Все согласились. Ковальский, у которого были все ключи, пошел открывать входную дверь, но ключи, которые дала Наталья, не подошли. И так и этак пытались вставить ключ, но ничего не получалось. – Что это за фигня?! – рявкнул Ковальский. Он попробовал выбить дверь плечом, но дверь была очень толстой и прочной. И попытка не удалась. Команда обошла дом. Все было закрыто. Разбивать окно? Но звук бьющегося стекла мог привлечь к ним внимание тех, кто находился внутри. А кто знает, как отреагируют вероятные преступники, если почувствуют опасность? И кто знает, не окажутся ли они сами на скамье подсудимых, если станет известно, что для того, чтобы проникнуть в дом, они использовали незаконные средства? Им предстояло быстро взвесить возможные риски и решить, как действовать наиболее оптимально и безопасно – как для них, так и для Анны, если она находилась теперь внутри дома. Арина сказала: – Я вылезла наружу через окно в душе. Это полуподвальное помещение, и окно – на самом верху. Нам придётся еще раз обогнуть здание и попробовать влезть там. Они подошли к окну, которое Арина открутила почти три недели назад. Окно все также было приставлено с внутренней стороны рамы, как и сделала Арина в тот злополучный вечер. Осторожно отодвинув раму, Смирнов посветил фонариком внутрь. Внешне казалось, что внутри никого нет и все так же необитаемо, как и в трех других домах. Рустам предложил: – Господин капитан, давайте я проникну внутрь, посмотрю. Если все нормально, то залезем по одному, а потом выйдем наверх и осмотрим уже весь дом. М? – Опасно туда лезть одному. Мы не знаем, почему этот дом закрыт, – ответил Смирнов. – И тем не менее лезть надо здесь или выбивать окно в доме и лезть через него. Но как-то не хотелось бы потом иметь проблемы с начальством и писать кучу объяснительных. Нам не давали разрешения на взлом. И плюс ко всему – фактор риска: вдруг внутри Анна? И те, кто ее удерживают, при звуках вторжения в дом просто убьют ее. – Капитан Ковальский, вы, правда, считаете, что если сейчас кто-то находится внутри, то он нас не слышит и не понимает, что мы пытаемся пробраться внутрь? Скажите лучше, вы оружие захватили? Или мы все полезем внутрь безоружными? – спросила Арина. Вся компания озадаченно повернулась к Арине. Ковальский тоже удивленно поглядывал на нее. А про себя он подумал о том, что у Арины есть очень неплохие задатки лидера. И даже мысль о том, что она женщина, больше не тревожила его сознание. Как это ни звучало бы для него смешно еще вчера, в первую очередь, он видел в ней человека. А теперь Арина задавала неудобные, но правильные и нужные вопросы. – Есть оружие, – Ковальский, Смирнов и их доверенные лица показали пистолеты, достав их из кобуры. Обговорив детали, все вместе быстро составили план. Ковальского первым решили не пускать. Решили, что сначала Рустам попытается просмотреть комнату сверху – с фонарем. Если все нормально, то он первым спустится вниз, сразу за ним отправятся Эдик, а затем Марсель. После них, если внизу все нормально, туда спустятся с их помощью Арина и остальные. Последним должен был спуститься Даниил Ковальский. На том и порешили. Через пару минут Рустам осмотрел помещение настолько, насколько позволял фонарь. Внешне внизу ничего нельзя было понять, но, во всяком случае, присутствия кого-либо заметно не было. Рустам осторожно начал спускаться. Повиснув на руках на карнизе, он спрыгнул вниз. Он старался сделать это аккуратно, но, коснувшись ногами пола, поскользнулся, подвернул ногу и упал на бок. – Ай, твою мать! – прокряхтел он. – Рустам, ты живой? Что там случилось? – спросил Смирнов. – Да живой, живой. Но я подвернул ногу. Пол тут залит чем-то. Мокрый, зараза. Значит, здесь кто-то был. Сейчас попробую найти, что можно кинуть на пол, – сказал он. Рустам схватил какую-то тряпку, валявшуюся в углу, и кинул ее на пол. После этого спустились Эдик и Марсель. Они вдвоем помогли спуститься Арине. Затем так же поступили все остальные. Включив фонарики, каждый начал обследовать пространство душевой комнаты. Единственный, кто этого не делал, – был Рустам. Он сидел на полу и осматривал свою ногу. На нее невозможно было ступить. «Либо растяжение, либо трещина», – решил Рустам. Кое-как поднявшись, он вдруг заметил, что его рука чем-то вымазана. Посветив на нее фонариком, он чуть его не выронил. Рука была испачкана кровью. Он опустил фонарик, освещая пол, пошел в обратном направлении, по тому самому пути, по которому дошел до того места, где он только что сидел. Дошел до той тряпки, которую бросил под ноги, и понял, что это была майка, судя по всему, женская. Рустам окликнул всех. Девять человек, начали осматривать окровавленную майку. Арина сказала: – Алик, посмотри, ты можешь опознать? Это майка Анны? Мне кажется похожей. Анна маленькая, щупленькая. И майка небольшая. Хотя нам всем выдают одинаковую форму. Но все же… Алик взял майку и приблизил к лицу. Было видно, что он пытается ее понюхать, чтобы уловить запах знакомого человека. Но этого ему сделать не удалось. Майка воняла грязью, кровью и помоями. Арина осторожно посмотрела на майку, но в руки брать не стала. – Раз уж ты ее держишь, поверни так, чтобы можно было рассмотреть все, – попросила она. Арина снова посмотрела на майку. Остальные не понимали, что она искала. – Мне кажется, что майкой просто вытирали кровь. Возможно, с пола или еще откуда-то, но кровь на майку не брызнула, значит надо посмотреть в душевых и внимательно изучить пол. Вдевятером они изучили помещение, и оказалось, что Арина права. В противоположном углу, на стене и полу, остались следы крови. Ее пытались стереть, но полностью сделать это не удалось. А в одной из душевых они нашли огромный таз с водой, в которой также были заметны следы крови. – Так, давайте приготовимся и отправимся наверх. Здесь мы теряем время. Арина, скажи, тут стандартная схема расположения помещений, такая же, как и в предыдущих домах? – спросил Ковальский. – Да. Точно такая же. Снаружи на этом этаже будет небольшой коридор, а на той стороне – туалет. Потом лестница наверх. Наверху, соответственно, столовая, кухня, гостиная и еще две подсобных комнаты. Там же, на кухне, я в прошлый раз разбила окно. Но это очень высокий этаж. Смирнов прислушался и сказал: – Мне кажется, наверху кто-то есть. Надо быстрее проверять. Так, давайте разделимся на три группы. Мы слишком долго проверяли дома. Время уже позднее. Мне вообще это сильно все не нравится. Итак… Оружия нет у четверых. Берите все, что может сгодиться для защиты. И идем. Итак, первая группа: я, Эдик и Арина. Вторая группа: Ковальский, Герман и Алик. Третья: Марсель, Рустам и Иван. Возражений нет? Все кивнули. – Итак, учитывая, что у Рустама – травма ноги, его группа осмотрит туалет. Мы же вшестером идем наверх. Держимся вместе. Большие комнаты: гостиную и столовую – осматриваем вместе. На остальные комнаты – по трое. Арина, вот возьми мой нож. Так, если у кого-то еще есть оружие, делимся с теми, у кого оружия нет. Вперед. И максимально близко друг к другу. Наверх выходят первые двое: я и Эдик. Потом идут Арина и остальные. Все ясно? Вперед! Все рассредоточились. Группа Рустама пошла осматривать туалет, а Смирнов и остальные осторожно поднялись по лестнице. Когда они поднялись на первый этаж, всем показалось, что они что-то услышали. Все прислушались, но больше никаких звуков слышно не было. Они осторожно стали продвигаться по первому этажу. Обошли общую столовую, заглянули во все шкафчики на кухне. Разбитое Ариной окно было загорожено фанерой. Затем они прошлись по коридору к входной двери. Оказалось, дверь была заколочена изнутри очень толстыми досками. Тут же валялись и оставшиеся гвозди с молотком. По виду досок и заколоченных гвоздей, можно было сделать вывод, что сделано это было наспех. Видимо, прямо перед их приходом. Эдик сказал: – Я могу заняться тем, что выну гвозди и разблокирую дверь. Ковальский кивнул: – Давай, только быстро. Эдик принялся за дело. Остальные отправились дальше. Сначала они осмотрели две двери, за которыми было два подсобных помещения. Сюда явно давно никто не заглядывал. Но Ковальский обнаружил небольшую кочергу и протянул ее Арине. Кочерга была не слишком тяжелой, а как раз такой, которой можно держать противника на расстоянии. Арина взяла кочергу и вернула нож Смирнову. Они подошли к гостиной. Тут у Ковальского возникла идея: – Так, Алик, ты остаешься здесь. Следи за лестницей. Вдруг тут все же кто-то находится. И вдруг этот «кто-то» попытается выскользнуть наружу. – Но я тоже хочу пойти. Может быть, Арину оставим караулить? – А если тут не один человек? Думаешь, ей проще справиться, чем тебе? Алик покачал головой: – Хорошо, я понял. Буду на стреме. В гостиной все было совсем по-другому, чем в ту ночь, когда Арина оказалась здесь первый раз. Теперь здесь все было перевернуто. В свете пяти мощных фонариков они сумели разглядеть, что повсюду валялись пивные банки, пустые бутылки водки, упаковки от еды, а еще куча оберток от презервативов. Некоторые из столов и стульев были перевернуты, некоторые стояли чем-то захламленные. И посреди всего этого Арина увидела что-то странное, лежащее на столе. Она показала на это Ковальскому, который стоял рядом с ней. Он кивнул, и они осторожно направились туда. Подойдя к этому столу и посветив из двух фонариков, они отпрянули. На столе лежали небольшого размера штаны. Они были изрезаны и в крови. Но самое страшное лежало сверху: несколько отрезанных фаланг пальцев, судя по всему, принадлежавших женщине. Арина обреченно кивнула Ковальскому и оглянулась. Смирнов последовательно обходил комнату, осматривал ее, выглядывал в окна. Подойдя к очередному окну, он обернулся, показал, что на улице – никого. В этот момент Ковальский подошел к Смирнову и быстро шепнул тому на ухо про обнаруженные фаланги пальцев. Смирнов покачал головой, и они направились к лестнице. Дальше им предстояло исследовать второй этаж. Алика направили на пост между вторым и третьим этажом. Он был не очень доволен, но выбирать не приходилось. В это время наверх поднялись Марсель и Иван. Рустам остался внизу, потому что передвигаться он мог, только прыгая на одной ноге. Он остался сидеть на лестнице, наблюдая за пролетом между первым и вторым этажом. Остальные осторожно двинулись вглубь второго этажа. Как ни странно, к большинству дверей ключи, выданные Натальей, подходили. Постепенно второй этаж был почти весь проверен. Ключи не подошли только к двум последним дверям комнат по правой стороне, окна которых как раз выходили на дорогу. Ковальский попробовал выбить дверь, но у него опять ничего не получилось. – Тоже заколочены? – с досадой в голосе прошипел Ковальский. Было видно, что он очень удивлен и раздосадован. Видимо, до этого с выбиванием дверей у него проблем никогда не возникало. Посовещавшись, они приняли решение, что осмотрят третий этаж, а затем уже с помощью подручных средств выбьют или вскроют двери на втором этаже. На третьем этаже дверей, которые бы не открывались ключами, не нашлось. Третий этаж был в полнейшем запустении и абсолютно весь покрыт пылью. Никто сюда не заглядывал уже долгое время. Но на проверку этого этажа ушло довольно много времени. К тому же им непрерывно приходилось прислушиваться. Постоянно казалось, что откуда-то доносится шум. Потом все стихло, и никаких звуков уже не было слышно. Вернувшись на второй этаж и дождавшись, когда к ним присоединится Эдик, они начали вскрывать двери. Первая дверь была вскрыта достаточно быстро – там находился почти доверху наполненный алкогольный склад. Тут стояли ящики с виски, водкой и пивом. И, в принципе, ничего лишнего в этой комнате не было. Один диван, стол, четыре стула и шкаф, почему-то не придвинутый к стене вплотную, а отстоящий от нее на некотором расстоянии. Осмотрев эту комнату, они отправились вскрывать другую. Со второй комнатой они провозились гораздо дольше, чем с предыдущей. Прошло довольно много времени, прежде чем они наконец смогли открыть дверь, но буквально на несколько сантиметров. С другой стороны двери как будто что-то мешало ее открыть. Тогда Ковальский и Герман, как самые рослые и мощные, навалились на входную дверь, толкнули ее раз, другой. Раздался грохот, и дверь распахнулась. Ковальский ринулся внутрь, протиснувшись, он не сразу смог издать хоть какой-то звук, поэтому вслед за ним протиснулся и Герман. Герман тоже затих на некоторое время, но уже через пару секунд он отодвинул небольшой, но тяжелый комод, мешавший пройти. Теперь внутрь вошли все, кроме оставшихся внизу Рустама и Алика. И всеобщему взору предстала странная картина. Комната была угловая, в ней было два окна, одно из окон было раскрыто настежь. А к батарее, расположенной под окном, были привязаны простыни, которые были перекинуты через подоконник так, что конец этого импровизированного «каната» болтался где-то на уровне первого этажа. Было очевидно, что только что тут кто-то вылез наружу. На столе, придвинутом к окну, стояло очень много бутылок со спиртным. Стаканов не было, люди, которые здесь проводили время, пили прямо из горла. В стене была проделана огромная дыра – видимо, чтобы удобно было ходить в соседнее помещение и брать алкоголь. У стены, где была проделана дыра, стояла кровать, а к этой кровати были дополнительно прикручены деревянные стойки. Много стоек – спереди и сзади. Для чего это было сделано, сразу понятно не было. Подойдя к кровати и осмотрев стойки поближе, Арина и Смирнов сделали вывод, что к ним, возможно, привязывали за руки и за ноги того, кто тут мог находиться. Кровать была прикрыта покрывалом. Когда они откинули его, то увидели, что кровать застелена медицинскими пеленками, которые используются для лежачих больных. А на этих самых пеленках было много кровавых следов, а также человеческих экскрементов, перемешанных с рвотными массами. – Господи, да что же здесь произошло? – в ужасе спросила Арина. А затем они увидели сбоку от кровати большое ведро, доверху наполненное разорванными женскими трусиками. Ковальский сплюнул и выругался: – Твою же мать! Извращенцы поганые. Что будем делать? – А что ты сделаешь сейчас? Будить часть? Идти будить Ничипоренко? Нам нужны доказательства! Без дневного света полной картины не будет. Надо вернуться, взять медицинские перчатки и, собрав доказательства, написать рапорт, сразу все разъяснительные. Я предлагаю вернуться сюда на рассвете и задокументировать все это. Сфотографировав, собрать улики и направить в Москву. Килько вообще не будет ничего делать без хорошей доказательной базы. Если Леня прав, то он трахает Катю, которая ему во внучки годится, а еще он пресмыкается перед отцом Ничипоренко, так что он попросту попытается все это замять, – Смирнов рассуждал очень здраво, но в голосе слышались досада и негодование. – Хорошо, идем. А что делать с Аликом? Будем сейчас ему рассказывать? Тут вперед вышел Ковальский: – Не надо. Пока не будет доказательств, лучше не рассказывать. Давайте мы придем сюда утром, соберем улики и потом обратимся к Килько. И лучше прийти сюда со свидетелями!