Лариса Григорьевна лежала… или сидела… Туловище повалилось на стол, застеленный золотистой клеёнкой, голова лежала на вытянутой левой руке, в тисках правой кисти стоял пустой стакан. Пахло спиртом… Вонючим, крепким, раздирающим обонятельные рецепторы. Рина бросила руку на шею, чтобы проверить пульс. Он был. Слабый. Но был. Руки, еле справляясь с тремором, кинулись доставать телефон и набирать номер «скорой». Голосовые связки сквозь напряжение выговорили ФИО, возраст «больной» и причину вызова. Пока Рина говорила, на кухне появилась Людмила Яковлевна. Она встала рядом с Ларисой Григорьевной, застыла, как солдат на посту, закрыв глаза. — «Скорую» вызвала. Что с ней? — Подожди! Разбираюсь… Много выпила… Сначала самогон пила… А потом не пойму… Посмотри, что написано на бутыльке. Рина взяла со стола небольшой флакон из тёмного стекла. — Нет этикетки. — Понюхай! Рина поднесла открытый флакон к носу и тут же его отстранила. — Пахнет спиртом. — Ох, боюсь это не просто спирт… — Ты чего кричишь?! — пьяным полубредовым голосом промычала Лариса Григорьевна. Рина тут же низко наклонила голову, чтобы её рот оказался на одном уровне с ушами Ларисы Григорьевны. — Что вы пили? — громко и чётко произнесла Рина. — Не кричи! Рина раздражённо покачала головой и спросила ещё раз. — Что выпили вы?! — Уйду за сыночком… Он меня там, — Лариса Григорьевна показала пальцем на потолок, — простит. Переродимся с ним в ящериц… Будем жить в пустыне жаркой… — Где Андрей?! — крикнула Рина, собрав в своём голосе букет из ярости, страха, обиды и безвыходности. В ответ послышалась нечленораздельная речь. Лариса Григорьевна сказала несколько непонятных слов, потом резко замолчала, закрыла глаза, опустила голову, схватилась за живот. Спустя мгновение её вырвало прямо на пол под стол. Тело в вязаном платье пустилось в качку, оно будто вошло в транс и его начало трясти. Через минуту снова эпизод рвоты. Потом снова. Рина растеряно стояла напротив и не знала, что делать. Людмила Яковлевна вовсе исчезла. Ларису Григорьевну вырвало четвёртый раз. — Прости меня, Андрейка! Прости! Скоро приду! Будем наконец вместе… — Что вы сделали с Андреем?! Кроме качания головой, Рина ничего в ответ не получила. — Я Артуру сообщила об жёнушке его, что она скоро коней отбросит. Притворилась каким-то великим духом, вроде послушал, должен первым же самолётом прилететь. — Её рвёт, я не знаю, что делать. — Ох, матерь моя… Воды ей дай, что ли. Только Рина начала искать глазами чайник или фильтр с водой, как зазвонил домофон. Прибыла «скорая». Рина открыла бригаде ворота. Им осталось подняться на этаж. Нужно было освободить фельдшеру «доступ» к больной — отодвинуть стол, вытереть рвоту. Это Рина и делала, пока не прозвенел дверной звонок. — Показывайте, что у вас тут. Опытный статный мужчина и его помощник студент-медик прошли на кухню. — Оставьте меня в покое! Я хочу к сыну! Я выпила метиловый! Вы мне всё равно уже не поможете! У Ларисы Григорьевны начался алкогольный психоз — она встала со скамейки и, шатаясь, махала руками. Она пыталась прогнать всех из квартиры как назойливых мух. — Кыш! Кыш! Выметайтесь отсюда! Она даже попыталась подойти к фельдшеру поближе, но потеряла равновесие и упала назад, на скамью. — Она правда метиловый спирт выпила? — серьёзно спросил старший. — Я не знаю… Когда я пришла она была… уже такой. — Хорошо. Увезём её в четвёртую городскую. С этими словами фельдшер кивнул студенту, и они пошли грубой мужской силой брать Ларису Григорьевну за плечи. Она отчаянно сопротивлялась, вырывалась, билась. В конце концов выдохлась и смиренно поволоклась с медиками за ручку. — Соберите её документы и вещи. Рина кивнула и пошла в комнату. Там среди полного беспорядка она нашла комод, открыла его первый ящик, обнаружила паспорт и полис. В сумке лежали телефон и кошелёк, а в шкафу смятым в комок — пижамный костюм. Зубная щётка, мыло, расчёска, тапочки… Всё это Рина сложила в сумку и вручила студенту. — Я могу поехать с вами? — Сегодня она будет всю ночь на промывании и капельницах и к ней будет нельзя, поэтому приходите лучше завтра. — Хорошо. Дверь газели хлопнула и поехала. Рина осталась посреди незнакомого двора одна с кучей вопросов. «Что с Андреем…» Глава 51 Всю ночь Рина просидела не то что иголках… На огромных шипах дикобраза. Она уже около двухсот раз прокляла себя за то, что не встретила Андрея из больницы, что отвлеклась на проблемы Ильи и Леры, что взялась переделывать заказ, что вообще пошла на работу, выбрала её, а не его. «Зачем я задержалась… Если бы я его встретила, всё было бы хорошо… Он был бы сейчас здесь… Со мной…» Руки уже до крови расцарапали плечи, голова кружилась от проделанной сотни кругов вокруг стола. Отёкшие ноги молили о пощаде. Они просились если не лечь, то хотя бы сесть на диван. Рина прислушалась к своим двум подругам, страдающим от варикоза. Нервной походкой она направилась в зал. По пути её взгляд зацепился за пакеты с новым бельём. Они будто смотрели на Рину в ответ. Злостно, исподлобья, обвиняя: «По твоей милости мы остались стоять в коридоре без дела». За свои слова обновки поплатились — Рина бросила плоды шопинга в мусорное ведро. В бросок она вложила всё своё созревшее отчаяние. «Это мне теперь не пригодится!» Просочились слёзы. Они размазали остатки туши, которой Рина вчера не пожалела. Хотела выглядеть на все сто. Сейчас её внешний вид можно было оценить не больше чем на ноль. Наконец бёдра и ягодицы соприкоснулись с грубым скрипучим диваном. Только обессилевшее тело расслабилось, как вдруг какая-то невиданная сила заставила ноги подняться, вернуться на кухню, достать из помойки пакеты и положить бельё в более приятно пахнувшее место — самый дальний уголок платяного шкафа спальни. Всё-таки надежда, что Андрей жив, ещё была. Или нет… «Не могла Лариса Григорьевна его… убить. Она говорила неправду. Но зачем ей просто так говорить такие слова… Зачем пить метиловый спирт… Ну нет. Мать сына… Нет. Но это Лариса Григорьевна… Можно ли её назвать матерью… Нет. Она не могла. Но почему же она так говорила…» Собрать кубик Рубика правды было невозможно. Извилины мозга уже начали садиться на шпагат и крутить колесо, но найти ответ им так и не удавалось. Виски́ сжало, голова превратилась в старый чугунный утюг, в который насыпали раскалённых углей. Рине не помешало бы поспать хотя бы пару часов, но в красные глаза вставили спички. Закрыть их и спокойно задремать было сложнее, чем укусить собственный локоть. «Нужно что-то сделать. Может, позвонить в полицию? Но они скажут ждать трое суток. В больницу? Узнать о трупах…» Лоб бился об кулак правой руки. Создавалась иллюзия, что благодаря этому мыслительный процесс шёл легче. Вновь и вновь в памяти прокручивался вчерашний вечер, слова Ларисы Григорьевны. Рина пыталась разобрать их на буквы. Докопаться до самой сути. Как будто именно в недрах пьяной речи притаился ответ на вопрос, где Андрей. Верить в свои же выводы Рине не хотелось. Фразы Ларисы Григорьевны явно указывали, что Андрея надо искать в морге. «Она была невменяемая. Надо поговорить с ней нормально. Не могу больше сидеть. Который час? Семь. Поеду в больницу». Ноги безрадостно выпрямились и пошагали в спальню. Одеваться. Пока Рина натягивала вязаное коричневое платье, поступил звонок от разума. Он напомнил своей хозяйке, что надо сидеть дома и ждать. Людмила Яковлевна дежурит у Ларисы Григорьевны, она сообщит, когда та придёт в себя. Рина отклонила входящий вызов. Как стоять на месте, когда под тобой будто растут шипы и горит костёр? Через минуту такси уже было вызвано. Но, посмотрев мимоходом в зеркало перед выходом, Рина поняла, что надо хотя бы умыться. Ведь лицо больше подходило для бала маскарада в честь Хэллоуина, чем для посещения больной «тёти». Или «свекрови». Как себя назвать в больнице, Рина ещё не решила, но вот что она через час будет там, это уже было решено. Так и случилось. Рина со свежим минимальным макияжем пробралась через многочисленные корпуса четвёртой городской, нашла нужное отделение и села на жёсткую скамейку холла. Здесь к ней подошла обеспокоенная Людмила Яковлевна. В её глазах читалось наличие плохих новостей. — Вы что-то узнали? — с дрожью в теле и в голосе прошептала Рина севшей с ней рядом на скамейку Людмиле Яковлевне.