— Погоди, друг. Сейчас решим. И в это время один из оперативников заметил, что на лбу у Аристарха тоже кровь. Показал: — И тебе досталось. Прикоснувшись ко лбу, оставив на пальцах кровь, Аристарх поморщился, пояснил: — Ударился. Ничего, заживет, — потом распорядился. — Вызывайте «Скорую». Водителя в больницу надо. Ты, — сказал одному из оперов, — останься у микроавтобуса. А мы с тобой, — повернулся к другому, — возвращаемся назад. — Поглядел на владельца легкового авто. — Отвезешь нас и свободен. 42 Вернувшись к дому, где жила Лизка, Акламин позвонил Корозову. Глеб в эти минуты находился в дороге. Сразу же распорядился водителю развернуться и ехать по указанному адресу. Коротко Аристарх сообщил, что после проведенного задержания Козыря и его напарницы, тот убит выстрелом из дома напротив. Правда, он выразился несколько иначе. Сказал предположительно Козыря и его напарницы. Поэтому было бы неплохо, если бы Глеб прямо сейчас подъехал на место преступления и опознал труп, а также девушку. Об Ольге Аристарх даже не упомянул, и Глеб расстроился, к горлу подкатывал ком. Это могло означать только одно, что Ольги там не было. Он корил себя за то, что ничего сейчас не может для нее сделать. Как же ей, бедной, приходится из-за него мучиться! Смотря вперед через лобовое стекло, Глеб ничего не видел. Холодное утро не радовало. Подъехав к дому, он выбрался из машины. Куртку, висевшую тут же на крючке, надевать не стал. Ощущение холода пропало, наоборот, тело налилось жаром. Костюм показался тесным, хотелось расстегнуть все пуговицы, но он сдержал себя, постоял у машины и твердым шагом направился к подъездам. Высокий, плотного сложения, напружиненный. У одного из подъездов толпились люди. Среди них он заметил Акламина с операми. Подошел. На крыльце лежало тело, укрытое тканью. Аристарх подозвал его, откинул ткань с лица. Корозов сразу узнал Козыря. — Он? — спросил Аристарх. — Он, — ответил Глеб. — Тогда пошли в квартиру, — накинул ткань на лицо Козырю, обошел его и шагнул в двери подъезда, обернувшись на Корозова. Только сейчас Глеб обратил внимание на кровавую ссадину на лбу у Аристарха. Люди у крыльца расступились, пропуская Глеба. Он двинулся за Акламиным. Подошли к дверному проему с прислоненной к стене старенькой разбитой дверью. Из квартиры потянуло спертым запахом. Набрав в легкие воздуха, Корозов ступил в нее следом за Аристархом. В кухне за столом с грязной посудой сидела Лизка в цветном платье. Смотрела исподлобья на Корозова, как на своего самого большого врага, из-за которого на ее голову свалились все несчастья. Глеб первый раз видел ее настоящее лицо, и потому несколько озадачился, встретив вопросительный взгляд Акламина. Хотел уже отрицательно качнуть головой и сказать, что не знает ее. Но вдруг его взгляд остановился на ее глазах, злых и холодных. И сразу как-то все стало на свои места. Он увидел деревянное лицо. Не отрываясь, смотрел и смотрел в него. — Ну, что глазеешь? — вдруг безразлично произнесла она. — Шары выкатил! И все. Этого было достаточно. Глеб узнал ее голос. Да, это была она, напарница Козыря. Повернулся к Аристарху: — Она. — Я, конечно! — хмыкнула та равнодушно, и лицо при этом осталось таким же деревянным. — Тут больше никого нет! Может, ты кого-то хотел еще увидеть? Так здесь никого больше нет! Одна я. Лизка. Явно в этих словах был намек на Ольгу, Глеб хорошо понял Лизку. И, осознав это, шагнул к ней, схватил за короткие волосы, выдохнул в лицо: — Не боишься отправиться следом за Козырем? — Эй, ты! Отпусти меня! — визгливо крикнула она, дергая руками в наручниках. — Ты думаешь, Козырного больше нет? Это серого нет! А Козырных много гуляет по свету! Еще придут за собой! Положив ему руку на плечо, Аристарх проговорил: — Оставь ее. У нее уже дорога прочерчена. Пошли в комнату. Еще некоторое время рука Корозова крепко держала Лизкины волосы, и разносился ее визг. Затем Глеб отпустил и шагнул к двери. В комнате на диване сразу узнал вещи Ольги. Взял их: — Это ее вещи! Ее! Она была тут! Аристарх, ты понимаешь? Она тут была! — Я все понимаю, — сказал Аристарх. — Ты успокойся, Глеб. — Да как я могу успокоиться? — по овальному чуть удлиненному лицу поползла краска. — Это же вещи Ольги, Аристарх! — И все-таки, не горячись. Теперь уже найдем! Скоро найдем! — неулыбчивое лицо Акламина было серьезным. Круто развернувшись, Глеб метнулся в кухню, оттолкнул от двери оперативника. Подскочил к девушке, ткнул в лицо ей вещами Ольги, затем за плечо оторвал от стула, стал трясти: — Ты скажешь все! Все скажешь! — Отвяжись от меня! — зло выкрикнула она. Худая, похожая на мальчика, она стала отбиваться ногами, стараясь ударить коленкой в пах Глебу, памятуя, как это получалось у Ольги с Козырем. Но Корозов сразу раскусил ее намерения, резко посадил на место и схватил за ухо, выкручивая его: — Не дергайся, иначе уши оторву! Говори, куда делась Ольга? От боли, а скорее от нежелания отвечать на вопросы Глеба, Лизка завизжала во весь голос: — Отпусти! Я ничего не знаю! — Знаешь! — выворачивал ухо Глеб. В кухню вошел Аристарх, остановил Корозова: — Не тронь ее, Глеб. У меня с нею будет особый разговор. Все она скажет, что знает. И про Ольгу узнаем, не сомневайся. Отпустив ухо девушки, Глеб недовольно отступил, нахмурился. Она, сжавшись, как зверек, смотрела с ненавистью: — Я ничего не знаю, — повторила для Акламина. Убежденный, что Лизка знает, где Ольга, Корозов выразительно посмотрел на Аристарха, будто сказал ему, что ж, надеюсь на тебя. Развернулся и, сжимая в руке вещи жены, твердой походкой, не прощаясь, направился к выходу. На душе было мрачно. Выйдя из подъезда, обошел труп Козыря, все еще лежавший на крыльце, и пошел к машине. Поредевшая толпа зевак у крыльца торопливо расступилась. Между собой они что-то обсуждали, но, увидев Корозова, затихли, сделав лица грустными. С некоторыми из них в сторонке беседовали оперативники. Сев в автомобиль, Глеб долго смотрел на вещи жены, в груди все кипело, но еще больше росло недовольство собой. Сколько прошло времени, он не знал, но увидел, как к подъезду подкатила полицейская машина, как на улицу вывели Лизку, как она шарахнулась от трупа Козыря, и как потом села в машину. Глеб отвернулся и распорядился ожидавшему водителю, чтобы ехал. Авто выехало на дорогу. Глеб вспомнил об охранниках, притаившихся в машине позади, и подумал, как все это нелепо теперь выглядит. Зачем все это сейчас, когда Козыря больше нет в живых? Так и не состоялась его встреча с ним. А жаль. Может быть, что-то решилось бы иначе. Хотя, как знать. Никто ничего не знает заранее. Готовимся к одному, а получаем другое. Хорошо это или плохо? Неизвестно. Говорят, это и есть судьба. Тогда получается, что судьба, это Неизвестность. Мысли мучили Глеба. Но дорога как будто успокаивала. Хотя как можно было успокаиваться, когда Ольгу не нашли, как будто мертвый Козырь по-прежнему удерживал ее где-то. Неожиданно автомобиль затормозил. Корозов всем телом подался вперед. Возмущенно подал голос: — Что там? — Светофор, — коротко ответил водитель. Положив голову на подголовник, Глеб прикрыл глаза. Покоя на душе не было. 43 Часами позже Корозову позвонил Акламин. Сообщил, что допросил Лизку и та, прижатая к стенке уликами, развязала язык. Выложила, что Ольгу Козырь увез прошедшей ночью. Но куда, она не знает. Ранним утром вернулся. Аристарх предположил, что Ольга передана заказчику. С одной стороны новость говорила о том, что Ольга жива, но, с другой стороны, было непонятно, где теперь ее искать. Глеб чувствовал себя не просто как у разбитого корыта, а словно сам был этим разбитым корытом. А еще его взбесило, что опера, сидевшие в засаде, просто прохлопали все. Они видели, сказал Акламин, как ночью к подъезду подъезжала машина «Скорой помощи», как двое с носиками зашли в подъезд, и как вынесли кого-то. Погрузили в машину и увезли. А через два-три часа в полицию позвонили работники «Скорой помощи» и сообщили, что у них был ложный вызов, водителя и врача связали, бросили в кустах, но потом развязали и вернули машину. Стало все ясно, когда два этих момента связали воедино. Опера были в трансе. В трансе был и Глеб, услышав это. Он долго молчал. Так долго, что Аристарх дважды спрашивал, слышит он его, либо нет? Наконец, Корозов выдавил из себя: — Я выбит из колеи, Аристарх! Как это могло случиться? У кого теперь она? Где искать? Сжимая в руке телефон, Акламин не мог подобрать сейчас нужные слова для Глеба. Лишь одно крутилось в голове, и он произнес: — Не надо пороть горячку! Рано или поздно они выйдут на тебя! Им нужен ты! — Черт побери! — вспыхнул Корозов. — Вот он я! Что ж они меня обходят стороной? Я хожу без охраны. Стреляй, бери голыми руками! — голос Глеба стал упругим и звонким. — Я не могу ждать, когда они на меня выйдут! Я должен сам их найти! Я их раздавлю за Ольгу! Ты сообщницу Козыря, смотри, не проворонь! Смотри, чтобы она куда-нибудь не пропала! Выбей из нее имена всех подельников Козыря и дай их мне! Я тебя прошу! Иначе я сам что-нибудь предприму! Я больше не буду сидеть и ждать у моря погоды! На этом разговор прервался. Акламин сидел за столом, перед ним лежала его записная книжка. Он захлопнул ее, прижался к спинке стула, прикрыл глаза, потер виски. Потом придвинул к себе лист чистой бумаги, начал что-то писать. В то же время Корозов почувствовал нехватку воздуха в салоне авто. Ослабил узел галстука, расстегнул верхнюю пуговицу рубахи и распорядился водителю остановить машину. Глянул сквозь стекла. Набережная. Он вышел из авто, спустился к воде. Вода всегда успокаивала его. В голове все переплелось. Он не мог решить, что теперь предпринять. Все начиналось сначала. Надежды на то, что удастся взять Козыря и от него узнать, кто заказчик, рухнули одним махом. Пуля Стрелка закрыла тему Козыря. Смотря на тяжелый камень набережной, на плеск волны, Глеб не замечал ничего этого. На сей раз вода, к сожалению, не успокаивала и не отвлекала. Мысли были далеко отсюда. Мысли были с Ольгой. Неожиданно они перескочили на Суприна и Фокина. Один скользкий человек. Второй сложная закрытая личность. История с контрактом пока что темное пятно. Их подозрения друг на друга он уже слышал. Голову сломал, перелопачивая все в своем сознании. А воз и ныне там. Если прокрутить еще раз, то о времени и месте подписания контракта Фокиным знали трое: он, Ольга и Борис. Суприн тут не пришей кобыле хвост. От Ольги и него информация никуда не уходила. Стало быть, утечь к кому-то могла только от Фокина. К кому? Надо еще переговорить с Борисом. По гранитным ступеням Глеб поднялся к автомобилю. Водитель ждал у машины. Открыл перед Корозовым дверь и захлопнул ее, когда тот сел. Потом сел сам. Глеб не стал звонить Фокину, решил нагрянуть неожиданно. В неожиданностях всегда есть свои преимущества. Можно понять, рады ли тебя видеть? А если не рады, то насколько не рады? 44 Секретарь доложила Фокину, что в приемной Корозов. Борис сразу распорядился пропустить его. Вышел из-за стола навстречу, когда тот появился в дверях. Протянул руку для пожатия. Кроме него в кабинете был еще один человек, которого Глеб видел впервые. Высокий, черноволосый, с правильными чертами лица. Он также поднялся из-за стола и тоже протянул Глебу руку. Борис представил: — Познакомься, Глеб! Это мой новый партнер. Анатолий Вунин. Что-то в правильных чертах Вунина не понравилось Корозову, то ли в его больших глазах, то ли в его полуулыбке, сразу он не уловил. Но отметил, что взгляд того как бы проколол насквозь, словно просверлил. Сжимая ладонь Вунину, Глеб ощутил, что чем крепче было его пожатие, тем крепче становилось ответное. Они смотрели в глаза друг другу, будто испытывали друг друга на прочность. Все показалось Корозову странным, но он не придал этому значения. Перевел взгляд на Бориса: — Я, похоже, помешал? — Нет, — отозвался Фокин. — Мы уже заканчиваем. Отпустив руку Глеба, Вунин ничего не произнес. Борис вернулся на свое место. Пояснил Корозову: — У нас особых секретов нет. Обсуждали, где дешевле купить и куда дороже продать. Анатолий пришел ко мне с выгодным предложением. Поискали и нашли золотую жилу. Теперь только лопату побольше, да кидать подальше! — в разноцветных глазах проплыла усмешка, кончик заостренного носа шевельнулся. — А как твои дела? Кстати о Козыре. Я поручил своим людям найти его. Вот, Анатолий тоже предложил свою помощь. Но я пока не принял ее. А ты смотри. Нужна его помощь, он готов. У него есть серьезные выходы там, где мы с тобой не гуляем. Никуда не денется этот Козырь. Придавим, как клопа! А ты, собственно, чего стоишь? Садись. Выслушав Бориса, Глеб нахмурился, сел на стул, проговорил: