Она сидела на огромном ящике, выставленном сюда после приезда президента. И все никак не могла решить, рассказать ли все Герману или нет. Прекрасно понимая, что большинству мужчин в части этот рассказ будет просто-напросто неприятен. – А я потом тебе тоже кое-что расскажу. Есть у меня новости. Но ты первая. Арина помялась еще немного, но все же рассказала Герману вкратце, что ей предложил президент и чего от нее хочет Бейдер. Герман слушал ее и думал о своем. Его и самого в его части собирались повысить до младшего сержанта. Но, слушая Арину, он совершенно точно понимал, что откажется от своего повышения. Будет добиваться перевода к ней. Для Германа ожидания встречи с Ариной были томительны и беспросветны. Он вполне отдавал себе отчет, что теперь, особенно после трагедии, произошедшей в его жизни, он думал о ней постоянно. И для него было гораздо важнее сохранить ее жизнь, нежели сделать военную карьеру. Поэтому, когда Арина озвучила все, что она посчитала нужным, Герман сказал, что хочет быть в ее группе. Арина полностью никогда и никому не доверяла, поэтому и теперь она рассказала Герману не все. Далеко не все. Самое большее – треть из того, что произошло. Поэтому в том числе решение Германа было для нее особенно приятным и неожиданным. Она и сама прекрасно понимала, что такого человека, как Герман, должны были заметить в любом случае – при его-то физических данных, рассуждениях и уме. И карьера военного, пусть и не слишком стремительная, его явно ожидала. Поэтому, когда Герман сам записался к Арине в отделение, она и была рада, и одновременно немного печалилась. Все-таки для друзей она всегда хотела лучшего и большего. Отделение было сформировано через пару-тройку дней. Несколько дней они тренировались вместе как полноценное отделение, а дальше их ждало задание, на которое отправилась их рота. Задание было выполнено успешно. При выполнении его погибли десять человек. В Аринином отделении ни одной потери не было. С этих самых пор жизнь Арины стала гораздо более предсказуема: задания – отъезд в Москву, задания – отъезд в Москву. Через три месяца Арина была уже старшим сержантом, а численность отделения возросла до критической цифры в четырнадцать человек. Арине настолько понравилось руководить такой большой группой, что, когда ее повысили до прапорщика и перевели командиром взвода, она не только не удивилась, но даже обрадовалась. По всей части ходили слухи, легенды, сплетни про Арину, но при этом очень многие простые солдаты пытались попасть именно во взвод, которым руководила Арина. Война шла, а окончания ее не было видно. Арина начала меняться – с каждой новой должностью. Менялась внутри, менялась снаружи. Не было больше взгляда красивой кокетливой женщины, не было нежного взгляда матери, не было мечтательного, довольного взгляда жены, которая думает о своем муже, не было ласкового и покорного взгляда дочери. У нее теперь был взгляд хищника, который ожидает нападения на свою территорию, и который также, в свою очередь, готов напасть на противника. Задание ценою в жизнь На большей части Центральной России в октябре, как правило, потрясающе красиво. Именно осень своими красками радует сердце русского человека, наводя на душу небольшую грусть и меланхолию, но при этом лаская взор то огненно-желтыми, то медными, то красно-бордовыми красками. Лес манил Арину. Ей очень хотелось отправиться туда, чтобы полюбоваться огненным золотом берез, поискать в опавшей листве запоздалые грибы, насобирать орехов, наполнив созревшими гроздьями карманы или пробежаться по только что найденной тропинке, чтобы послушать хруст сухих веток под ногами. Хотелось уже забыть войну и окунуться в ту, другую, уже совсем далекую жизнь. В ту жизнь, что была раньше – до всего этого безумия, которое, казалось, уже никогда не закончится. Арина гнала от себя грустные мысли. Вместо прогулки ей и ее парням предстояло еще провести как минимум часов пять практически в неподвижности, дожидаясь условного сигнала от разведчиков. После этого можно будет выпить хотя бы по глотку воды. Про еду Арина старалась не думать, но живот периодически издавал совершенно невообразимые звуки. Правда, эти звуки были просто шепотом в сравнении с теми трелями, которые издавал живот недавно получившего звание ефрейтора Ильдара Камалутдинова. В Ильдаре было целых два метра роста и не менее ста двадцати килограммов живого веса. И это притом, что за время службы Ильдар похудел килограммов на тридцать. Присвоение Ильдару звания ефрейтора вызвало перешептывания как в самом взводе, куда он входил, так и по всей роте. Но Арина знала, что делала. Ильдару нужен был хоть какой-то стимул. Ильдар сам записался в добровольцы на фронт. Несмотря на то, что он был единственным сыном у своих родителей, оставаться в стороне от военных действий он не мог никак. Он давно окончил институт и уже года четыре как работал. А в двадцать семь лет он явился в военкомат и записался добровольцем. Парень он был вполне симпатичный, но какой-то рыхлый и неспортивный. Арина это понимала. Все-таки сложно поддерживать отличную форму, когда в тебе целых два метра. Арина хорошо относилась к Ильдару. На него можно было смело положиться. Он беспрекословно выполнял все приказы, был верен и честен. Да, больших звезд с неба он не хватал, и Арина, понимала, что максимум Ильдара – звание младшего сержанта, да и то только при условии, что он останется в ее роте. Арина тихо шикнула на Ильдара: – Иль, разберись с животом. Выпей воды или съешь леденец. Не знаю, сделай хоть что-то. Да хоть вот… возьми шишку и жуй ее! С твоим животом нас за километр слышно! – Простите, – громким шепотом пробасил Ильдар. – Все! Молчи! Арина была крайне недовольна. Вот уже не одну неделю они находились на особом задании. Необходимо было выследить диверсантов, которым в очередной раз удалось прорвать границу, которая, казалось бы, давно уже была на крепком замке. Укрепляли, строили дополнительные перекрытия – и вот тебе на. Прорыв произошел несколько недель назад, и теперь вся рота распласталась, рассеялась по лесам. Две недели они ползали по окрестностям, отправляли маленькие отряды на разведку. Ведь, по источникам, до большого города диверсанты не добрались. Во всяком случае, пока. Но прорывы в последнее время случались все чаще, и диверсантов на территории РФ становилось все больше и больше. Так что необходимо было найти, во-первых, место их нынешней дислокации, а во-вторых, попробовать обнаружить тот самый контакт с российской стороны. Проследить, кто именно им помогает и, так сказать, пресечь все на корню. Спустя еще два часа, когда начали подмерзать даже колени (ведь зимнюю экипировку еще не выдали, а более утепленной – попросту на всех не хватило), Арина получила сигнал от своих разведчиков. Они подтвердили, что в двадцати километрах от них, с точностью в восемьдесят процентов, обнаружена база диверсантов. Информация об этом была в штабе и ранее, но только в виде предположения… слухов. Майор Арина Грик дала знак офицерам отползти назад и добраться до «точки N». Эта «точка N» располагалась примерно в полукилометре от того места, где находилась Арина сейчас. Добравшись туда за полчаса, Арина и остальные офицеры осторожно вошли внутрь. Стены штаба были обклеены специальным новейшим технологичным материалом – митантонием, который не пропускал инфракрасное излучение, снижал возможность прослушки извне, а также являлся бронированный защитой на случай нападения. Специальные накидки, которые военные использовали в этой войне состояли из такого же материала. Благодаря митантонию отследить нахождение кого-либо внутри и подслушать что-либо, было невозможно, но при соблюдении одного условия: полного закрытия палатки. Между тем, стены не пропускали внутрь воздух и помещение быстро нагревалось. Так что из-за специфического химического состава этого материала находиться внутри без открытия воздуховодов и входа в палатку можно было не очень долго. Правой рукой Арины уже давно и прочно стал Герман. Он был и заместителем, и телохранителем, и другом. Герман, понимал, что не все будут довольны столь стремительным ростом военной карьеры Арины и поэтому, на всякий случай, всегда держал ухо востро. Он понимал: если эта их операция пройдет успешно, то Арину ждет повышение до официального назначения начальником роты, а возможно, в будущем, и более высокое звание. И штабные крысы этим явно довольны не будут. Хотя продвижение Арины полностью поддерживал Александр Бейдер, это было весьма рискованно как в плане столкновения интересов, так и в плане задетой гордыни военных, не могущих похвастаться подобным карьерным продвижением. Так что и сейчас, когда они все собрались в походном штабе, одной из главных целей Германа была безопасность Арины. Он готовился делать доклад – ждал своей очереди, – и одновременно по привычке фиксировал все, что происходило вокруг. Держал в зоне внимания. Думал. Посредине импровизированного штаба стояло два средних размеров стола. На одном из них была разложена карта местности. На другом – включено несколько ноутбуков, на мониторы которых были выведены карты. На каждом ноутбуке был открыт свой участок карты – с необходимыми отметками. Помещение штаба не было оснащено никакими приборами связи. Выходы на связь с основным штабом и генералом Бейдером были строго регламентированы: один раз в два дня, из определенной точки, в определенное время. Никаких подробностей, конечно же, в это время в штаб не сообщалось. Только кодовые фразы. Несколько последних недель использовалась только одна фраза: «Лиса и кролик» – что означало, что рота все еще в поиске. И только завтра можно будет в очередной выход сказать другую: «Добыча угля». Это будет означать, что есть серьезная зацепка и идет проверка этой зацепки. Германа радовало, что все наконец сдвинулось с мертвой точки. И он думал теперь о том, как все будет проходить дальше. А дальше всё было также расписано очень детально. При обнаружении цели и подтверждении ее, операция переходила в следующую стадию – взятие обнаруженных диверсантов в плен. Отдельно оговаривалось важное требование: по возможности сохранить жизнь всем – собственно диверсантам, людям, контактирующим с ними, и, наконец, всем прочим, не связанным с подозреваемыми местным жителям. По окончании же операции по захвату диверсантов, все задержанные должны были оказаться в распоряжении военных, ответственных за доставку военнопленных к месту назначения. Для этого, последнего, Арине в свое время следовало дополнительно связаться со штабом и запросить подкрепление. Он, еще раз осмотрев незаметно комнату, в которой они находились, перевел взгляд на Арину. Та стояла в задумчивости над столом с бумажной картой. И Герман улыбнулся про себя. Все шло так, как должно. Тут подошла его очередь, и он начал общий доклад, по имеющейся на данный момент информации: – Итак, что удалось выяснить… Вот здесь и здесь, – он показал рукой на карту, а потом поставил сверху специальные фишки – населенные пункты. – Это деревня Жилево, вот тут поселок городского типа, а вот здесь у нас находится место, которое нам нужно: кооперативное садовое товарищество «Лесная роза». Арина фыркнула: – Что за дебильное название? Кому же в голову такое пришло? О боже! – Пришло кому-то – в начале девяностых 20-го века. Этот кооператив тут появился давно. И с каждым годом, как говорят, забор растет и вширь, и ввысь. Кооператив закрытого типа. Да и садовое товарищество – одни слова. Просто формальность. Это давно уже коттеджный поселок, со всеми коммуникациями и прочим. В основном там проживают депутаты, бывшие бандиты, чиновники невысокого пошиба, которые отмыли все деньги ранее, переведя их в так называемую плоскость белых денег, и прочие небедные люди. Вооруженная охрана, колючая проволока по периметру – все это там есть. На ночь выпускают натасканных алабаев, и вся местность находится под видеонаблюдением. Проникнуть туда будет не так-то просто. Но мы нашли лазейку в одном месте. Собственно, именно там наши разведчики и проникли на территорию. Нужно решить проблему с электричеством, чтобы отключить ток, проведенный по колючей проволоке. Там имеется несколько огромных особняков, в которых предположительно находятся диверсанты, которые проникли на нашу территорию. Но проблема в том, что кроме них там все еще остается много гражданского населения. При эвакуации в первые месяцы войны они отказались покидать свои «замки». Арина стояла, слушала, теребила левой рукой нижнюю губу, то смешно оттягивая ее, то сворачивая в трубочку, а то и вовсе тянула ее вниз. Герман уже знал, что если Арина так делает, то это означает одно из двух: она что-то обдумывает или у нее уже готов некий план. В любом случае в ближайшее время можно было ожидать новых и наверняка интересных идей. Посмотрев на Германа и заметив его теплую ухмылку, Арина бросила игры с губой и, пожав плечами, сказала: – А вдруг там не только гражданское население? Мы пытались узнать, кто именно там живет? – Пытались. Как ни странно, никакой информации об этом обнаружить не удалось. Она либо была ранее засекречена, а теперь «нечаянно» стерта, либо никогда ее не было вовсе. Официально в том месте проживает раза в три меньше народа, нежели мы наблюдаем сейчас. – Ясно, ясно. Так, у меня еще вопросы. Вы выяснили, общее ли у них электричество, от сети, или имеется свой генератор? За время наблюдения из ворот выезжали одни и те же машины или разные? И, в конце концов, почему… исходя из каких признаков разведчики сделали вывод, что там засели диверсанты? Герман нахмурился. В комнате становилось душно, а у них еще не выстроен план дальнейших действий. Он развернул монитор с картой, приблизил картинку с искомой местностью, которая высвечивалась на экране, и жестом пригласил Арину подойти поближе: – Смотри, вот общая карта. Первый прорыв был совершен здесь, – он показал на участок карты. – Уйти в этом направлении они не могли. Там почти везде бескрайние поля. Даже использование новейших средств маскировки не позволило бы им долго идти по полям и степям и остаться незамеченными. Ты прекрасно это представляешь. В другой стороне располагается достаточно много райцентров, более или менее крупных деревень и небольших городов. Другими словами, там проползти, пройти незамеченными было бы тоже проблематично. К тому же там удалось выставить достаточно много постовых, в том числе и из числа пожилых офицеров запаса, которые в большом количестве проживают в данном регионе. А вот здесь, чтобы подойти, выдумывать особо ничего не нужно было. Просто от границы нужно было сделать достаточно резкий и большой крюк и идти не напролом, а в обход, что они, по-видимому, и сделали. Но, помимо всего этого, мои подозрения еще также основываются и на том, что не так уж и далеко находится один из секретных военных объектов, а именно завод по производству комплектующих для ракет ближнего действия. О нем нигде и никогда не говорилось. Знают о нем только те люди, которые находятся в руководстве наших военных, и те, кто работает на этом заводе. Мы об этом узнали, соответственно, только потому что эту информацию посчитал важным сообщить нам генерал Бейдер. Таким образом, становится понятно, что для диверсантов это достаточно лакомый кусочек. И для нас очень важно узнать, кто же сливает информацию. Я уверен, что мы нашли именно то место, которое нам приказали разыскать. Мы проверили все в округе в радиусе тридцати километров. Это огромная площадь. Более закрытой… недоступной территории, где бы мы не смогли сразу посмотреть, что находится внутри, поблизости нет. Там свое водоснабжение, свое электричество. Общий забор высотой пять метров, автономная сеть камер видеонаблюдения. Все машины тонированные. И я подозреваю, почти все бронированные. И еще… если хотите, еще и чуйка мне просто-таки кричит: «Герман, это оно!» Дышать становилось тяжело. Арина задумалась и снова стала теребить губу, а потом обвела всех взглядом: – Убедили. Хорошо. Но вопрос остается… Как выманить диверсантов и всех, кто там находится, наружу? Мы должны попасть внутрь, и желательно это сделать внезапно. А что если нам сыграть на опережение? И устроить диверсию самим? Герман вытер пот со лба и удивленно уставился на Арину: – Это как? – Ну как, как… Я еще не придумала точно – как. Нам надо подумать, что именно может сработать. Можно подать электричество и устроить замыкание, используя колючую проволоку. Или же посмотреть, где находятся ближайшие озера, реки или водохранилища и попытаться подвести к поселку воду с целью немного их затопить. Или… не знаю… устроить поджог. Пока товарищи будут тушить, мы под шумок заберемся на территорию и как минимум вырубим все электричество. Или, например, можно попытаться понять, где именно находится генератор и просто пустить по нему ракету. Это будет неожиданно. Хотя этот, последний, вариант и для нас не самое лучший. Может пострадать гражданское население. Ночью делать это не очень хорошо. Днем народ бодрствует. Диверсия должна произойти в три-четыре утра. Ваша задача просчитать возможные варианты. И сообщить мне. Думаю, на подготовку нужно несколько дней. На обсуждение – день-два, не больше. И еще. В итоговый план посвящать минимум людей. Работаем, ребятки. А теперь я пошла дышать. Арина вытерла лоб тяжело дыша и вышла из укрытия. За несколько дней только одной ротой Арины была проделана колоссальная работа. Говоря по правде, вся эта работа была рассчитана на гораздо большее количество участников. Но такого количества людей у Арины в наличии не было. Зато был талант к руководству и умение выбирать исполнителей. Арина хорошо разбиралась в людях, могла безошибочно определить, кому и какую работу лучше поручить. На каждый план у нее имелся как минимум еще один план про запас. Благодаря всему этому за четыре дня военнослужащими роты Арины была проведена разведка, составлен подробный план местности, а также подготовлены дополнительные материалы для осуществления диверсии. Теперь самым главным было придумать, каким образом осуществить слежку за поселком «Лесная Роза», чтобы последующий захват территории, на которой теперь укрывались диверсанты, оказался максимально эффективным. И Арина придумала, как можно это сделать. Теперь нужно было тщательно продумать детали, потому что технически осуществить задуманное было очень сложно. Помимо новейшего вооружения, роте Арины на этот раз для задания выдали разное инновационное оружие, которое еще только проходило третий этап испытаний. Оно могло очень пригодиться на войне, поэтому третий этап испытаний разрешили проходить, так сказать, в полевых условиях. Всего следовало провести испытания трех видов оружия. И это действительно было оружие будущего. Первой была снайперская винтовка «Арктос-4». В переводе с греческого это буквально означало «медведь». Это была четвертая версия данной винтовки и единственная, которая прошла первые два этапа испытаний. По своим характеристикам винтовка была уникальна. Во-первых, у винтовки было принципиально новое строение оптического прицела. Над составом стекла долгое время бились военные инженеры. Стекло получилось прочным, как броня танка, но при этом не давало абсолютно никаких отблесков на солнце. Солнечные лучи преломлялись в стекле и увеличивали тем самым дальность обзора до восьми тысяч трехсот двадцати метров с деривацией не более десяти сантиметров. Также у винтовки имелись встроенные фильтры к основному стеклу, которые позволяли находить объект в темноте либо в помещении по тепловизору. Эти поистине фантастические свойства по значимости шли вровень с дальностью выстрела винтовки. И это был второй важный факт. Винтовка стреляла на расстояние больше восьми тысяч метров. Но самой важной особенностью, из-за которой никак не получалось пройти опытные испытания, были калибр и мощность выстрела. Дело в том, что российские военные инженеры давно хотели разработать самое мощное оружие среди снайперских винтовок мира. Эта задумка у них родилась еще в конце двадцатого века, но осуществить ее никак не получалось. И именно данный вариант разработки смог пройти два этапа испытаний, и сейчас оставался третий этап основного блока, который необходимо было завершить, чтобы винтовку пустили на последний, поточный, этап тестирования и после этого отправили в производство. Главная загвоздка была еще и в том, что пуля имела совершенно невообразимый калибр для снайперского оружия, а именно: двадцать семь и семь. Но самым главным отличием и гордостью военных инженеров была особая нарезка самой пули, которая при достижении цели буквально разрывала ее в клочья. Предыдущие опытные образцы взрывались в руках солдат, травмируя проводивших тестирование практически всегда смертельно. Но, подкорректировав сплав корпуса винтовки путем бесконечных переделок, инженеры получили опытный образец, который позволил успешно пройти испытания на двух этапах. Теперь дело было за бойцами Арины. Вторым, но не менее важным, оружием являлся боевой дрон, который двигался практически бесшумно и мог зависать и парить в разных проекциях. Дрон просматривал местность радиусом до четырех километров с высочайшей четкостью, а также при необходимости автоматически переходил в режим ночного видения. В то же время дрон имел возможность переходить на режим поиска объектов через тепловизоры. Кроме этого, дрон мог переносить и сбрасывать на любой объект достаточно тяжелые бомбы, подниматься до верхней границы стратосферы. И самое главное, сигнал дрона полностью выводил любую технику из строя на заданное оператором время. Новая технология маскировки делала дрон невидимым на любых камерах наблюдения.