты, подметенные, а может, даже вымытые день или два назад. Центральную часть двора занимали два тщательно подстриженных самшитовых куста. Судя по информации, добытой технической службой из квитанций на оплату коммунальных услуг, включая показания электросчетчиков, а также по сведениям о покупках продовольствия и прочих товаров, сорокадвухлетний Николов жил один, что было необычно для русских или грузинских иммигрантов, склонных к семейственности. Свонн предположил, что семья Николова осталась на родине. Так или иначе, уединенная жизнь водителя была Свонну на руку. Он прошел вдоль дома, бросив быстрый взгляд на задернутое тонкой занавеской окно. Кружева. Возможно, у Николова время от времени бывала в гостях какая-то подруга. Вряд ли русский додумался сам покупать кружева. Посторонняя в доме могла стать проблемой — и не потому, что Свонн не был готов ее убить. Но две смерти увеличивали число тех, кто мог бы хватиться погибших, и здесь быстрее появилась бы полиция. Да и шума в новостях было бы больше. Он надеялся сохранить смерть водителя в тайне как можно дольше. Дойдя до конца квартала, Свонн повернулся, надел простую черную бейсболку и, сняв куртку, вывернул ее наизнанку. Свидетели в основном замечают верхнюю одежду и головные уборы. Если кто-то его и видел, создавалось впечатление, что мимо дома прошли два разных человека, а не один и тот же дважды. Следовало исключить даже крупицу подозрений. Во второй раз он взглянул в другую сторону — на стоявшие перед домом и возле него автомобили. Среди них наверняка не было патрульных, но и присутствия полицейских машин без опознавательных знаков он тоже не почуял. Подойдя к двери, Свонн достал из рюкзака шестидюймовый обрезок металлической трубки, заполненный свинцовой дробью, и сжал его в кулаке. Задача трубки состояла в том, чтобы обеспечить опору внутренней стороне пальцев, избежав их перелома при соприкосновении с костью или другой твердой частью тела жертвы. Он научился этому дорогой ценой — промахнувшись с ударом в горло и попав в скулу, что закончилось переломом мизинца. Контроль над ситуацией он не потерял, но боль в правой руке оказалась невыносима, и он обнаружил, что крайне сложно снимать кожу, держа нож левой рукой. Свонн также достал из рюкзака запечатанный неподписанный конверт. Огляделся вокруг. Никого. Изобразив веселую улыбку, он надавил костяшкой пальца на кнопку звонка. Никто не открывал. Он что, спит? Вытащив из кармана бумажную салфетку, Свонн попробовал дверную ручку. Закрыто. В Нью-Йорке так было всегда, в отличие от пригородов Кливленда или Денвера, где он в прошлом месяце убил одного информационного посредника. В Хайлендс-Ранч никто не запирал ни окон, ни дверей. Убитый не запер даже свой «БМВ». Свонн уже собирался обойти дом и поискать сзади окно, через которое можно было бы проникнуть внутрь. Но тут раздался глухой лязг, затем щелчок. Он снова позвонил — просто чтобы Николов понял, что все еще нужен. Именно так поступил бы любой нормальный посетитель. «Даже крупицу подозрений…» Послышался приглушенный дверью голос — не раздраженный, просто усталый. Дверь открылась, и Свонн, к своему удивлению, а также радости, увидел, что водитель, которого предпочитал Роберт Морено, был ростом всего пять с половиной футов. Он вряд ли весил больше ста шестидесяти фунтов, то есть на двадцать пять меньше, чем сам Свонн. — Да? — с сильным славянским акцентом спросил водитель, глядя на белый конверт в левой руке Свонна. Правой не было видно. — Мистер Николов? — Он самый, — подтвердил хозяин дома, одетый в коричневую пижаму и тапочки. — У меня для вас возврат от ДТЛ. Вам нужно расписаться. — Что? — Департамент такси и лимузинов. Возврат. — А, ну да, ДТЛ. Что за возврат? — С вас взяли лишнюю плату. — Вы от них? — Нет, я работаю по договору. Просто доставляю чеки. — Уроды они, вот что я вам скажу. Ничего не знаю насчет возврата, но дерут с нас только так. Погодите, а откуда мне знать, что меня не хотят нагреть? Вдруг я подпишу — и откажусь от всех своих прав? Может, мне стоит нанять адвоката? Свонн поднял конверт: — Можете прочитать. Все берут эти чеки, но тут говорится, что вы не обязаны этого делать, можете обратиться к третейскому судье. Мне все равно. Я только доставляю бумаги. Не хотите — не берите. Николов отпер щеколду внутренней двери.