– Иннокентий Лаврентьевич, а сходите-ка, дорогой, поговорите с офицерами, там и перекусить есть чем. Есть и ваши любимые крабы, и оленина. Все, как вы любите. Мышкин вскочил. Весело потирая ручки, направился к двери, но вдруг одернул себя и растерянно обернулся к президенту: – Слав, а о чем говорить-то? – Ты большой человек, Кеша, найдешь, о чем поговорить. Про рыбалку поговори. Ты у нас знатный рыбак. Мышкин довольно кивнул и ушел. Как только дверь закрылась, Арина увидела, как президент закатил глаза к потолку. Впрочем, он быстро вернул лицу обычное, серьезное выражение. Арина, конечно, сделала вид, что ничего не заметила. – Ну что ж. Итак! Пока он ходит там, я начну то, для чего мы здесь собрались. Арина, генерал Бейдер оказывает вам удивительное доверие. Кстати, поздравляю, Александр Нахимович, вы теперь генерал-лейтенант, командующий целым корпусом. Вас, Арина, поздравляю со званием подполковника и с назначением на должность командира батальона. В этот момент министр Ворган недовольно сплюнул. Президент обернулся к нему: – Сава, я знаю, что ты не одобряешь. Но в людях ты разбираешься не очень. Поверь мне. Я все делаю правильно. – Баба в армии – быть беде, – проворчал Ворган. – В Тель-Авив съезди и скажи это им. Посмотрим, что тебе там скажут про баб в армии. Хватит уже сексистских высказываний. К тому же, ты же слышал, Арина сказала, что она человек! – он улыбнулся, но тут же посерьезнел. – Ладно, опустим глупые комментарии. Я сейчас сообщу вам очень важную и конфиденциальную информацию. Прошу к ней отнестись очень внимательно! Итак, как вы, возможно, слышали, в данный момент у нас объявлены пятнадцать дней мирового перемирия с полным прекращением огня с обеих сторон. Президент сел за свой стол и жестом предложил Бейдеру и Арине также присесть. Упрашивать никого не пришлось. Все быстро сели, и президент продолжил: – То, что я сейчас скажу, информация настолько конфиденциальная, что даже за намек о ее разглашении полагается сиюминутный расстрел без суда и следствия. Имейте это в виду. Он поправил свой галстук и продолжил: – После перемирия последуют ядерные удары с обеих сторон конфликта. На время ядерных ударов вся армия будет находиться в различных убежищах. Это секретные объекты, и строились они именно на этот случай. Изначально мы хотели разрешить всем забирать исключительно по одному члену семьи в эти убежища. Но потом, поняв, что получим в этом случае совершенно дезориентированную армию, решили разрешить забирать в бомбоубежища всех членов семьи, которые относятся к первой категории. А именно: супругов, детей, родителей. Больше никаких родственников забирать нельзя. Можно взять одно домашнее животное, потому что ядерная война и последующая за ней сафисакция не оставят домашним животным и шанса. Президент внимательно наблюдал за реакцией Арины. Он видел, что она не все понимает, но тем не менее продолжал дальше: – У вас, как и у семидесяти процентов армии, будет особое задание на неделю. Мы приготовили специальные бомбоубежища для диких животных. Их нужно сберечь. Всех животных и рыб, которых можно будет сохранить, мы сохраним. Мы будем их загонять в специальные контейнеры, рассчитанные на месяц жизни в них, а потом, после сафисакции, мы их выпустим в новый… очищенный мир. Он снова взглянул на Арину. – Я смотрю, у вас есть вопросы, Арина? – спросил, улыбнувшись. – Вам прямо не терпится. Ну хорошо, задавайте их, хотя я не закончил. – Пожалуйста, объясните мне, что такое сафисакция? И что значит «очищенный мир»? – Хороший вопрос. Сафисакция, от греческого слова safís – очищение. То, что рано или поздно случится ядерная война, было понятно еще в пятидесятых годах двадцатого столетия. С тех самых пор велась непрерывная работа над тем, чтобы разработать антиоружие, которое позволит после ядерной войны нейтрализовать ее воздействие на природу и даст возможность оставшимся людям и животным выжить в новом мире – после ядерного удара и вероятного наступления ядерной зимы. И вот уже лет десять, как у нас появилось такое антиоружие, способное одновременно нейтрализовать воздействие ядерного оружия на нашу планету Земля. К сожалению, полностью нейтрализовать все последствия мы не сможем. Тем более, что само проведение процедуры сафисакции очень болезненно для любого живого организма. Процедура будет запущена автоматически после ядерных ударов и очистит всю Землю, поскольку, если очищение произойдет только в нашем регионе, то вокруг все и вся будут отравлены, и эта отрава рано или поздно придет и к нам. Установки находятся по всему миру, и реагирование будет автоматическим. Через две недели после запуска очищение будет пройдено в полном объеме, и еще через пару недель после этого можно будет выйти на поверхность. Президент замолчал. Одновременно с ним молчали все присутствующие. Повисла гробовая тишина. И тут Арина спросила: – Я правильно понимаю, что сейчас задачей военных будет ловить животных? – Не совсем. Основная задача – контролировать отлов. Отловом будут заниматься местные – на той или иной территории. Неделю армия контролирует, где-то помогает. И еще неделя отводится на эвакуацию военных и их семей. – Только военных? – В общем и целом да. Только военных. – А как же остальное население? – недоуменно спросила Арина. – Вы задаете много вопросов. – А я не могу не задать эти вопросы. То есть все остальное население будет уничтожено? – Арина… – А врачи, учителя, инженеры? Если их не станет, та же армия окажется в очень уязвимом положении. Согласитесь. А как дальше жить после ядерного удара? А что насчет тех же строителей? Как без них? – Хороший комментарий, – президент прищурился. И тут в разговор вмешался министр Ворган: – Вот об этом я и предупреждал! Что может понимать гражданская выскочка, которая чутка понюхала пороху и решила, что умнее всех! Есть военные врачи. Их хватит. Тупость! – Это не тупость, это логика. Ваших военных врачей не хватит на всех – это во-первых. Во-вторых, военный врач специализируется на травмах. В основном на них. То есть большое количество людей будет умирать просто потому, что рядом не окажется хорошего диагноста: терапевта, нейрохирурга или кардиолога. Онколога, в конце концов. А как вы поступите с детьми? Кто будет лечить их? Или мы будем жить по принципу «выживет – не выживет»? Детские врачи – особая категория. Военные врачи не смогут адекватно лечить детей. У них для этого просто отсутствует нужная квалификация. Если вы вывозите военных семьями, то наверняка там будут дети. Кто будет учить детей? Кто будет обучать юношей и девушек? Или мы скатимся в каменный век, и на поколении отучившихся образованные люди закончатся? А инженеры вам не нужны? Правда? Сами все обслуживать будете? Лично? Мир не стоит на одних только военных! И экономисты не нужны? А как вы наладите управление экономикой даже с оставшимися людьми? Или у нас будет натуральный обмен? А рабочие заводов? Фабрик? И животноводы вам не нужны? Откуда брать мясо? Кто-то должен выращивать домашних животных для потребления людьми. Кто? А кто будет делать пайки для солдат? Их собирать? А кто… В этот момент ее решительно перебил президент: – Арина, вы забываетесь! Вы здесь для того, чтобы получить приказ и в дальнейшем его исполнять. Может быть, я ошибся в вас? – Может быть. И даже наверняка ошиблись. Только задумайтесь, пожалуйста, не ошиблись ли вы в тех людях, которые находятся рядом с вами? И этот вопрос я задаю вам повторно! Арина встала из-за стола и смотрела президенту прямо в глаза: – Послушайте господин президент, подумайте сами, Вы думаете, Америка сохранит только своих военных? А Европа? Азия? Все, кто сейчас хоть как-то причастен к военному конфликту? Они сохранят максимальное количество полезных своим странам людей. И их явно будет больше, нежели нас. А если после первого применения ядерного оружия последует второй залп в нашу сторону? Или нападение на суше? Мы не справимся! Вы должны сохранить максимальное количество людей. Люди – ваше будущее, будущее страны и будущее мира. Подумайте об этом, пожалуйста! Президент нахмурился: – Сядьте! Арина села. Под столом ее больно толкнул ногой Бейдер. Президент молчал. Молчал и министр обороны. Бейдер закрыл глаза и не шевелился. Арина понимала, что хватила лишнего и что она вообще может не выйти отсюда живой. Молчание президента длилось долго, Арине показалось – целую вечность. Наконец, он встал и сказал: – Арина, вы в нашем деле человек новый. Я никогда не говорил, что мы будем спасать только военных. У нас есть огромный план по эвакуации и спасению всего остального населения. Но вы должны понимать, что, если одновременно о ядерном взрыве узнает, например, вся Москва и область, произойдет, мягко говоря, страшный коллапс. Подумайте, если паника охватит город, в котором проживает, по официальным данным, пятнадцать миллионов, а по неофициальным – около двадцати пяти миллионов человек… Прибавьте сюда еще десять миллионов из Подмосковья… Что произойдет? Вы же в курсе, где находятся основные катакомбы Москвы? Правильно. Это метро. В области – также есть катакомбы на случай ядерного удара. Они сейчас приводятся в порядок. Еще у нас развернута сеть новых бомбоубежищ, строительство которых началось еще в начале войны, а сейчас они прошли последние проверки и готовы принимать людей. Если люди начнут в панике носиться между катакомбами, метро и другими укрытиями, если все это будут делать не пешком, а на машинах, у нас случится самый страшный коллапс. И тогда не спасется никто. Никто просто не доберется до места назначения. Как думаете, так будет лучше? Или все-таки правильнее постепенно направлять информацию одной группе, потом другой, третьей… Президент хитро посмотрел на Арину. – Соглашусь, что, безусловно, это хороший план. Паника разрушит все, – ответила она. – Чудесно! Министр Ворган, вы видите? Я был прав. Когда от своих подчиненных ничего не скрываешь, то они и понимают, и принимают всю информацию гораздо быстрее. Арина, я мог бы разозлиться на вас, но я этого не сделаю по причине хорошего отношения к вам и потому, что генерал Бейдер вам безгранично доверяет. Я сделал вам огромную поблажку, но хорошего понемножку. На этом наш разговор закончен. И больше подобных бесед с вами у нас не будет. В данный момент у вас задача номер один – обеспечить безопасность людей в военной форме. Задача номер два – следить за контролем отлова животных. Безопасность людей в военной форме сейчас превыше всего. Военные – это наше будущее. Это будущее и стабильность всего мира. Больше всего работы после сафисакции будет у военных. Сдерживать панику, помогать людям, поддерживать порядок, не допускать мародерства, помочь людям, в конце концов, вернуться в свои жилища. Вернуться миру к нормальной жизни. Арина, прекратите искать врагов в своем отечестве. Все, кто хотел, уже уехали. Все, кто хотел предать, уже предали. Мы – будущее этой страны. Мы – будущее мира. Арина опустила голову и кивнула. – Отлично, Арина! А теперь перейдем лично к вашей безопасности. Вот план вашего бомбоубежища. Туда вмещается порядка двенадцати тысяч человек. Бомбоубежище поделено на двенадцать секторов по тысяче человек на сектор. После того, как пройдет полтора месяца от момента ядерных ударов, мы с вами встретимся в этом же самом кабинете, где и сейчас. Все понятно? – Так точно, господин президент. – Хорошо. Остальные инструкции, вы получите от генерала Бейдера. Пока идите. А нам с вашим начальником еще есть о чем поговорить. Арина отдала честь президенту и министру и вышла за дверь. Снаружи слышался непринужденный смех старших офицеров, которые окружили Мышкина и что-то оживленно ему объясняли. После того, как она вышла, к ней подошел человек в черном, который встретил ее с Бейдером в главном зале: – Арина Грик, вы можете пройти и подкрепиться у столов, что стоят у окна. Там еще достаточно еды и напитков. – Спасибо, господин офицер, я не голодна. Арина подошла к одной из картин Кандинского и принялась внимательно ее рассматривать. Она понимала, что зря все это говорила при президенте и при министре обороны. Понимала, что министр, видимо, теперь еще больше ее невзлюбил. И теперь ей действительно угрожала опасность, страшнее, чем та, с которой она сталкивалась весь прошедший год. Через сорок минут из двери вышел Бейдер. Он грациозной походкой пантеры неслышно подошел к Арине и больно схватил ее за локоть, прошипев на ухо: – Хватит тут стоять истуканом. Идем есть! Ты опять привлекаешь к себе внимание. Ну ты и дала там жару! Я еле-еле все уладил с министром Ворганом. Убедил его, что ты не со зла. Просто очень любишь свой народ. Молчи! И слушай. Президент долго смеялся, когда ты вышла. Это признак того, что он не злится. А вот министр рвал и метал. Ешь давай, а мы с тобой поговорим после. Арина взяла со стола несколько слоев тонко нарезанной колбасы и положила их одним большим слоем на хлеб, сверху накрыла листом сочного салата и прикрыла салатный лист кусочками огурца. Впившись зубами в бутерброд, она в блаженстве закрыла глаза. Ведь в последний раз ей довелось поесть позавчера. Это было два куска галет из припрятанного американского пайка. А этот бутерброд сейчас казался высшим кулинарным достижением. Бейдер не дал ей сделать еще один бутерброд, протянул тарелку с дымящимся стейком и припущенными овощами. Их можно было взять на соседнем столе, поданы они были в подогреваемых железных контейнерах. Арина жевала стейк и думала о будущем. В голове рисовались не очень радужные картины. И сейчас ей захотелось оказаться рядом со своей семьей еще больше. Дожевав стейк и овощи, Арина получила порцию мяса краба с морскими гребешками, приправленными стружкой спаржи и соусом из тунца. Бейдер забрал пустую тарелку от стейка и негромко сказал: – Ешь! Для мозгов полезно. К тому же мы не можем знать, попробуем ли эту еду когда-либо в будущем. Когда и вторая тарелка опустела, Бейдер сунул Арине в руки фрукты: – Не съешь сама, так детям своим отдашь! В машине Следственного комитета Бейдер ничего не говорил, но, когда они пересаживались по машинам своей части, он схватил Арину и буквально уволок в свою машину, в которой, кроме водителя, никого больше не было. Водитель был еще и негласным телохранителем Бейдера. Когда они забрались в машину, Бейдер тут же открыл какую-то дверцу сбоку от своего сиденья и что-то нажал. Тут же раздался характерный звук с потрескиванием, и очень тихий, но неприятный гул на низких тонах. «Антипрослушка», – догадалась Арина. – Арина, что это было? Ты понимаешь, что ты практически нажила себе смертельно врага в лице министра обороны? Он и так слывет большим женоненавистником, а тут ты ему дала такой повод!