– Не следовало ли нам взять больше людей? – Больше никто не вызвался. Старшина решил, что рано паниковать. Старшóй и подольше задерживался. Он боится принимать такие решения без Михалыча. Так что мы, считай, поисковой отряд. Разведка. Но я чую неладное. Говорят же, конец света на носу! – Вы и это знаете? – Это все знают! – улыбнувшись гнилой улыбкой, заявил Тихон. – Следовательно, это знает и Чех. Нетрудно представить его реакцию. Он всегда хотел больше власти, чем смог бы унести. Лидер, блядь, говна! Сказав это, одноглазый смачно сплюнул в окно. – Ну так что делать будем? – Делаем, как я говорю, – сказал Стас. ### Весна вступала в свои права. Запах прошлогодних испражнений смешался со свежим воздухом, несущим первые весточки пробуждения жизни. Они остановились в полутора километрах от въезда в Фирсановку. Отсюда ворота можно было разглядеть только забравшись на возвышенность. Спускаясь с дерева, Стас жалел о том, что с ним не было столь привычных на поле боя дронов. Паучки так далеко без хозяина не ходили, поэтому пришлось обойтись встроенным в его шлем биноклем и беглым взглядом на карту местности. К его удивлению, карта не обновлялась довольно давно. Видимо, активность в этой области не особенно интересовала Москву. – Ворота наглухо закрыты. На постáх никого. – Так быть не должно, – сказал Тихон. – Вроде ещё не вечер. – Окопались, – заключил один из бойцов, высокий и крепкий мужчина с очень волосатыми руками, торчавшими из-под утепленной безрукавки цвета хаки. – Интересно, от нас, или от кого ещё? – спросил тот, что был в кепке, надетой задом наперёд. – От кого, например? – спросил Тихон. – Разве что, от чужаков, – предположил Стас. – Чужаков? – переспросил одноглазый. – С утра в предместья вторглись посты из другого полиса. Я слышал сообщение, перед тем, как отправиться в Борисовку. – Вот те на, йопте! – воскликнул тот, что был в кепке. – А чего молчим? Это из-за того сообщения? – Я не знаю. Пусть с этим разбирается Москва, – сказал Стас. – Наша задача – освободить мою маму. – И Михалыча! – вставил своё слово Тихон. Все члены отряда пробормотали что-то одобрительное. Стас промолчал. – И Михалыча! – повторил одноглазый. – Старшóй мне жизнь спас. Я не знаю, что у вас там за тёрки, но если ты что-то против него учинишь… – То ты мне ничего не сделаешь, – отрезал Стас и, прежде чем Тихон смог отреагировать, продолжил. – Но я обещаю тебе, что Петров не умрёт от моей руки. – И ты помешаешь тем, кто будет ему угрожать! Стас молча побежал по дорожке, ведущей в поселение. В чистом поле он и впрямь был у врага как на ладони. – Удачи! – крикнул кто-то ему вслед. Через пару минут он оказался в ста метрах от главных ворот. Никакой реакции из-за городской стены не последовало. Стас подошёл вплотную и громко постучал в левую воротину. Снова тишина. Отойдя от ворот на пару десятков метров, Стас задрал голову и оценил, сможет ли он перепрыгнуть стену. Псевдография выдала положительный ответ, да ещё и с запасом. Перед тем, как сделать это, он решил дать этим людям ещё один шанс. – Говорит Москва! – прогремел он, используя усиление звука. – Открывайте ворота! – Отсоси мою шишку, таракан! Крик идёт откуда-то справа. Стас поворачивает голову и успевает заметить, что в его сторону движется какой-то объект. Инстинкты, врождённые, приобретённые с опытом и имплантированные с электроникой, сработали мгновенно. Он принимает решение раньше, чем это осознаёт. Мгновение – и Стас висит в десяти метрах над землёй, а под ним разрастается тело взрыва, произошедшего ровно на том месте, где он только что стоял. Стас сам не ожидал, что прыгнет так высоко. Он не успевает сгруппироваться и падает в грязь практически плашмя, но бронекостюм защищает его от повреждений. "Засада!", – понимает Стас и даже успевает упрекнуть себя в невнимательности. Он встаёт на корточки и при помощи сенсоров костюма понимает, что в него летит ещё один снаряд. Не успевая подняться, он снова прыгает как лягушка, теперь прочь от ворот. Взрыв раздаётся позади него. Стас кувыркается в воздухе и успевает выпустить на волю паучков, тут же разбежавшихся во все стороны в поисках врага. Сам он при этом врезается в старую придорожную липу, которая от сильного удара лопается вдоль волокон по всей длине. Отломавшаяся часть дерева рухнула на землю, придавив Стаса. Автоматные очереди мгновенно причесали это место. Часть пуль врезается вдерево, часть попала в спину. Костюм поглощает большую часть энергии, но система безопасности предупреждает о возможных последствиях злоупотребления прочностью брони. Следует быть осторожнее. Выбравшись из-под ствола дерева, Стас делает ещё один прыжок и в полёте достаёт МПУ. Слышно очередной залп – на этот раз по броневику борисовцев, мчащемуся к Фирсановке по главной дороге. Машина с оглушительным грохотом взлетает на воздух. Стас видит силуэт разорванного в клочья трупа, вылетающий из лобового стекла. Слышно короткие пулемётные очереди. Это Тихон. Он за рулём второго броневика, за пулемётем тот, что в кепке. Они едут прямо на позицию противника, откуда по ним палят. Стас бежит им наперерез, чтобы вызвать огонь на себя и вдруг видит, как пулемётчик получает пулю в шею. Он хватается за горло, броневик подскакивает на кочке, и стрелкá выбрасывает из машины. Мужик падает на землю уже будучи мертвецом, но до кучи ломает себе шею. – Тормози! – орёт Стас Тихону. – Я сам! Одноглазый подчиняется. Фуражир устремляется в сторону врага, но не может его обнаружить. Он прослеживает траекторию пуль до источника и посылает туда ещё один разрывной снаряд. Взрыв подбрасывает вверх слой земли и вместе с ней несколько искалеченных человеческих тел. По-прежнему звучат одиночные выстрелы. Это палят через бойницы в стене. Тихон прячется за своим броневиком. Рядом с ним лежит в неестественной позе мужчина с простреленной шеей. Остальные вернули свои машины на недосягаемое для врага расстояние. Стас идёт по полю, периодически схватывая пулю-другую безо всякого для себя урона. Он находит трупы врагов и замечает то, чего быть не может. – Термооптический камуфляж, – говорит он Тихону, присев рядом с ним в тени броневика. – Что? – выныривая из забытья, спрашивает Тихон. – У них были мантии-невидимки. – И что? – Поэтому я их сразу не обнаружил. – У вас что, таких нет? Даже у Михалыча было несколько штук. – Почему же, есть, – сказал Стас. – Просто не ожидал, что они есть у этих… – Хорош оправдываться. Что делать будем? Стас убирает шлем и делает вдох через ноздри. Воздух пахнет горелым мясом. – Это была засада. Но на меня они явно не рассчитывали. Тихона начинает потряхивать. Он поджимает губы, выпячивает глаза, сжимает кулаки и кричит куда-то над собой: – Господи Всеблагой! Что же ты одних мразей, да идиотов плодишь, мать твою?! Ёбаный старшина… Я говорил ему – собирай всех! Сука, дебил…, – закончив причитать, он, словно перезагружается и обращается к Стасу. – Как будем прорываться? – Побереги парней, – сказал Стас, глядя на начинающий коченеть труп борисовца. – Лучше пошли их к старшине с докладом. Пусть ведут подмогу для осады. Кажется, я переоценил свои силы. Если их там значительно больше, да при таком вооружении… Идти в лоб было глупо. Мы должны проявить смекалку. ### Смеркалось. Паучки-глазки бегут, ведомые волей своего молодого хозяина. Покрытия хватало примерно на пятьсот метров. Стас не мог заглянуть вглубь поселения, но надеялся, что это и не потребуется. Каждая лапка этих созданий в данный момент содержит в себе мощный нейротоксин. Стоит фуражиру только захотеть, а затем подтвердить своё желание жестом – и яд будет впрыснут в жертву. Для управления стаей Стас использует модификации, которые так толком и не изучал. Он активирует необходимый режим, и его сознание разбивается на шесть полуавтономных подсознаний. Нет, на семь, ведь есть ещё некое суммирующее мнение. Паучки находят прорехи в стене и разбегаются, кто куда. Вот на него шипит кошка. Она пытается ударить его лапой, но он умудряется извернуться и спасается в ледяном ручье. Другой паучок залазит в дом через дырку в полу. Из угла комнаты он видит, как на кровати сидит женщина и прижимает головы своих детей к груди. Дети бесшумно плачут. Мать шепчет им что-то, а потом плачет сама. А вот здесь гораздо больше людей! Паучок бесшумно бежит вдоль стены, всё время оставаясь в тени, и наблюдает за толпой вооружённых головорезов, чьи тела обмотаны шкурами зверей. Их выражающие ярость лица испачканы грязью или кровью. Это место похоже на казарму. Все слушают рыжего здоровяка, который вещает из самого центра помещения: – С сегодняшнего дня мы все мертвецы! Раз так, то будем каждый день жить как в последний раз! БЧП! – Бэ-че-пэ! Бэ-че-пэ!