– Хватит убийств на сегодня. Марк, было, выдохнул… – Но? – спросил он. – Никаких "но". Нам с тобой нечего делить. Ветеран хотел пустить тебя в расход, но уж больно ты красивый, чтобы тебя убивать, – Злая, подмигнула Марку, и тот смутился. – А вот он был страшный урод! Правда, Алик? Алик, самозабвенно ковырявшийся в носу, вытер палец о штаны и сказал: – Мне его ни капли не жаль. Он хотел нас кинуть – и кинул бы. – Он послал меня на хуй! – вдруг взорвалась Злая. Накопив злобу, она буквально заорала: – Сука, урод! Старый мудак! Ублюдок, скотина! Вынудил меня! Выдав это перл, она пнула пустующую койку. Та с грохотом подскочила, и вдруг Злая расплакалась. Алик смущённо вернулся к созерцанию своих ногтей. Злая опёрлась спиной о стену и сползла к полу, оставшись сидеть внизу. Марк удивился такому поведению. Это совершенно не читалось. Он бы сказал, что у девушки пограничное расстройство личности. Бедняга, она никогда не сможет войти в Квалиа и очиститься от скорлупы, в которой находится каждый изолированный человек. Этой девушке, Саше, ей наверняка кажется, что её чувства уникальны, она лелеет их, она тешит в них свою индивидуальность. И она не понимает, сколь узко её восприятие собственного я. Она поглощена страстями. Вот что бывает, когда психика расторможена настолько, что эмоции управляют поведением напрямую. Стрельба из-за резкого слова, смех и слёзы через каждые пять минут – хаос, да и только. Эти люди никогда не смогли бы управиться с полисом. Они бы рухнули на самое дно под грузом обязательств. Они кричат о свободе и готовы уничтожить мир, который трактует это понятие иначе, чем они, при этом сами являются первейшими и главными рабами страстей и иллюзий. Они вынуждены выживать, и всё их существование, вся логика их бытия вытекает из этой необходимости. Трудно представить разумных существ, более обусловленных, чем эти люди. Таким образом, в чём же они виноваты? Марк оставил вопрос открытым, но этих размышлений ему вполне хватило, чтобы составить разумную стратегию выживания. – Если мы тебя отпустим, ты нас не выдашь? Можно ли тебе верить? – спросила Злая, вроде бы успокоившись. – Я хочу предложить вам сделку, – ответил Марк. Алик наконец включился в разговор. Он сел, свесив ноги с кровати, и сказал: – Продолжай. – Есть одно место, это антенна на северо-западе. – Знаем, – сказала Злая. – Мне нужно туда. – Какая нам с этого выгода? Приехать на собственные похороны бесплатно? Ищи дураков! – сказал Алик и, негодуя, сплюнул. – Я обязан вам жизнью. Когда мы доберёмся до бункера, то смогу вас защитить, а кроме того, обеспечить оплату моей транспортировки. Не оружием, конечно, но, возможно, пищей и медикаментами. – Медикаментами? – оживилась Злая, наконец подняв голову. – Какими медикаментами? – спросил Алик. – Да, в общем-то, любыми. Умные антибиотики на нанобах, обезболивающие широкого спектра… – Хор-рош-шо! – глаза Алика загорелись от предвкушения. – Почему мы должны тебе верить? – даже чересчур серьёзно спросила Злая. Марк повторил главную и самую вескую причину: – Я обязан вам жизнью, – подумав, он решил употребить формулу, которой их учили в Центре Адаптации. – Полис очень высоко ценит жизнь своих граждан и всегда готов щедро платить за сотрудничество. – Вот болван, мы же тебя чуть не убили! – Это другое, – коротко ответил Марк, и мародёры примолкли. – Случайность. Вы показали свои истинные намерения тем, что потом спасли меня. Марк понимал, как им хочется, чтобы то, что он говорит оказалось правдой. Это же было бы так легко, верно? Легче всего! Он усилил это их желание химически, но они всё ещё слишком боятся за свои жизни. Интересно, откуда у них это оружие? Что это за чужак? – Вы убили сородича ради меня. – Я его застрелила! – Да, – согласился Марк. – И я очень ценю это. Ясно, что за его спасением стоит смешанный мотив, и что если бы мужчина выбирал выражения повежливее, то вполне вероятно, что юный параметрист Марк Вернер кормил бы сейчас червей предместья своей деликатесной постчеловеческой плотью. Юноша чувствовал, что Саша к тому же испытывает к нему чисто женскую симпатию. Грех было не воспользоваться столь удачным стечением обстоятельств. Думая об этом, он чувствовал, что его постчеловеческий мозг быстро восстанавливается и изолирует нерабочую электронику. Придётся делать операцию и доставать теперь всё это… Но ему не нужны никакие импланты, чтобы ощущать своё информационное превосходство над похитителями. – Что с тобой случилось, когда я выстрелила? – спросила Злая. Марк ответил честно: – Я не знаю. В точности не знаю. Просто кое-что перестало работать. В любом случае, это оружие довольно эффективно, как выразился покойный мужчина, «вырубает» поста. Я чуть не умер. Думаю, вы можете считать его залогом моей мирной передачи в Москву… – Что ты имеешь в виду? Хочешь, чтобы мы угрожали своими пукалками вооруженному фуражиру? Да он нас в порошок сотрёт, даже бзднуть не успеем…, – сказал Алик и махнул рукой на Марка. – А я предлагаю не бздеть, – сказал он и снискал улыбки одобрения. Долгие месяцы работы в Центре Адаптации не прошли даром. – Мы расскажем версию, согласно которой тот мужчина напал на нас с этим оружием, а вы меня спасли. Разумный повод требовать награды, как считаете? – Марк по очереди посмотрел на Алика и Злую. – Один экземпляр оружия придётся конфисковать… Мародёры переглянулись. Он упростил вопрос до бартера: – Я просто хочу домой. Вы хотите…Медикаменты. Так? Я предлагаю вам разумные варианты. Давайте обменяем одно такое ружьё на мои медикаменты. Это просто хорошая сделка между потенциальными друзьями. Поймите, мы должны изучить эти пушки. Вы же не хотите новых смертей? Я правильно вас понял? В сочетании с химической атакой эти аргументы достаточно ослабили бдительность предместников. – Договорились, – уже не особо раздумывая, сказала Злая. Алик тоже согласно кивнул. Ему явно нравился такой расклад – убийство Ветерана они спишут на пóстов и останутся при своём, да ещё и разживутся припасами. Можно будет завалить предместья зельями всех сортов и нехило подняться! Это был верх его мечтаний. – Отправляемся немедленно, – поторопила Злая. – Это будет очень длинный день! – Но как мы поедем? – спросил Марк. – Зайцем. На собаке. Они перекусили консервами из запасов ребят, а затем ему выдали тёплую одежду – пуховик и дутые штаны. Марку показалось, что это даже слишком тёплый вариант, но всего два слова, брошенные Аликом, убедили его промолчать: – Ночью холодно. Уже днём Марк убедился, как тот был прав. Жизнь без костюма в этих местах могла превратиться в пытку! «А что зимой?», – в ужасе подумал он, но решил не развивать эту мысль. Они вышли с одной из многочисленных охотничьих стоянок, разбросанных по Старому Лесу. Местность была неприветливая, тут и там подтаивал снег и к ботинкам липла грязь. Сумка, наполненная вещами до отказа, саднила плечо слишком узкой лямкой. Марк уже сомневался, есть ли вообще здесь какая-нибудь тропинка, или Злая ориентируется на что-то ещё. Как бы то ни было, девушка не использовала для навигации никаких дополнительных средств. Неужели настолько хорошо знает местность? Ведёт себя так, будто у неё импланты. Всю дорогу предместники расспрашивали Марка про жизнь в полисе. Он делился информацией осторожно, по возможности скрывая то, что считал стратегически важным. За обедом во время привала он рассказал им про невероятные городские транспортные системы и про Концертный Зал, в котором люди собирались в толпы ради музыки и танца, как в старые времена. Ему казалось, что предместникам это будет понятно и близко, и так оно и было. Злая пообещала, что скоро они пересядут на поезд автоматического снабжения Москвы. Марк сначала не поверил, что такой способ путешествий вообще реален, но потом выяснилось, что поезда притормаживают на станциях весового контроля. Тогда-то и можно подсесть на пустую платформу зайцем. Секрет был в том, чтобы запрыгнуть на платформу после взвешивания на старте – и спрыгнуть с неё до взвешивания по прибытии. Тогда автоматические системы поезда не проявляли к пассажирам никакого интереса. Они шли всю вторую половину дня. Вечерело. Ещё на подходе к станции путники стали замечать тёмные фигуры, стекающиеся к рельсовой дороге. – Мы такие не одни, – сказала Злая. – Ничего страшного, но будь начеку. – Станции – нейтральная территория? – спросил Марк. – Ну вроде как. Многие зависят от этих поездов. Негоже воевать на водопое. Почему Злая называла такой способ путешествия ездой зайцем на собаке? Когда Марк спросил об этом, та лишь пожала плечами. Поскольку поезд снабжения только ехал забирать груз углеводородов, было доступно множество пустых платформ с невысокими стенками. В начале и конце каждого вагона были небольшие крытые сверху участки. Люди предпочитали не кучковаться, а распределились по разным платформам, спрятавшись под навесами, которые теперь прикрывали их от любых глаз сверху. Поезд мчал по пустоши будто пуля, выпущенная из нарезного ружья. Ехать было недолго, но сказывалась накопившаяся за время дневного перехода усталость, и ровный ход машины быстро убаюкал Марка. Он заснул, с головой завернувшись в свой пуховик и поминая добрым словом Алика. Глава 15 «Справедливость всегда появляется постфактум в виде надгробного камня на добровольно прервавшейся критической мысли. Справедливость – это ручной тормоз на пути регресса в бесконечность. Иными словами справедливость – это точка зрения. Ваша точка зрения». (идеологическая памятка фуражира) ### Он вернулся, чтобы отомстить. Стас бежит так быстро, как только может. От Борисовки его отделяет не больше тридцати километров по пересечённой местности. Сущая мелочь с его нынешними модификациями. Почти пять лет прошло с тех пор, как они с мамой ушли в полис. За это время он превратился в настоящего боевого киборга. Его костюм стал продолжением его тела. Ум Стаса был усилен и усовершенствован так, что он мог размышлять одновременно в нескольких ветках восприятия, не теряя логики ни в одной из них. Его мышцы теперь смешаны с синтетикой и могут выдерживать нечеловеческие нагрузки. Где-то там, внутри его мозга растёт кристалл, который неразрывно связывает его видоизменённые нервы с КПМ Москвы.