Может, все-таки это наконец прекратится. Он снова сосредоточился на Мексике, где вскоре должен был умереть враг государства. Шрива Мецгера прямо-таки распирало от радости. Глава 66 — Где Нэнс Лорел? — спросила Сакс у толстой афроамериканки на пятом этаже нью-йоркского следственного изолятора. Служащая тюремного департамента напряглась, бросив недовольный взгляд на жетон Амелии. Сакс решила, что повела себя несколько грубо, но виновата в том была скорее не она, а Нэнс Лорел. — Кабинет номер пять. Сдайте оружие. Она снова уткнулась в журнал «Пипл». В среде неких псевдознаменитостей разыгрывался скандал. А может, это были самые настоящие знаменитости, просто Сакс никогда о них не слышала. Ей хотелось извиниться перед женщиной, но она не знала как. Вновь вернулась прежняя злость на Лорел, и Амелия, сунув «глок» в шкафчик, с силой захлопнула дверцу, вызвав неодобрительный вздох у хозяйки тюрьмы. Дверь с тихим жужжанием открылась, и Амелия шагнула в тускло освещенный коридор, в котором сейчас было пусто. Именно здесь заключенные, обвиняемые в серьезных правонарушениях, обсуждали свои дела с адвокатами и шли на сделки с прокурорами. В воздухе стоял запах дезинфекции, краски и мочи. Сакс миновала первые несколько кабинетов, все пустые. Заглянув в грязное стекло на двери кабинета номер пять, она увидела мужчину в наручниках и оранжевом комбинезоне, который сидел напротив Лорел за привинченным к полу столом. Из угла за ними наблюдал рослый охранник, чья наголо выбритая голова блестела от пота. Скрестив руки, он смотрел на заключенного, будто биолог, изучающий очередной образчик ядовитого, но мертвого насекомого. Чтобы открыть самозапирающуюся дверь с любой стороны, требовался ключ. Сакс несколько раз ударила в дверь ладонью — вышло чересчур резко, поскольку все в кабинете вздрогнули и обернулись. Оружия у охранника не было, но его рука нырнула к перцовому баллончику на поясе. Увидев Сакс, он, судя по всему, признал в ней полицейского и расслабился. Заключенный, прищурившись, уставился на нее, и взгляд его сменился с удивленного на алчный. «Преступление на сексуальной почве», — сделала вывод Сакс. Лорел слегка сжала губы и встала. Охранник открыл дверь и выпустил заместителя окружного прокурора, затем снова запер дверь и занял прежнюю бдительную позу. Женщины прошли в конец коридора, подальше от двери. — Что-то новое насчет Мецгера или Шейлса? — спросила Лорел. — Какой смысл меня спрашивать? — сказала Сакс. — Раз уж я тут вообще ни при чем? — О чем вы, детектив? — бесстрастно поинтересовалась Лорел. Амелия не стала начинать с новости об ее отстранении от дела, о чем ей только что сообщил Селитто, а решила изложить факты в хронологическом порядке. — Вы убрали мое имя из всех заметок, из всех электронных писем. Вы заменили мое имя своим. — Я не… — Готовы на все, что помогло бы вам избраться в Законодательное собрание? Так ведь, депутат Лорел? Сакс достала копию документа, найденного среди бумаг Лорел, и сунула листок ей под нос. Это было ходатайство о включении Лорел в список для голосования на выборах депутата Законодательного собрания Нью-Йорка от ее округа. Зампрокурора потупила взгляд: — Ах… Попалась! Но мгновение спустя она снова холодно уставилась в лицо Сакс, которая продолжила свою речь: — Вы вычеркнули меня из документов, чтобы приписать все заслуги себе. Не ради ли них вы взялись за это дело, Нэнс? «Ваше» дело, кстати. Не «наше дело» или просто «дело». Вам нужны были серьезные обвинения, чтобы поднять шум в прессе. Вам плевать, что Неизвестный пять дробь шестнадцать пытал невинных женщин. Вам он не нужен. Вам нужны высшие правительственные чиновники, которых вы могли бы прижать к ногтю. И ради этого вы заставляли меня носиться по городу, откапывая все хорошее о Морено, что только можно было найти. А когда находилось что-то существенное, вы тут же его присваивали под своим именем, ставя себе в заслугу. Слова ее, однако, нисколько не смутили зампрокурора. — А мое заявление о выдвижении кандидатуры вам, случайно, не попадалось? — Нет, да и зачем? Хватает и этого — ходатайства с подписями. — Сакс показала копию. — Это лишь в поддержку заявления о выдвижении. Его все равно нужно подавать, — ответила Лорел. У Сакс вдруг возникло знакомое тревожное чувство, что она, возможно, упустила что-то на месте преступления. Нечто весьма существенное. Она промолчала. — Я не собираюсь баллотироваться. — Но ходатайство… — Да, ходатайство подавалось. Но я передумала. И не стала подавать заявление. Сакс снова не нашлась что ответить. — Да, — сказала Лорел, — я хотела выдвинуться на праймериз от демократов, но партия сочла мои взгляды чересчур догматичными. Я подала ходатайство о выдвижении в качестве независимого кандидата, но по прошествии некоторого времени отказалась. Снова то же чувство… Как ни странно, на этот раз Лорел отвела взгляд. Казалось, ей больше не по себе, чем Амелии. И плечи ее, обычно строго прямые, вдруг обвисли. — Прошлой зимой я пережила очень тяжелый разрыв отношений. Он… в общем, я думала, мы поженимся. Да, я понимаю, не все и не всегда получается… но боль просто так не проходит. — Она стиснула зубы, и ее тонкие губы дрогнули. — Слишком уж это было мучительно. Сакс вспомнила реакцию Лорел, когда та ответила на телефонный звонок в доме Райма. «Она ранима, даже беззащитна…» — Я решила попробовать нечто иное — выдвинуть свою кандидатуру, посвятить себя политике. Мне всегда этого хотелось. У меня есть весьма серьезные мысли насчет этой страны и роли правительства. Я была старостой класса в средней школе и колледже. Для меня это были счастливые времена, и, думаю, мне хотелось к ним вернуться. Но я решила, что окружной прокурор из меня лучше, чем получился бы политик. Это мое место, — кивнула она в сторону комнаты для допросов. — Знаете, кто тот человек? Сексуальный преступник. Он оказался здесь после того, как домогался трех учениц средней школы. У предыдущего прокурора не было времени заниматься делом, и тот собирался обвинить его в приставании к несовершеннолетним, на тратя лишнего времени и сил. Но я хорошо знаю таких людей, как этот подозреваемый. В следующий раз он изнасилует одиннадцатилетнюю девочку, а потом убьет. Я взяла это дело себе и намерена обвинить его в действиях развратного характера первой степени. — То есть в тяжком преступлении, — сказала Сакс. — Именно. И я этого добьюсь. Мой талант — именно подобные дела, а не политика. Моя задача — не давать ходу насильникам и людям типа Шрива Мецгера, которые скрываются за спиной правительства и делают что хотят, наплевав на Конституцию. Судя по вырвавшемуся у нее ругательству, она действительно была вне себя от злости. Сакс подозревала, что это и есть настоящая Нэнс Лорел, которую редко можно было увидеть под застегнутым на все пуговицы костюмом, толстым слоем макияжа и выражениями типа «если вас не затруднит». — Да, Амелия, я удалила ваше имя из заметок и писем. Но все это исключительно ради вас и вашей карьеры. Мне даже в голову не приходило, что вам хочется, чтобы ваше имя где-то упоминалось. Да и кому бы хотелось? — пожала она плечами. — Знаете, насколько опасно это обвинение? Оно может положить конец карьере, если хоть что-то пойдет не так. Вашингтон может отказаться от Мецгера и Барри Шейлса, бросив их на произвол судьбы. Но они могут устроить из этого и свой Геттисберг, пойдя в атаку против меня. И если это случится, а я проиграю в вопросе неприкосновенности — мне конец. Федералы надавят на Олбани, вынудив от меня избавиться, и прокурор штата им подчинится. В мгновение ока. Так будет с каждым, имеющим отношение к этому делу. «Моему делу…» — Амелия, мне хотелось по возможности вас прикрыть. Ни в одной записке не упоминается Лон Селитто. И Рон Пуласки тоже. — Но кому-то из нас придется свидетельствовать в суде как эксперту, чтобы представить доказательства, — заметила Сакс и тут же поняла: — Линкольн. — Он консультант, — сказала Лорел. — Его невозможно уволить. — Я ничего этого не понимала, — выговорила Сакс. — Извините. — Нет-нет, это я виновата. Мне следовало поделиться с вами. Сакс почувствовала вибрацию телефона и взглянула на экран. Сообщение от Лона Селитто. «Только что выяснил. Приказ об отстранении пришел из центра. Капитан Майерс считает, что ты скрыла правду о проблемах со здоровьем. Он получил медицинские данные от твоего частного врача. Я выбил тебе еще неделю работы по делу Морено. Но к 28 мая ты должна пройти полное обследование». Значит, Лорел не имела к ее отстранению никакого отношения. К счастью, Сакс не успела выпалить все, что прежде думала по этому поводу. Но как Майерс добрался до ее медицинских данных? Она никогда не пользовалась страховкой от департамента и сама платила ортопеду — именно затем, чтобы никто в Большом доме ничего не узнал. — Все в порядке? — спросила Лорел, кивая на телефон. — Да, все хорошо. В это мгновение в конце коридора раздалось жужжание. Дверь распахнулась, и вошел мужчина дет тридцати с небольшим, атлетического телосложения, в темном костюме. Он удивленно моргнул, увидев женщин в конце коридора, затем двинулся вперед, окидывая взглядом остальной коридор и пустые кабинеты. Сакс провела здесь немало времени и знала многих служащих и охранников. И естественно, детективов. Но этого человека она никогда раньше не видела. Возможно, это был адвокат сексуального извращенца. Однако, судя по выражению лица Лорел, она тоже его не знала. Амелия снова повернулась к Лорел: — Кстати, у меня есть кое-какие новости. Прежде чем я ушла, мы нашли след, ведущий к информатору. — В самом деле? — Лорел удивленно подняла брови. Сакс рассказала о сделанных туристом фотографиях пьющего чай человека, который предпочитал заменитель сахара и страдал желудком, о его недорогом костюме странного цвета, о его возможной связи с армией. Лорел что-то спросила, но у Сакс сработал инстинкт, и она уже не слушала. Вошедший не обращал внимания на комнаты для допросов. Судя по всему, он целеустремленно, хотя и настороженно, направлялся к женщинам.