На это восклицание Глеб ничего не ответил. Если бы он знал, о ком конкретно они с Гержавиным вели разговор, или хотя бы видел где-то его внешность, он бы давно вошел в бильярдную и, может быть, получил уже какой-то результат. Но сейчас приходилось просто сидеть и выжидать. Напомнив Исаю о своем предположении, что похитителем Ольги и семьи Гержавина может быть Хичков, Глеб отдал распоряжение ни во что не ввязываться, снять на фото и видео, и установить за ним слежку. Узнать о похитителе все. Если предположение подтвердится, тогда нужно будет брать быка за рога. А пока — собрать информацию. Прошло несколько часов. К концу дня количество машин на дороге увеличилось, на тротуарах возросла толкотня пешеходов. Ветер усилился. В воздухе закружились первые капли дождя. И в это время из бильярдной вышел Хичков в осенней куртке. Ветер подхватил ее полы, а робкие капли дождя пробежали по спине. Он быстро спустился с высокого крыльца, прошагал к машине. За ним протопали два его подручных. В автомобиле Корозова Гержавин резко ожил, глядя сквозь лобовое стекло, приподнялся над сиденьем, показывая пальцем в сторону Хичкова, прошептал, будто опасался, что преступник услышит его: — Это он! Это он! Это он! Лица Хичкова Глеб не разглядел: тот шел, наклонив голову вперед, не смотря по сторонам, уверенной походкой, как ходят люди, у которых все в жизни получается так, как они хотят. Однако Корозов отметил, что тот был крепкого телосложения и среднего роста. Волосы уложены в прическу, по которой пронеслись порывы ветра, обдавая каплями дождя. Еще не получив звонка от Глеба, Исай интуитивно, увидев из своей машины, как на крыльцо вышел Вадим, сразу понял, что ждут они именно этого персонажа. Послал команду охранникам. Заработала фото и видео сьемка. В отличие от Глеба, Исаю удалось ухватить взглядом профиль щекастого лица с чуть отвислой нижней губой. Вадим быстро подошел к авто и живо сел в салон. Подручные, прыгнув следом, еще не успели захлопнуть за собой двери, как автомобиль резко тронулся с места и стал набирать скорость, встроившись в поток на дороге. Две машины Исая двинулись за ним. Проводив их взглядом, Глеб повернулся к врачу. — Вы его упустили! — обреченно пробормотал тот, избегая смотреть Глебу в глаза. — Вы его упустили! Положив на его руку свою ладонь, Корозов успокоил: — Нет, Сергей Сергеевич. Теперь мы узнаем, кто он. Никуда от нас ему не уйти. Зашевелившись, Гержавин взялся за ручку двери: — Ну, мне пора. — Не спешите! — остановил Глеб. — На работу вы все равно уже опоздали. Я приглашаю вас перекусить со мной. Здесь недалеко есть неплохой ресторан. — Знаете, настроение совсем не ресторанное, — стал мрачно отказываться Гержавин. С одной стороны, он был удовлетворен, что удалось показать Глебу похитителя его семьи, но, с другой стороны, был в отчаянье, что тот ускользнул, а он по-прежнему ничего не знает о своей семье. Естественно, он был бы более воодушевлен, если бы узнал, что у Глеба имеется подозрение, что этот преступник может для него представлять личный интерес. Но так как личность похитителя не была установлена, говорить врачу о своей беде Глеб не хотел. Потому настроение Сергея Сергеевича оставалось пасмурным, как погода за стеклами авто. В эту минуту у Корозова зазвонил телефон. На дисплее был номер начальника охраны. Слушал его Глеб молча, хмурился. Кидал короткие взгляды на врача. Потом, отложив телефон, покачал головой. Гержавин насторожился, видя, как изменилось лицо Глеба: — Что-то случилось? — спросил он. Ответил Корозов не сразу: — Пока не знаю, — тягуче прозвучал упругий голос. — Придется подождать. Похититель подъехал к вашему дому. Посмотрим, что будет дальше! В салоне авто наступила тишина. Гержавин замер. Мысли в его мозге тоже застыли. Он ничего не понимал. Глеб же со своей стороны не пытался гадать на кофейной гуще и что-либо представлять. Он попросту ждал следующего звонка от Исая. Наконец телефон опять выдал свою мелодию. Гержавин вздрогнул, и содрогнулся его мозг, толкая с места мысли. Глеб, выслушав Исая, сообщил: — Преступник с подручными вошел в ваш подъезд. Не сомневаюсь, что направился к вашей квартире. Растерянно округлив глаза, Гержавин вцепился пальцами правой руки в кожу сиденья и недоуменно произнес: — Но ведь еще не ночь. Он же приходил ночью. — Разве это имеет значение? — усмехнулся невесело Корозов. — Видно, он уверен в себе! Волнение пробежало по телу Гержавина, обожгло, ударило жаром в грудь, а затем по спине покатился пот: — Что мне делать? Я знаю, зачем он пришел! Я знаю! Убить меня! Я не выполнил его условие! Что мне делать? Что станет с моей семьей? Эмоции, захлестнувшие Гержавина, передались Корозову и тот, вспомнив об Ольге, заскрипел зубами. Он готов был немедленно мчать к дому Гержавина, схватить, скрутить похитителя, растоптать, раздавить. Останавливала только единственная мысль, что он не знал точно, Хичков ли это. Но, с другой стороны, а если этот тип окажется Хичковым, он будет кусать локти, что прохлопал его сейчас. Все так скверно, непредсказуемо. Однако спешка нужна при ловле блох. Главное теперь, не наломать дров. Сейчас многое будет зависеть от работы Исая. Акламину по-прежнему Глеб не собирался ничего сообщать, надо сначала самому во всем до конца разобраться. Вопрос Гержавина повис в воздухе. Корозов не ответил ему, да и сам Сергей Сергеевич не ждал на него ответа. Вопрос был риторический. Сколько прошло времени после этого, никто не заметил, но звук телефона прозвучал для них оживляюще. Информация Исая обескуражила и встревожила врача еще больше, когда он услыхал от Глеба: — Войдя в подъезд, похитители вскрыли вашу квартиру и проникли в нее. До сих пор не выходили. Мои люди все отслеживают. Съежившись, Гержавин пробормотал: — Зачем они вошли? Что им там надо? Меня же нет дома! — Значит, видимо, хотят дождаться вас, — предположил Глеб и усмехнулся. — Это хорошо, что вошли! В вашей квартире они под нашим контролем. — Что вы сказали? Как это может быть? — удивился врач, округляя глаза и думая, что Корозов просто оговорился, ошибся. Но Глеб не ошибался. После его распоряжения Исаю установить за врачом слежку в надежде, что на него снова выйдут преступники, начальник охраны тайно установил в квартире Сергея Сергеевича камеры и поставил возле дома авто с аппаратурой и охранниками. Сейчас Исай видел, что происходило в квартире. Обеспокоенный тем, что похитители хозяйничают в его квартире, Гержавин спросил: — Может, вызвать полицию? Их надо схватить, как воров! — Можно задержать их за то, что проникли в чужое жилье, — кивнул Глеб. — Но это вряд ли поможет вашей семье. Полиции мало слов о том, что они похитители, нужны факты. А их пока нет. Поэтому, думаю, лучше пусть они ждут вас в квартире, а вы домой не появляйтесь сегодня. Понаблюдаем за ними. И возможно получим результаты, — Глеб надеялся, что камеры помогут определить, кто находится в квартире. Не понимая, о каких результатах говорил Корозов, Сергей Сергеевич вынужден был согласиться с его предложением, и попросил отвезти в больницу. — Имейте в виду, — предупредил Глеб, — что они могут звонить на ваш телефон или к вам в отделение. Предупредите медсестер, чтобы отвечали, что вы на операции, или что вы уже ушли, или что-то иное, но так, чтобы вам не брать телефон. А завтра утром позвоните мне. К утру, возможно, у меня будет новая информация. На этом сошлись. Корозов отвез Гержавина в больницу. 52 Отъехав от больницы, Глеб задумался. Он надеялся, что ему удастся захлопнуть мышеловку. Как будто все складывалось удачно. Преступники сами подставили себя под камеры. Впрочем, именно на это он и рассчитывал, когда Исай устанавливал камеры. Рано или поздно похитителей ждали в этой квартире. Сейчас Корозов ехал к дому Гержавина. Близилась холодная промозглая ночь, и она, похоже, обещала быть бессонной. На улицах зажглись фонари. Над тротуарами торопливо двигались раскрытые зонты, под которыми прятались пешеходы. Погода раздражала их. Свет фар автомобилей на дороге вырывал капли дождя, которые липли к лобовому стеклу, попадая под щетки дворников. Во двор дома Глеб въезжать не стал, чтобы не вызвать подозрение у водителя в машине преступников. Припарковали авто сбоку соседнего дома. Но отсюда просматривались подходы к подъезду, где была квартира Гержавина. Место было удачным. Уличный фонарь хорошо освещал двери подъезда и асфальт тротуара. По телефону Исай доложил о происходящем в квартире. Пока ничего интересного не было. Преступники не включали свет, расположились за столом в кухне. Подручные Хичкова несколько раз ныряли в холодильник, доставали что-то съестное и шумно чавкали, поедая. Говорили мало, а если заговаривали, то не называли имен. Это немного напрягало Исая и Глеба. Но ничего не оставалось, как ждать. Время шло. От неподвижного сидения в темноте, охранник Глеба стал клевать носом. Водитель толкал его в бок, расшевеливая, и, оглядываясь на Корозова, возмущался: — Посмотри, Глеб, какой это охранник? Его самого охранять надо. — Да не сплю я, — бурчал парень в ответ. В момент этого оживления, Глеб повел взглядом по дому, где жил Гержавин и неожиданно оторопел. Не поверил собственным глазам. Что это, мерещится, что ли? Вдруг увидел, как к подъезду, запыхавшись, спешил Сергей Сергеевич. Надвинутая на лоб кепка на голове, поднятый ворот куртки. Ветер хлещет ему по лицу, обдавая каплями дождя. Высокая сутуловатая фигура наклонена вперед. Шаги большие торопливые. Черт вас возьми, хотел крикнуть Глеб. Впору было выскочить из машины и остановить Гержавина. Корозов не брал в толк, что все это означало. А не зная причин такого поведения врача, опасался своим вмешательством все разом испортить. Усилием воли удержал себя на месте. Хотя, может быть, Гержавин сейчас сам все портит бесповоротно. Глеб проводил его взглядом, видел, как он скрылся в подъезде. Кроме недоумения в голове у Корозова ничего не было. Но, возможно, хорошо, что он не понимал действий врача. Ибо удержать Гержавина сейчас не смог бы никакими словами. Разумеется, Хичков не был простаком или простофилей. Глеб не знал, с кем имеет дело. Вадим сообразил, где нужно найти Гержавина и сделал очень простой ход. Позвонил в больницу дежурной медсестре и сказал, чтобы любой ценой нашли Сергея Сергеевича и сообщили ему, что его жена находится при смерти. Если его немедленно не найдут к телефону, то жена не доживет до утра. Естественно, Гержавина тут же нашли, забыв о просьбе не реагировать на звонки в его адрес. Ему было ясно, кто звонил. Нервы сдали, когда услыхал текст. Схватил трубку. Знакомый ему чеканный голос спросил: — Это ты, док? Ты что это дома не ночуешь? Я к тебе в гости заглянул, а ты прячешься от меня! Даю тебе час времени, если не хочешь, чтобы утром я тебе в пакете прислал голову твоей жены! Опоздаешь, отрежу ей уши! Ноги подкосились у Гержавина. Он тут же забыл обо всем на свете: и о Корозове, и о его людях, стерегущих преступника возле дома. На ватных ногах пошел по ночному коридору хирургического отделения. Медсестра прижалась спиной к стене, испугавшись его изменившегося лица. Хотела что-то сказать, но проглотила со страху слова, а он прошел мимо, словно сквозь нее. Никого не видел. Очнулся, когда уже очутился на улице. Не понимал, кто выскочил за ним следом, сдернул с его плеч белый халат и медицинскую шапочку, подал его куртку и кепку. Впопыхах надел и побежал к дороге. Остановил какую-то машину. Все было, как в тумане. Ветер, дождь, свет фар, и голос похитителя в ушах. Достал какие-то деньги, сунул водителю. И всю дорогу торопил его. Потом выскочил около дома и заспешил к подъезду. Только одна мысль пульсировала в голове: помочь семье. Он никогда не простит себе, если не сможет помочь ей. Ступени лестничного марша в подъезде прыгали перед глазами, расплывались. Он подошел к двери квартиры. По привычке машинально сунул ключ в замок, но дверь подалась под легким нажимом пальцев. Взволнованно войдя в темную прихожую, полоса света с площадки упала на пол и стену, Гержавин остановился в нерешительности. И в этот миг услыхал резкий голос, от которого вздрогнул: — Прикрой за собой дверь и свет включи в прихожей! Ты же домой пришел! Автоматически Сергей Сергеевич выполнил все это. Пробежал глазами по прихожей, никого в ней не было. Сорвав с головы кепку, бросил на вешалку, неуверенно шагнул в комнату. Потянулся к выключателю. Но тот же голос жестко остановил: — Здесь я тебе не разрешал включать! Застыв на месте, Гержавин остановил дыхание. Хичков пошевелился в кресле: — Я давно жду тебя, док! Постепенно приходя в себя, Гержавин разглядел в темноте сидящую фигуру Хичкова. Ему почудилось, что он увидел горящие, как у дьявола глаза. Впрочем, он не знал, какие глаза у дьявола, но хорошо представлял облик смерти. В эти секунды он не сомневался, что глаза смерти, когда она смотрит на свою жертву, должны полыхать и вселять в жертву ужас. Зная, что преступник в квартире не один, врач настороженно оглянулся. Хичков поймал это движение, спросил: — Ты кого-то ищешь, док? Торопливо сглотнув слюну, чувствуя, что глотать совсем нечего, потому что в горле пересохло, Сергей Сергеевич ничего не ответил. Вадим словно ударил, как наотмашь: — Ты со мной говорить не хочешь? Ты мне не рад, док? Радоваться этой встрече не приходилось. Гержавин видел, что должен что-то ответить, что его молчание сейчас может навредить ему, но язык предательски не слушался, да и голосовые связки не подчинялись. Хичков смотрел холодным прищуром глаз, который скрывала темнота в комнате. Состояние Гержавина ему было понятно. Тот определенно боялся его, но Вадим не верил этому страху. Он хорошо знал, что подобный страх соседствует рядом с ненавистью, и в любую секунду, дай только повод, обернется лютой злобой. Ломая себя, врач все-таки что-то промычал в ответ, а что — и сам не осознал. Затем краем уха уловил едва слышный шум из кухни и догадался, что подручные этого типа находятся там. Хичков изменил позу, согнул в коленях вытянутые ноги: — Док, ты хороший врач, но плохой аспирант! Ты давал мне слово закончить диссертацию на тему: «Конец пациента». Но не сдержал своего обещания. Как это понимать, док? Ответь! Не глядя на Хичкова, Гержавин с трудом выдавил из себя: — Я не могу, — на минуту замешкался и добавил, чтобы несколько сгладить начало фразы, — так сразу. Это очень трудно. — Первый раз все бывает тяжело, док! — усмехнулся Хичков. — Но помнишь, как сказано? Труд облагораживает человека! Ненавидя себя за страх, который испытывал перед этим человеком, Сергей Сергеевич видел, что находится сейчас полностью в его руках. И не представлял, как в данную минуту можно противостоять его требованиям и одновременно сохранить в живых семью. Оставалось только попытаться оттянуть время: — Я прошу подождать. Поверьте, мне трудно. Недовольно взмахнув рукой, сжимая пальцы в кулак, Хичков прервал: — А мне нетрудно, док, прислать утром к твоему завтраку голову твоей жены! Выбирай, будешь сейчас слюни пускать или потом слезы лить? Ноги врача подкосились, тело стало тяжелым и неповоротливым, он едва удерживал его в вертикальном положении. В голове пронеслась мысль о Корозове. Где ж его помощь, на которую он так рассчитывал? Как быть? Один на один с преступником, готовым убить его семью. Заикаясь, Сергей Сергеевич прошептал: — Я п-поста-ста-раюсь! — Док, твои девочки еще маленькие, им надо жить! — поднявшись из кресла, произнес Хичков. — Не оборви их жизнь необдуманным поступком! С трепетом в голосе Сергей Сергеевич попросил: — Отпустите их. Они еще дети.