Вдруг срабатывает аварийное оповещение. Марк переключается на внешние сенсоры и видит, что снаружи комплекса разворачивается битва. Он не может определить, кто и с кем дерётся, но понимает, что с обеих сторон находятся тяжело вооружённые пóстлюди. Плазменные разряды озаряют небо разноцветными вспышками. Тени бойцов мечутся по полю с немыслимыми скоростями вопреки смертельным перегрузкам. Марк вспоминает про Сашу и надеется, что ей хватило чувства самосохранения, чтобы отойти подальше в лес. Он отпускает панель дежурного, скидывает бушлат, оголяя торс, выжимает из регулятора последние соки и, оставляя кровавые следы, идёт босиком по стерильно белому полу. Коридор постоянно забирает чуть налево и вниз. Потолок состоит из световых панелей с бактериальным освещением, придающим всему вокруг болезненные оттенки. Двери в помещения были расположены по правую руку, поэтому оружие он взял в левую, а сумку с оттисками в правую. Минуя первые пять комнат, Марк не заметил ничего особенного. Сделав ещё шаг, он слышит глухие удары. Наверное, убийца обнаружил, что находится в заточении! Скоро он выберется наружу и порубит меня на куски! Сердце, вопреки тренировкам, грозится выпрыгнуть из груди. Марк возможно впервые в своей жизни испытывает подлинный страх. "Что со мной?" Весь дрожа, он делает ещё несколько шагов вперёд и видит брызги алой крови на полу и стенах. Чуть дальше лежат человеческие останки. Один из смотрителей, как и тот, первый, был разрублен. На сей раз снизу вверх – от промежности до левого плеча. Второй был уничтожен атласной рубашкой. Безжалостная казнь! "Зачем я здесь? Что я вообще делаю? Не лучше ли просто уйти?" Марк вдруг понимает, почему так боится. Регулятор больше не отзывается. Он остался один на один со своим страхом, и сейчас ему приходится искать в себе новые силы. Секундная слабость замедляет Марка ровно настолько, чтобы позволить фуражиру выбить дверь прямо у него перед носом. Марк отпрыгивает назад. Киборг вытаскивает полимерный меч. – Я старший параметрист Марк Вернер! Приказываю тебе убрать оружие! Фуражир откидывает маску за затылок и Марк узнаёт её. Эти чёрные вьющиеся волосы. Эти зелёные глаза. Этот шрам. Но магия её красоты больше не действует на него. – Лена! – Лены здесь нет, предатель, – отрешённо заявляет девушка. Марк уже видел такое. Отец показывал ему результаты подобных экспериментов, когда тело человека полностью подчиняют чужой воле. Изобрёл этот способ подавления личности никто иной, как Мэйх Вединг, которого сразу же завербовал Директорат для проведения таких операций в случае необходимости. – Директор Косов, – сказал Марк. – Вы ли это? Лена чуть выпрямилась и так же безэмоционально произнесла: – Одной этой догадкой ты выдал весь набор известных тебе данных. Жаль, юный Вернер. Ты мог быть среди победивших. Но теперь ты умрёшь. Юноша нажимает на курок, но ничего не происходит. Лена делает рывок вперёд и пронзает Марка насквозь. Боль ошеломляет, но не лишает рассудка. Уж это чувство ему хорошо знакомо. Перед тем, как она успевает провернуть меч в его брюхе и вытряхнуть из него все внутренности, Марк хватает девушку за голову обеими руками и целует её в губы. Так он проникает в разум Лены через ближнее поле. ### Они прячутся под кроватью, вместе. Он – это она. Сейчас они едины. Кто-то больно хлестает их по ступням. Они поджимают ноги в коленях и кричат: – Не надо! Ну, пожалуйста, не надо! Марк никогда не знал, кто был его вторым родителем. Его вырастили в пробирке, а затем в искусственной матке. Вероятно, источников ДНК было больше, чем два. Но здесь, в сознании Лены, его вдруг пронзила острая тоска по вещам, которых у него никогда не было, например, по материнской любви. А шлейфом за этим потянулось заветное, но так и неисполненное желание быть признанным, принятым, одобренным, поощрённым. Все эти чувства выскребали из Марка годами тренировок и целенаправленного воспитания с применением регулятора. Параметрист не мог развить должную наблюдательность, будучи настолько поглощённым внешним локусом контроля. Однако теперь, будучи подключенным к Лене, Марк погружался в совершенно иное состояние личности. Здесь он чувствует себя пульсирующим сгустком эмоций, ребёнком, тщетно пытающимся защититься от ошибок в игре, которую не понимает. Лена заранее знает, что каждый её шаг – это ошибка, за которой последует наказание, но всё равно пробует, потому что желание быть любимой превыше боли, которую причиняют ей эти шаги. Марк хватается за это желание и несколькими грубыми мазками удовлетворяет его. Он не дерётся с силами, которые ею управляют, потому что проиграл бы. Вместо борьбы он даёт ей то, чего она ищет, и ничего не берёт взамен. Вместе они чувствуют, что жизнь вполне могла сложиться иначе. Что прошлое обуславливает, но не диктует. Тревоги постепенно утихают и приходит понимание своего состояния, из которого рождается сила возразить своей собственной сути, возразить боли и гневу и вообще всему постороннему внутри себя. "Прогони его!" – требует Марк. Ей не верится, что она жива, настолько кристально чистым стало её мышление. Она свободна! Теперь она может думать, о чём хочет, без всякого вреда. Лена понимает, что именно от неё требуется. Всего лишь одно волевое усилие, чтобы вернуть себе жизнь! ### – О, чёрт! Прости! Прости-прости-прости… "Не шевелись! – говорит он ей всё ещё через ближнее поле. – И не отпускай меня". Она подчиняется. – Что мне делать? – спрашивает Лена, глядя на рану, которую только что нанесла Марку против собственной воли. "Я возьму контроль над твоим атласом. Будем надеяться, что он сдержит кровотечение. Вытаскивай на раз, два… Три!" Лена втягивает клинок обратно в костюм. Марк испытывает знакомое опустошающее чувство. Призрак грядущей смерти. Из ран в животе и спине хлынула кровь. В голове сразу помутнело, но лишние дыры в его организме тут же запечатала умная жидкость. Кажется, давление стабилизируется. Юноша не может оценить масштаб проблемы, не имея доступа к имплантам, поэтому мысленно готовится к худшему. Конечно, его организм способен останавливать внутренние кровотечения, особенно в тандеме с атласом. Но эта сила не безгранична. Ткани перестроятся и локализуют повреждения, и возможно это позволит ему прожить чуть дольше. Но без вмешательства медиков такая рана может оказаться фатальной. Марк поднял уровень адреналина. Регулятор отозвался неохотно, видимо, вырабатывая последние резервы. "Возьми вон ту сумку и отнеси меня в контрольную". – Тебе нужен медик! "Снаружи идёт битва. Скоро она поглотит весь мир. Мне хотят помешать, но я должен отправить джиннов на "Пионер" раньше, чем люди уничтожат друг друга. Мы должны спасти хоть что-то!" Прежде, чем девушка успевает что-то ответить, они слышат звуки открывающегося лифта. "Скорее!" Лена схватила сумку, взяла полуголого окровавленного Марка на руки, как ребёнка, и бегом понесла его к последнему помещению в коридоре. Дальше тупик. Есть только один путь назад, тот же самый, которым они пришли. Марк дотрагивается до панели управления и массивные двери разъезжаются в стороны, впуская их. – Положи меня в ячейку и загрузи оттиски в картридж. Лена делает всё в точности, как он говорит. – У него есть пароли! – говорит она, имея в виду, что двери надо заблокировать. – Сейчас, – отвечает Марк. Тяжёлый шаг бронекостюма ни с чем не спутать. Он всё ближе и ближе. Наверное фуражир задержался, изучая трупы. – Не успеешь! – кричит Лена и хватается за МПУ. Она выскакивает в коридор, по неопытности забыв вернуть шлем на место. – Предатели! – слышит она до боли знакомый голос. Фуражир стоит в пятнадцати шагах выше её по коридору, также как и она – в полном боевом облачении. Если они устроят здесь настоящую драку, то могут уничтожить это место до основания. Боец убирает шлем, и она признаёт в нём Гуань Юя. – Так ты жива? – С недавних пор, – отвечает Лена. – Что за чушь ты несёшь? Где Вернер? Зачем вы убили этих людей? Кто вас этому учил? – Ты и учил. Но их убила не я, а Косов! Он овладел мной при помощи джинна. – Чушь! – Тогда почему я всё ещё жива?