– Понимаете, у нашего друга пропала его знакомая. Ковальский медленно начал расплываться в ухмылке: – Ну-ка, ну-ка, а мы что можем сделать? – Я понимаю ваш сарказм, но девушка пропала. Мы обедали вчера все вместе, а потом они должны были встретиться. Эта девушка из отряда смертников, но ее оставили на какое-то время здесь, дав второй шанс, чтобы она смогла физически подготовиться. Вы сами ее знаете. Это Анна Сидорова. Они должны были встретиться сегодня, в девять утра за казармами у рощи. Больше того, она в казармы не возвращалась со вчерашнего дня. Сначала наш друг сам все обыскал, потом к поискам подключились мы. Но мы не смогли найти ее. И не смогли найти никого, кто бы видел ее после вчерашнего обеда. А те, кто ее знают, сказали, что не видели ее со вчерашнего дня. – А как вы искали? – спросил Ковальский. – Ну, мы разделились, сначала обыскали казармы, сейчас пойдем дальше делить оставшуюся территорию. Смирнов и Ковальский переглянулись. Ковальский нехотя, но вслух сказал: – Арина, никаких разделений. По одному искать глупо. – Почему? Так быстрее. Смирнов, явно нервничал: – Арина, хочешь искать – хорошо, ищи. Но одна ты ходить не должна. Вы идете с Германом вдвоем. А вообще лучше делать это по трое. Мы сейчас скажем младшим офицерам, вам постараются помочь. Но обещай, что одна ты никуда не пойдешь, хорошо? Арина ничего не могла понять, но ответила: – Ну, хорошо. Я… Ковальский перебил ее: – Без «ну». Ты просто не ходишь одна. Неизвестно, что случилось с Анной. Подобных происшествий тут не было еще. У меня есть люди, которые вам помогут. Встретимся у рощи через пятнадцать минут. Арина кивнула и с каким-то очень нехорошим предчувствием поплелась к себе в казарму. Эти предчувствия не покидали ее и дальше, во время поисков Ани. Даже несмотря на подключение к поискам более двадцати человек результат остался отрицательным. И что самое странное – никаких следов Анны не обнаруживалось. Никто ее не видел и ничего не слышал. Как будто человек провалился сквозь землю. Это было очень странно. У Арины постоянно вертелась в голове какая-то мысль, но из-за поисков, из-за большое количества людей вокруг и из-за нервозности мысль эта ускользала от нее. В семь часов все пришли на ужин, чтобы попробовать обсудить, что же делать дальше. После ужина должна была состояться еще одна встреча со Смирновым и Ковальским. А сейчас все четверо сидели и усиленно делали вид, что очень заинтересованы в еде. Если Арина еле-еле прожевала полкотлеты, то Герман и Иван, пересилив себя, смогли съесть каждый по целой. Алик же вообще не притронулся к еде. Обсуждать было нечего. Они обыскали все места, где только могла появиться Анна. Обошли все казармы, наверное, раз по шесть, стрельбища, гауптвахту, столовую, рощу, лесок за стрельбищем. Дальше искать можно было только внизу, под обрывом. Они и искали. Смотрели сверху, издали и никого не увидели. А спуститься туда было бы делом крайне сложным. Герман смотрел в окно, Алик смотрел на стол, Иван рассматривал свою руку, а Арина сидела и смотрела по сторонам, пытаясь понять, что так беспокоит ее. И переводя взгляд с одной группы бойцов на другую, вдруг поняла: – Ребят, а вы видели сегодня Ничипоренко? А вчера? Ну, в смысле после вчерашнего обеда, когда они ушли. Мы ведь ходили и по трое, и по пятеро, а мне ни разу они не попадались на глаза. Ни он, ни его ближайшие прихвостни. Ни разу. С двух часов вчерашнего дня! Где они? Все трое вскинулись, ошеломленно посмотрели на Арину. Иван первым прервал молчание: – Ты хочешь сказать, что Анна у них? – Я ничего не хочу пока говорить. Я просто констатирую факт: их нет. И почти никого из офицеров их роты нет. Я думаю, нужно срочно сказать об этом Смирнову и Ковальскому. Арина посмотрела на Алика. Тот сидел, сжав кулаки до такой степени, что у него побелели не только костяшки пальцев, но и кожа вокруг них. Казалось, он сейчас сорвется и побежит. Арина тронула его за плечо и тихо сказала: – Алик, не делай глупости. Это всего лишь мои глупые домыслы. Давай сейчас пойдем к Смирнову и Ковальскому и поговорим? Хорошо? Алик посмотрел на нее, и она впервые увидела Алика таким: грустным, потерянным, с невыносимой болью в глазах. – Арин, мне кажется, уже понятно, что с ней случилось что-то плохое. Это я виноват, соблазнил ее. Если бы не я, она бы и не выделялась особо. Я не знаю… – Стоп. Ты ни в чем не виноват. Успокойся. Соберись! Ты нужен и нам, и Анне. Нам надо ее найти. Идемте! Арина встала первой и, проходя мимо Германа, взглядом указала на Алика. Герман без слов поднялся, вышел из-за стола только после Алика, и шел так дальше, присматривая за ним. Вообще за последние три недели они с Ариной научились очень четко понимать друг друга без слов. Абсолютно точно, ни разу не ошибаясь. Где-то в космосе их души, видимо, каким-то образом были связаны. Все четверо вышли из столовой и направились на место встречи со Смирновым, Ковальским и их ближайшими помощниками. Рустам и Эдик были заместителями Смирнова, а Марсель и Лёня были замами Ковальского. Все встали в некое подобие круга – так легче было общаться. Несмотря на свой немаленький рост, Арина все же чувствовала себя немного странно. Нет, нельзя было сказать, что она чувствовала себя карликом среди великанов, скорее, подростком – среди взрослых людей. И несмотря на это, несмотря на то что она была единственной женщиной, Арина первой взяла слово и объяснила все то, что она сказала ребятам в столовой. А еще она добавила: – Помимо моих неубедительных догадок, у меня есть еще некоторые мысли и сомнения. Перед обедом я взяла у Натальи карту нашей части, и получается, что мы не проверяли три места: дом Килько, сарай помощника Килько, некоего Костика, и отдаленные старые бараки, где раньше жили семьи офицеров и которые до сих пор не заняты. А ведь домов там несколько и внутри много комнат. Дома эти находятся совсем близко к тому месту, где проживает рота Ничипоренко. – Откуда ты знаешь про много комнат? – удивился Ковальский. Арина замялась. – Можно я попозже расскажу? Я… Ковальский ее перебил: – Нет-нет. Расскажи сейчас. Что ты там делала? Немного подумав, Арина рассказала все, что случилось в тот злополучный вечер. После ее рассказа даже Алик немного отвлекся от мыслей об Анне. А Ковальский закрыл руками лицо. Когда он наконец открыл его, то оказалось, что у него была беззвучная истерика. Он хохотал без звука, а по щекам текли слезы. – Так это ты его так разукрасила? Ха-ха! Поделом м…ку! Ох, поделом! Ну и урод! Ковальский успокоился и вытер слезы. Смирнов стоял очень хмурый и покачивал головой, закусив губу: – Надо решить, что дальше делать. Слишком много совпадений. Мне теперь кажется, что насчет Ничипоренко – это не пустые домыслы. Он не мог достать тебя, потому что мы с Ковальским подозревали, что между вами что-то произошло и приставили к тебе охрану. Поэтому они вполне могли схватить Анну в отместку, потому что она постоянно была вместе с вами. К Костику прийти можно под любым предлогом, а проверить дом Килько – вообще почти нереально. Кто там появляется из персонала? Кого можно спросить? Или кого можно отправить туда к ним? Попробуем прощупать Килько и проверить Костика и пойдем в те дома. Больше негде искать. И тут голос подал Лёня: – Я знаю, кто ходит к Килько, да и с Костиком общается. У меня есть свой человек в медсанчасти. И поговаривают, что Килько жарит медсестричку Катю. И не только он. Слухи ходят разные. Что там на самом деле, я точно не скажу. Но с Катей – схожу поговорю. Она тихая, забитая, но добрая девочка. Я спрошу, может ли она как-то сейчас попасть в дом к Килько и к Костику. Ковальский утвердительно кивнул. И обратился ко всем: – Так. Тогда Леня идет поговорить с Катей. Берешь с собой еще парочку человек – просто, чтобы они были недалеко. А мы сейчас позовем с собой еще несколько офицеров, задействованных ранее в поисках. И через двадцать минут выдвигаемся в сторону бывших офицерских домов. Обыщем дом за домом. Надо попросить у Натальи ключи. Это единственное, что нужно для обыска. Но предварительно нам нужно зайти в казармы и вызвать Ничипоренко. Если это не он, а потом окажется, что мы без него искали, начнутся жалобы. Сейчас никому это не нужно. План был выстроен. Все разошлись, чтобы приготовиться к следующему этапу поисков. Через двадцать минут отряд уже стоял перед казармами Смирнова. Леня с помощниками отправились в сторону медицинского госпиталя, а остальные выдвинулись в сторону казарм Ничипоренко. Пошли пешком – специально для того, чтобы лишний раз поискать хоть какие-то следы. Подойдя к казармам, Смирнов и Ковальский вошли туда вдвоем, пробыли там минут десять, а потом вышли оттуда крайне недовольными. Подойдя к группе, Ковальский сказал: – Ничипоренко там не было, помощников его тоже нет. Утверждают, что он на обед ушел или по делам каким-то. Сказали, что он и его помощники весь день были в казармах, что приготовления у них, как у всех. А сейчас по делам куда-то ускакал, но вот-вот придет. Странно все это. Смирнов подозвал одного из своих офицеров, сказал ему что-то тихо, и тот быстро ушел. А Смирнов сказал: – Проверим, когда он вернется. Устроим неподалеку пост, проследим. А теперь выдвигаемся в сторону заброшенных домов. Группа ускорила шаг и вскоре скрылась из виду. Дом с привидениями Когда вся группа приблизилась к отдаленным баракам, времени было уже очень много. Теплый вечер подходил к завершению. На небе не было ни облачка, ни тучки, и яркому багряному закату никто не мешал обволакивать горизонт всеми оттенками красного, оранжевого и золотистого. Ветра не было, воздух был совершенно неподвижен, и это создавало какой-то дополнительный эффект тревожности. Тишина в этом стоячем плотном воздухе, казалось, усиливалась многократно, делалась практически мертвой, а страх и тревога под ее влиянием выползали из подсознания наружу. Их путь шел в обход казармам Ничипоренко. Сделано это было для того, чтобы его наблюдатели, если бы таковые обнаружились, не опознали их и не увидели их пути. А это, в свою очередь, привело к тому, что в этот раз они оказались у заброшенных бараков с другой стороны. И так получалось, что первый дом, внутри которого Арина уже побывала раньше, теперь находился дальше всех. Всего домов было четыре. Первый дом на их нынешнем пути не вызвал никаких вопросов. Войдя в него, они сразу поняли, что здесь никого не было уже очень давно. Тут их ждали огромные горы пыли и куча старой и новой паутины. Осторожно проверив все этажи и полуподвальные помещения, команда двинулась в следующий дом. Когда они дошли до дома, в котором Арина уже побывала, на небе стали загораться первые звезды. Все выстроились перед входом в дом. А Арина смотрела на него в свете взошедшей луны и думала с содроганием: «Опять». В каждом окне, в каждом кирпиче его фасада ощущалось что-то зловещее, мерзкое. Было такое впечатление, что именно этот дом уже имеет нехорошую историю. Поэтому Арина спросила: – Кто-то знает, что-либо происходило нехорошее в этом доме? Смирнов подумал и сказал: – Да ты знаешь… в каждой части что-то дурное хоть раз, да было. И здесь вроде происходило, но в каком именно доме – не знаю. Это было задолго до моего появления здесь. Я тогда в другой роте был. При мне только вот девчонка из роты Ничипоренко повесилась. Но и тогда мы были на задании, самой нашей роты в части не было. А в этих домах когда-то старший офицер, командир взвода, убил жену, а потом и себя. И, кажется, потом всю эту часть вообще закрыли. А открыли ее перед самым началом войны. Как знали, что понадобится. Но полностью открытия всей территории части для проживания так и не произошло. Может, и еще чего было, но я не помню. – Девчонок-медсестричек убили через месяц после того, как открыли часть. Списали на деревенских. Вот только незадача, до ближайшей деревни – пятьдесят километров топать. После этого часть еле отбили. Опять хотели закрыть, – сказал Ковальский. – Да уж, – выдохнула Арина. – Ну и дела! Но давайте, господа, приступим! Давайте быстрее обыщем последний дом.